Отправлено: 30.01.11 00:05. Заголовок: Мера за меру - 31 мая, раннее утро

Место: Дом каталонского консула, Галата.
Время: Раннее утро 31 мая 1453 года.

 Отправлено: 06.02.11 15:36. Заголовок: Анна покраснела от н..

Анна покраснела от негодования и стыда. Фома был жесток, но его слова словно были произнесены на чужом для ромейки языке – Анна не могла поверить и понять, как может она слышать такое от единоверца и почтительного сына.
– По тому же праву я могу спросить вас, деспот, – воскликнула она, перед лицом опасности и оскорблений отбросив строгий византийский церемониал, – чему и кому обращена ныне ваша душа? Подумайте еще раз, какую жертву собираетесь принести… и если решение ваше неизменно, то Бог вам судья, не я.

Продолжить ромейке душеспасительные речи помешал грохот вторжения, от которого Анна обмерла и побелела, вспомнив сходные события, случившиеся менее суток назад. Монахини затихли, а затем с новой силой загомонили, но уже не слаженно, а вразнобой. Одна из них бросилась на колени перед постелью императрицы и прижалась щекой к пергаментной, испещренной старческими пятнами руке Елены.

На Филомену же пугающие звуки произвели совсем иное действие: прекратив молитву, будто бы сказав себе, что время для молений миновало, она ухватила тяжелый подсвечник с пятью оплывшими за ночь до основанья огарками и просунула импровизированный засов меж ручек двустворчатых дверей. Держа в руках второй подсвечник – близнец и копию первого – рабыня стала подле госпожи, сурово сверкая очами и готовая отразить нападение Гога и Магога.

 Отправлено: 06.02.11 17:43. Заголовок: ... Быстрые шаги при..

... Быстрые шаги приближались: захлопали, затрещали распахиваемые двери, зазвучали гортанные голоса перекликавшихся османов. Было очевидно, что еще несколько мгновений - и на пороге комнаты вырастут красные, словно обагренные кровью фигуры тех, кто отныне был законом и справедливостью на землях Византии.

Почти прыгнув к матери, Фома обхватил ее руками, желая увлечь за собой в скрытую занавесями нишу - но безумная воспротивилась с неожиданной силой; в ее искаженном рассудке смешались реальная и будущая опасность, свои и чужие, отчаянье, толкающее младшего сына на страшное дело, и жажда убийства, ведшая вперед орды приближающихся османов. Страшный крик вырвался из ее груди, монахини повскакали, желая не то утишить владычицу города, не то воспрепятствовать вторжению турок, чьи шаги тут же загрохотали в сторону двери.
Одна из черниц подхватила медленно оседающую в объятиях деспота базилису.
- Бегите, кир Фома, прячьтесь!- прошептала она, отталкивая мужчину и кивком головы отсылая его в темный альков, где, словно вспугнутая душа, трепетала в лампадке едва заметное пламя.
Поняв, что не успеет ничего сделать, князь Ахеи одним прыжком очутился в укрытии; едва его рука успела задернуть тяжелую темной парчи занавеску, как дверь распахнулась и на пороге возникли несколько янычар с обнаженным оружием.

 Отправлено: 06.02.11 19:11. Заголовок: Стиснув крепче в пов..

Стиснув крепче в повлажневшей ладони подсвечник, Филомена испуганно и укоризненно посмотрела на госпожу: отчего та опрометчиво не последовала примеру Фомы, вновь подвергая опасности свою жизнь и честь…

Однако взгляд Анны, как птички, завороженной видом змеи, был прикован к содрогающимся от ударов дверям – но заметь она вопрошающий взор рабыни, ответила бы без колебаний, что настало время исполнить добровольно обещанное: пожертвовать собой ради императрицы, отвлечь алчное внимание турок от беззащитной старухи.
И когда высокие двери, с щепой вырывая из гнезд замкнутые подсвечником ручки, с треском распахнулись, ромейка метнулась к ложу, закрывая от глаз янычар Елену и поддерживающую ее монахиню. Она даже не успела подумать, были ли среди них те, что видели ее во дворце Заганос-паши и могут узнать пленницу – к добру или к еще худшему позору.

Филомена выставила перед собой подсвечник, как трезубец или рогатину.
– А ну, пошли прочь! – выкрикнула она воинственно и неловко взмахнула своим оружием. – Нашли, против кого с мечом идти, ироды!

 Отправлено: 06.02.11 21:20. Заголовок: Решительный отпор ро..

Решительный отпор ромейки, казалось, возымел действие: турки, остановившись, принялись озирать комнату, не переступая порога. Видимо, при виде женщин муслимы предположили, что попали на женскую половину, а пребывание мужчин в таком месте было противно привычному им укладу. И все же какая-то мысль, как видно, не давала покоя вторгшимся: первый из них, поколебавшись мгновение, сделал шаг вперед, устремляя пылающий пламенем ада взгляд в сторону ложа, то ли на облаченную в белую полотняную рубашку старуху, которой с очевидным почтением прислуживали две других женщины, то ли на Анну, пытающуюся заслонить ее собой.
Обернувшись, он что-то негромко сказал одному из товарищей - и тот, сорвавшись с места, бросился прочь, исчезнув из вида.
Беше, видимо, исполнявший роль главы этого небольшого отряда, вновь обратил свои взоры на пленниц - именно так, вероятно, следовало именовать ромеек, попавших в ловушку - но на сей раз его внимание было куда больше адресовано Филомене, которая выглядела так же, как некогда, верно, показалась культурным римлянам жена германского дикаря, встречавшая их выставленной рогатиной.
Но, в отличии от питомцев Рима, османы не склонны были проявлять восхищения или ужаса при виде рабыни, да и оружие, избранное ею, было не в пример безобиднее. Один из них, более других недооценивший решительность в ее глазах, и решивший развлечься, сделал шаг, придавая лицу зверское выражение, и даже приподнял руку, изображая замах своим грозным оружием.

 Отправлено: 06.02.11 22:37. Заголовок: Уж лучше бы турок эт..

Уж лучше бы турок этого не делал: напуганная женщина – опасный противник, а та, которая защищает свое дитя – опасна вдвойне. Но поскольку волей султана янычары были лишены домашнего очага, то в их разностороннем образовании зияла значительная брешь.
Восприняв угрозу себе (и главное – Анне!) совершенно серьезно, Филомена отважно размахнулась и опустила подсвечник на руку, державшую оружие, с той сноровистостью и силой, с которыми прежде била мух.
– Прочь, прочь! – свирепо блестя глазами, выкрикивала рабыня свой боевой клич, в запале не думая об опасности, которой сама себя подвергает. А если бы и успела подумать, то пренебрегла бы ею ради своей подопечной.

Одна из монахинь, помоложе, воодушевленная примером рабыни, потянулась к двойному канделябру на витой ножке, и отчаянно прижала его к тощей груди, словно икону. Старшая монахиня попятилась, шепча «Свят, свят…», и непонятно было, к кому обращены слабые взмахи бледной ладони – к нехристям или к воинствующей служанке.

Анна же, сообразив, что императрица ромеев предстала перед янычарами простоволосой и в одной рубахе, спешно накинула на хрупкую фигурку черное покрывало, брошенное в изножье кровати.

 Отправлено: 06.02.11 23:56. Заголовок: Удар был куда удачне..

Удар был куда удачней, чем можно было бы ожидать: не ожидавший такого отпора баше отдернул руку с криком, в котором за версту можно было бы угадать проклятие. Рукав его кафтана потемнел, и, не будь он сам темно-алого цвета, можно было бы видеть, как шерстяная ткань пропитывается кровью, капавшей с рассеченной ладони.
Но "львам ислама" и не нужны были подобные свидетельства непокорности: достаточно было и того, что безымянная женщина, товарки которой уже двое суток служили потехой их товарищам, чтобы вскоре стать пищей воронам, посмела поднять руку на воина, покорителя Истамбула - города, обещанного им Пророком. Лица мужчин, до того настроенных весьма снисходительно, переменились, а в памяти их зазвучали грозные, отдающие высшей справедливостью слова султана: "тот, кто поднимет оружие на одного из вас, станет моим врагом, ибо вы - мои дети, а я - ваш отец".
Оружие, ранее опущенное, вновь поднялось, в глазах завоевателей заплясал грозный огонек: если минутой ранее им казалось, что марать его о женщину недостойно последователей Пророка, то теперь расправа над дерзкой служанкой виделась единственно верным и справедливым поступком.
Не говоря ни слова, баше двинулись на Филомену - и плохо бы пришлось той, если бы по коридору не прошелестели стремительные шаги, и затем распахнувшаяся дверь не открыла в уединенный покой дороги высокому человеку в простом янычарском кафтане, перетянутом черным шелковым поясом.

 Отправлено: 07.02.11 14:22. Заголовок: Филомена вновь высок..

Филомена вновь высоко взмахнула подсвечником, очертив, словно в магическом ритуале, полукруг и не подпуская турок ни к себе, ни к прочим женщинам. Нехристи угрожающе надвинулись на нее, но почти тотчас отхлынули прочь, однако причина их отступления исторгла из груди рабыни возглас не радости, но горестного отчаяния. Тот, от кого бежала ее госпожа, снова настиг их, и на этот раз верной няньке вряд ли удастся спасти Анну, придумай она хоть сотню хитростей – враг будет настороже.
Громкое восклицание Филомены вышло не слишком разборчивым, но уважение к почтенной пожилой женщине заставляет отвергнуть предположение, что это было проклятие или богохульство, как совершенно невероятное. «Боже всемогущий!» или «С нами крестная сила!» – вот что, скорее всего, выкрикнула набожная ромейка. Заслуженный подсвечник, один из рогов которого погнулся в схватке с янычарами, теперь был выставлен служанкой вперед, как святой образ или же крест.

Анна побелела, как полотно, и замерла, будто застигнутая хищником лань, и лишь трепет ресниц, дрожание ноздрей и едва слышное неровное дыхание выдавали в ней движение жизни. На мгновение ромейке почудилось, что сердце ее остановилось, но через миг оно забилось с удвоенной силой, и его быстрый стук отозвался грохотом крови, заглушившим все прочие звуки в комнате.
Недвижимая, взметнув руку к онемевшему горлу, Анна смотрела на человека, который обрек ее на смерть, и которого она не чаяла больше увидеть – надеялась и боялась не увидеть.

 Отправлено: 07.02.11 15:19. Заголовок: Янычар-ага одним быс..

Янычар-ага одним быстрым взглядом охватил всю картину, открытую его взору в свете утренних лучей солнца - или, если уж быть до конца справедливым, то почти всю, ибо крошечный уголок, темный альков, задернутый еще колеблющейся занавеской, не привлек его внимания. И напрасно.
Вопль Филомены яснее ясного показал, что Загенос-паше нет нужды скрывать свое присутствие: закинув головы, так что края бёрка, взметнувшись, упали ему на плечи, водитель янычарского войска ступил в покой, в котором на миг, кажется, замер самый воздух.
Взгляд полуприкрытых глаз еще раз скользнул по неподвижно стоящим фигурам женщин; он видел, как переменилась в лице Анна Варда, которую он ожидал найти здесь и чье присутствие обнаружил со злобным удовлетворением, как отгородилась от него единственно доступным оружием старая рабыня - но вниманием его завладела не ее нелепая попытка, не испуг начавших судорожно креститься черниц, и даже не сладкая, желанная прелесть киры Анны. Нет, все его чувства, чаяния и надежды в этот миг привлекла к себе иссушенная временем и многочисленными родами старуха, лежащая руках своих рабынь. Сегодня, сейчас он явился сюда ради нее.
Она и только она означала, что новый Великий визир удовлетворит еще одно желание молодого султана, что он принесет тому приз, равный которому можно сыскать, пожалуй, среди начинающих истлевать трупов у ворот Керкопорты. Эта женщина, более похожая на нищенку, просящую подаяние у ворот, была дороже ему сейчас, чем десятки и сотни юниц, которыми тешили свою душу и плоть носители меча Али.

Сделав несколько шагов от двери, он приблизился к базилисе; с каждым движением, с каждым пройденным арши* его зрачки делались шире, словно у змеи, гипнотизирующей взглядом свою жертву.
- Мать!- позвал он вдруг полным тоски и пугающего страдания тоном.- Мать, поднимись. Пойдем со мной!

Казалось, голос этот исходил не из уст человека, но из глубин самой черной бездны, оттуда, где, по уверениям священнослужителей, ожидают милости Аллаха сотни и тысячи душ, запятнавших себя дурными и злыми делами; от него волосы становились дыбом и ком вставал в горле. Веки Елены при этом чудовищном звуке приподнялись словно сами собой; встревоженная, словно птица, поднятая собачьим лаем с гнезда, в котором копошатся едва оперившиеся птенцы, базилиса подняла голову, испуганно оглядываясь вокруг. Одна из монахинь, в ужасе от святотатственного поведения чужеземца, попыталась преградить нехристю дорогу - но одним движением, с той же легкостью, как ветер сминает травинку, осмелившуюся встать на его пути, Заганос-паша отшвырнул черноризицу, и остановился напротив императрицы, пронзая ее пустыми глазами.
- Пойдем,- заключая в ладонь приподнявшуюся при его появлении руку, тихо повторил он.

Открыть

арши* - персидская, заимствованная турками мера длины ~ 70см.

 Отправлено: 07.02.11 17:00. Заголовок: С первыми шагами Заг..

С первыми шагами Заганос-паши, оцепенение, точно наложенное злым заклятьем, спало с ромейки – и она смогла двигаться, дышать, думать. Мысли Анны лихорадочно заметались, как птицы в тесной клетке, биясь о прутья и не находя выхода. Как, каким образом осману удалось ее найти, по какому следу выследить? Эти и еще множество неосторожных вопросов готовы были сорваться с ее губ, когда турок отвернул от нее свой пылающий взор, и Анна опомнилась.
Кроме нее, в комнате находились другие греки, способные услышать ответ и истолковать его на свой лад, заполучив право упрекнуть соотечественницу.
Не монахини, не верная Филомена и не беспамятная Елена беспокоили Анну, а притаившийся в темном алькове деспот Ахеи. Ради спасения собственного и спасения чести семьи, ромейке следовало пока хранить молчание.

Но когда янычар-ага широко шагнул к ложу матери Ипомонии, Анна пронзительно вскрикнула и метнулась к императрице, обнимая ее за костлявые плечи.
– Оставь ее, – жалобно проговорила она, напуганная не столько угрозой, нависшей над матерью базилевса, сколько пониманием, что кир Фома теперь вправе укорять и презирать ее, остановившую руку с милосердным кинжалом.

 Отправлено: 07.02.11 17:58. Заголовок: По лицу и даже по вы..

По лицу и даже по выражению глаза, горевших в этот миг мрачным, торжествующим светом, нельзя было сказать, расслышал ли мужчина робкую просьбу ромейки, пожелал ли он, чтобы ее слабый зов о милосердии достиг его, коснулся железного сердца, вновь пробуждая его для кипения и страстей жизни. Не императрицу теперь он пытался рабыней положить к ногам своего султана, а собственную душу, возмечтавшую, что ей дано время играть в игры безумцев. Не поддаться ни единому стону жалости, не быть вновь пойманным нежным, опьяняющим взором. Что за дело ему, будет ли еще одна пленница проклинать его, баюкая в позоре прижитый плод, или стоя над глубоким колодцем, в ожидании краткого момента решимости. Сейчас, когда он достиг высшей власти - неужели допустит он, чтобы взлет этот прервался из-за одной-единственной слезы, из-за растоптанного цветка или пичужки, убитой случайной стрелой во время охоты.

Даже не повернув головы в сторону Анны, вельможа склонился, обвивая рукой плечи старухи, не дрогнув ни единым мускулом, когда его ноздрей коснулся мерзкий запах гнилого рта и ее дряблой кожи. И вдруг случилось невозможное: из глаз безумной побежали бурные слезы, и, сломленная ударом, под конец жизни обрушившимся на ее плечи, императрица ромеев упала на грудь османа, крича и зовя кого-то, чье имя невозможно было разобрать - и кого призывала она из мира мертвых, заключив в объятия злейшего врага.
- Сын... мой сын!

Мехмет-паша выпрямился, безжизненно ухмыляясь. Он не чувствовал торжества, да и не могло быть никакого торжества над этой безумной старухой, которую перенесенное горе лишило последних сил. И хотя сердце его чуждо было жалости, в этот миг Заганос-паша, Великий визир на один краткий миг ощутил подобие стыда.

Но чувство это укололо - и сгинуло, оставив лишь смутный осадок. Ага янычар, стоявший перед своими людьми, пожираемый их боготворящими взглядами, не мог чувствовать сострадания к побежденным, не мог внимать их слезам, не мог проявить даже минутную слабость. Шепот совести его заглушен криками жертв, а кровь с сапогов он отрет волосами пленных дев со всех сторон света.
Уже не трепетно, но со всей силой перехватил Елену за руку, выворачивая запястье - и отчаянный вопль, вырвавшийся у старухи, звучал для него теперь слаще звона стали и рева боевых труб.

- Ступай за мной!

 Отправлено: 07.02.11 21:59. Заголовок: Слабый крик ромейки ..

Слабый крик ромейки прозвучал почти в унисон с воплем августы и возгласами напуганных черниц. Впрочем, те не осмеливались приблизиться к Елене, как это сделала Анна в безуспешной попытке отстоять беспомощную старуху. Когда Заганос-паша склонился над императрицей, на краткий миг его ладони вновь прикоснулись к рукам Анны, обжегши кожу и заставив ромейку вздрогнуть и запылать румянцем. Она отпрянула, слегка оцарапав перстнем запястье Мехмет-паши, и этого мгновения осману достало, чтобы вырвать из ее объятий багрянородную пленницу.

– Не смей, не смей так! – закричала Анна, чувствуя, как в ней подымается волна ненависти к безжалостному захватчику. Ни милости, ни пощады – так им было обещано, так и сбылось. Все прочее лишь морок и обман.

От безумного шага броситься следом, вцепиться в край одежд августы ромейку удержала Филомена. Обхватив за талию рванувшуюся Анну, рабыня прижала подопечную к обширной груди, замкнув кольцо рук бессменным подсвечником.
– К кому и к чему вы взываете, госпожа? – вопросила она, все еще тяжело отдуваясь от пыла схватки. – Не пощадивший вашу жизнь, не сжалится и над… – Филомена захлопнула рот, не желая осквернять имя святой матери Ипомонии, произнося его для ушей турок.

 Отправлено: 07.02.11 23:21. Заголовок: Ноздри хищного носа ..

Ноздри хищного носа затрепетали, с жадностью вдыхая пробивавшийся сквозь смрад дряблой кожи запах темных волос, гнева, запах уже однажды отведанной женщины. Что же мешало ему забрать и ее с собой, чтобы вновь подчинить ее своей воле, добром или худом, насладиться до пресыщения, пока ему самому не наскучит наложница, выбранная ясным утром на площади? Что не давало сейчас отдать приказ и получить ее всю по праву мужчины и победителя?
Крик ромейки сказал Заганос-паше больше, чем она сама понимала, и чем, возможно, открылось даже ее неусыпной няньке: не просила, а требовала она, считая своим правом приказывать ему, Первому визиру, песчинкою в жернове ставить свою волю против его воли, пусть на мгновение, не замедлить падение каменной глыбы.
За это, а не за свое бегство, не за измену с другим, не за обман, не за сладкие поцелуи свои, которые дарила другому, не за ту ложь, что шептала ему в кольце жадных объятий - за это и только за это теперь будет сброшена дерзкая женщина туда, где ей место.
В Ад, которому имя - забвение.

Может быть потом он снова возвысит ее, но никогда более не позволит подняться с колен, чтобы с тоской и скорбью она созерцала других счастливиц, и проклинала себя за то, что утратила. Игрушкой, забавой - Аллах свидетель! - вот кем с этой минуты вовеки пребудет для него Анна Варда.

Или, может быть, уничтожить ее? Убить прямо сейчас, пока темный взор султана не соблазнился ее красотой? Ему не понадобятся клинок или петля: для человека, выросшего, как он, в стенах Эдирне, достаточно будет и пары рук, чтобы в несколько мгновений прервать жизненный путь дерзкой ромейки. Разве не это воспевают любимые старым тахиром сладкоречивые поэту: смерть после единственной ночи любви, гибель от рук любовника, исчезновенье, уход незапятнанной, не искаженной еще страхами и трудами этого мира? Не будет ли милостью с его стороны подарить забвение Анне Варда?

Не отвечая на дерзостные слова рабыни, визирь окончательно вырвал из чужих рук багрянородную пленницу - и, увлекая ее за собой, сделал шаг к двери.

 Отправлено: 07.02.11 23:22. Заголовок: Он не успел сделать ..

Он не успел сделать этого шага, когда занавеска, скрывавшая полутемный альков, резко отдернулась. Быстрый, как тень, Фома прыжком очутился у опустевшего ложа: в руке его тускло сверкнул клинок, который чуть ранее он пытался вложить в хрупкие руки киры Анны.
Хотел ли он умертвить императрицу? Желал ли содеять то, что содеял? Не ждавшие нападения янычары едва успели издать упреждающий клич - ага янычар отшатнулся, поворачиваясь, вскидывая для защиты руку - а кончик кинжала, вспоров красную ткань, вонзился наискосок меж его ребер.
Еще один миг - и сын базилисы бросился прочь, выпрыгнув, словно кот, в распахнутое окно опочивальни.

 Отправлено: 08.02.11 16:10. Заголовок: Движение Фомы было с..

Движение Фомы было столь быстро, что Анна увидела лишь промелькнувший силуэт, вскинутую руку со сверкнувшим лезвием и пятно, стремительно расплывающееся с левой стороны груди на алом кафтане. Двое янычар кинулись следом за Фомой, а еще один выскочил за дверь, громко бряцая саблей.
Вспомнив недвусмысленные угрозы князя Ахеи и то, к чему исподволь он пытался ее подтолкнуть, ромейка пронзительно закричала, уверенная, что нанесенный удар был смертельным. Оттолкнув Филомену, она бросилась к Мехмет-паше, не думая больше ни об обиде, причиненной ей, ни о неодолимых преградах, их разделяющих, ведомая силой, что идет не от рассудка и строгой христианской совести, но от сердца.

Старая рабыня, остолбенев, не успела ни остановить госпожу, ни вымолвить ни слова протеста или предостережения. Однако баше, разозленный и пристыженный тем, что позволил убийце приблизиться к янычар-аге, преградил дорогу ромейке и отшвырнул ее прочь, подозревая в похожем коварстве. Кто знает, не таила ли эта гречанка в складках платья еще один смертоносный кинжал, подобно как старшая из женщин обратила против львов ислама оружие, которое и оружием назвать-то стыдно.

Потеряв равновесие, Анна непременно упала бы, не подоспей на помощь опомнившаяся наконец Филомена и не подхвати она ромейку под руки.

 Отправлено: 09.02.11 00:30. Заголовок: ... Лезвие ножа нато..

... Лезвие ножа натолкнулось на кость, и скользнуло вдоль нее, раня мышцы; кончик его вынырнул между ребер, распарывая красный кафтан. Если бы ага янычар не повернулся за мгновение до удара, тот пронзил бы его насквозь, ибо нанесен был с отчаянием человека, ведомого ненавистью и жаждой немедленной мести.
Заганос-паша глухо вскрикнул, более от ярости, чем от боли, и рванулся следом за ускользающей тенью. Но мир в его глазах померк, визир пошатнулся, чувствуя, как бежит кровь между пальцев прижатой к ране ладони - и, не удержавшись, схватился за резную спинку постели.
Крик Анны долетел до него сквозь марево боли - и следом за ним, эхом его отозвался другой, сорвавшийся с губ старой императрицы. Одному Аллаху было известно, как ее помутившийся разум увидел картину случившегося: возможно, зрелище, посланное ей, было видением двоих ее сыновей, братьев, Фомы и Димитрия, бьющихся с кинжалами в руках за престол погибшего Константина.
- Сын!- ломая руки, с отчаянием простонала безумная, и по лицу ее покатились жгучие слезы. Метнувшись к осману, она стиснула его руку, зажимавшую рану, и тут же схватилась за голову, окрашивая всклокоченные пряди и лицо чужой кровью.- Сын! Мой сын! Зачем, как ты мог? О, Константин! Почему ты не спустишься с небес, почему не протянешь пальмовой ветви между братьев своих?!
Забывшись, не осознавая чужого присутствия, она с силой рванула подол своей рубахи, обнажая уродливые ноги, разбитые ревматизмом и возрастом; оторвав широкий лоскут, женщина, столь недавно призывавшая проклятья на головы турок, приникла к тому, кого, не обинуясь, можно было назвать причиной гибели ее сына.

Но прикосновение шершавой ладони, казалось, лишь разъярило ага янычар: в бешенстве, понятном лишь гончей, под носом которой сбежала перехитрившая ее дичь, грызущей от ярости цепи и собственные конечности, он оттолкнул мать Ипомонию и выпрямился, заставив красную струйку на пальцах зазмеиться вдвое живее. И, хотя врага уже не достать, мужчина метнулся к окну и вывесился по пояс, в бешенстве раздирая ногтями украшавшие стены тяжелые драпировки. Побелевшее лицо обратилось к оставшимся баше; в его выражении была смерть.
- Что встали? За ним!
Через мгновение в уединенном покое остался лишь он - и три женщины, взирающие на османа расширенными от ужаса глазами. Черниц уже не было: то ли в поисках помощи, то ли испуганные внезапным и страшным действом, свершавшимся на их глазах, они покинули комнату, с причитаниями взывая к Богу и призывая проклятье на головы поработителей.

Тяжело дыша, великий визир вернулся к постели и опустился на нее, сильно сжав пальцами рану.
Видно было, как по его щекам перекатились два желвака.

 Отправлено: 09.02.11 19:00. Заголовок: Бешенство и ярость т..

Бешенство и ярость турка лучше всяких лекарей свидетельствовали, что рана его не опасна для жизни, однако среди присутствующих лишь низкорожденная рабыня сохранила должное хладнокровие, дабы уяснить для себя эту нехитрую истину.

Анна, чей разум был в эту минуту помрачен волнением не менее верно, чем рассудок императрицы проснувшимся безумием, не отрывала испуганного взора от алых струй, сочащихся меж смуглых пальцев, не веря, что это не сама жизнь мужчины истекает с каждым ударом сердца. Казалось, черные бездонные зрачки зеленых глаз ромейки пульсировали в такт неровному бегу чужой крови.
Забыв об августе, Анна подобрала оброненное ею черное покрывало и, вынув из рукава платок, полученный щедротами доньи Эвы, вновь подступила к Мехмет-паше – благо неусыпный страж, преградивший ей путь подобно Церберу, был отослан прочь.
– Перевяжи рану, – глухим срывающимся голосом произнесла она, – или позволь мне…

Филомена всплеснула руками, но не сказала госпоже ни слова поперек, начиная раньше самой Анны горестно постигать те узы и те оковы, которыми оказалась опутана ее подопечная.

 Отправлено: 09.02.11 21:15. Заголовок: Казалось, чем больше..

Казалось, чем большей трепет испытывала Анна, тем большим холодом окутывалось все внутри Заганос-паши. Мстительное желание отомстить женщине, бежавшей от него, а теперь снова пытающейся завоевать расположение - теперь, когда задуманное не удалось - куда больше, чем боль раны, заставляло визира стискивать зубы, отворачиваясь от ромейки, в молчании отвергая и протянутые руки, и устремленный к нему взгляд зеленых глаз. Но, странное дело, чем явственней становилась собственное торжество, чужое бессилие и собственная сила, тем сильней билось его сердце, заставляя кровь быстрее бежать по сосудам, и сочиться по лезвию клинка.
Воистину говорят, несладка та месть, что поражает лишь наполовину, если жертва ее не понимает, за что несет кару: не снеся жгучего желания выместить нанесенную обиду, мужчина принялся распускать шелковый пояс - а затем скинул с непострадавшего плеча красный кафтан, открывая тонкую белую рубаху, по которой от кинжала расползалось быстро сохнущее пятно.
Рычание вырвалось из его рта, когда медленным, плавным движением, крепко ухватившись за лезвие, визир вытянул из себя оружие - и тут же упал, тяжело завалившись на бок, чувствуя, как меркнут в глазах свет.

Однако, ярость, владевшая им, была все же слишком сильна: бросив короткий взгляд на Анну, он прохрипел, кусая губы, выталкивая из себя слова, которые, если бы могли убивать, испепелили бы покоренный город:
- Платок твоего любовника? Забери его себе... будет чем... закрыть ему... глаза.

Выпрямившись, он отбросил оружие от себя с таким лютым презрением, будто оно было ядовитой змеей. Бледность покрыла лицо визиря, и неудивительно, потому что кровь хлынула из открытой раны ускоренным током, обагряя уже не одну его одежду, но и постель, на которой он сидел и которая, казалось, обещала стать его погребальным ложем.

 Отправлено: 09.02.11 22:32. Заголовок: Как часто бывает, му..

Как часто бывает, мужская гордость и злоба в глазах женщины выглядели глупым упрямством, достойным лишь пятилетнего, или симптомом внезапной и скоротечной лихорадки.
Несмотря на окровавленную одежду и бледность, Заганос-паша находил в себе силы обвинять Анну Бог весть в чем, и ромейка поняла, что ангел смерти еще не занес над ним своего неумолимого меча, если только султанский визир сам не призовет его смертоносное лезвие. Отхлынув, беспокойство и страх оставили в душе Анны свое обычное порождение – гнев.
– Я закрою им глаза тебе, – сердито отозвалась она. – Похоже, именно такова твоя воля – умереть. В чужом доме, на чужой постели.

Без былой робости она решительно придвинулась к Мехмет-паше и, надорвав рукав рубашки, приложила к ране туго свернутый платок, мгновенно пропитавшийся кровью, а поверх него принялась не слишком умело наматывать тонкое черное покрывало.

Филомена, до того пытавшаяся привести в чувство поникшую в беспамятстве августу и наблюдавшая за хозяйкой с неясной задумчивостью, пришла Анне на помощь. Не дрогни в последний момент рука князя ахейского, рабыня не стала бы оплакивать гибель нечестивого турка, но коли Бог миловал, а госпожа пожалела…

 Отправлено: 10.02.11 15:52. Заголовок: Человек слаб. Какой ..

Человек слаб. Какой бы гордостью не обладал янычар-ага, какие бы обиды не жгли его сердце, трудно было устоять против древнейшего в мире соблазна: поддаться на томный, долгий взгляд женщины, мысли о которой преследуют тебя неотвязно, и ласки которой приходят к тебе в жарких снах, позволить отравить себя самым сладким из ядов - тягой к другому человеческому существу. Древний, ужасный закон, по которому мужчина тянется к женщине, а женщина нисходит к мужчине, невзирая на возведенные между ними стены и выкопанные рвы морали и глупого человеческого закона.
И хотя рана его была не смертельна, и в боях во славу султана случалось командующему "львами ислама" переносить боль и более сильную - но именно в этот миг тело перестало подчиняться воле. Рука Мехмет-паши подломилась и яркая бледность разлилась по его лицу; красный бёрк соскользнул и скатился на пол.
Даже если бы перед ним стояла не ромейка, а сам Гален или Ибн Синна, обладавший, как говорят предания, чудным даром распознавать крепость жизненной нити по биению тоненькой ниточки пульса - и тот усомнился бы, не решился ли Аллах, Милостивый и Милосердный, призвать к себе ага янычар, чтобы поставить его вести свое небесное воинство.
Словно исчерпав силы в гневном порыве, осман склонился к плечу Анны Варда, не в силах сопротивляться позорной слабости, увлекавшей его в объятия этой женщины, изнывая от жажды еще на один миг продлить заблуждение, приманить лживый призрак.
Зачем он должен был бежать от наслаждения, которое может, силой или хитростью, получить от этих горячих губ, к чему отвергать любовный жар, охватывающий его на этой юной груди? Он только что убедился, как легко может отрезветь от дурмана, погубившего стольких великих мужей - так что за причины могли подвигнуть его, завоевателя, получить свою долю добычи?

Словно охваченный дрожью близкого конца, мужчина судорожно вздохнул и сделал неловкую попытку выпрямиться; его лицо, покрытое мелким бисером пота, оказалось на совсем неприметном и вовсе уж неприличном расстоянии от лица Анны Варда.
Выкрест остановился, позволяя ей почувствовать дрожь и слабость почти лежащего в объятиях человека, выжидая, когда яд желаний, сочившийся через его поры, перекинется и на нее - а потом прошептал, тихо, со страстью, от которой его сердце забилось, как бешеное:
- Закрой. Время пришло.

 Отправлено: 10.02.11 21:09. Заголовок: – Молчи! Ты не знаеш..

– Молчи! Ты не знаешь, ты не можешь знать, – тихо и горячо отозвалась Анна, приложив к губам мужчины испачканные кровью пальцы, упреждая его неосторожные слова. Однако зеленые очи с лихорадочной жаждой вглядывались в бледное лицо Мехмет-паши, ища и боясь найти там неумолимые признаки, грозную черную тень.

В это мгновение ромейка вспомнила, что волей человека, лежащего перед ней, та же тень скорой смерти была наброшена на ее судьбу, от которой она хотела спастись. Не лежит ли сейчас на чашах незримых весов, поддерживаемых могущественной дланью Провидения, жизнь Анны Варда против жизни султанского визира? Не вьет ли она своею собственною рукою ту нить, что сдавит ей горло? Почти воочию она увидела, как склоняется одна из чаш долу, темнея и наливаясь черной кровью.

Анна вздрогнула, но не отстранилась от раненого. В павшем городе ромейке грозят тысячи опасностей, к ней обращены тысячи кинжалов, и глупо бояться одного-единственного… Ловя алчные безотрывные взоры Мехмет-паши, будто ее облик был водой, которой он никак не мог утолить жажду, Анна задрожала уже от иной слабости. Нет, ни за что она не пожелала бы выкупить свою жизнь ценой этой.