Отправлено: 30.01.11 00:05. Заголовок: Мера за меру - 31 мая, раннее утро

Место: Дом каталонского консула, Галата.
Время: Раннее утро 31 мая 1453 года.

 Отправлено: 30.01.11 00:35. Заголовок: Предрассветный сумра..

Предрассветный сумрак рассеивался первыми розовыми лучами восходящего солнца, когда Анна проснулась, не отдав сну и трех часов. Однако сновиденья, тревожащие покой юной ромейки, были таковы, что она сочла за благо встать и сотворить утреннюю молитву. Бесстыдный Морфей, как и полагается языческому божку, принес на своем крыле воспоминания, которые Анна гнала от себя прочь, но перед которыми оказалась беззащитна во сне. Проснулась она с пылающими щеками и колотящимся сердцем.

Служанка, по возрасту и положению ценившая моменты отдыха выше, чем ее госпожа, все еще спала, и дыхание с тихим присвистом вырывалось с ее приоткрытых губ, мерным рокотом оглашая отведенную гостьям спальню, и Анне пришлось не раз и не два окликнуть ее, прежде чем Филомена отозвалась на призыв.

Верная своему решению, Анна спешно умылась и облачилась во вчерашний наряд, и ромейки бесшумно выскользнули из комнат консульской дочери, направившись на половину, отведенную доном Пере императорской семье.

 Отправлено: 30.01.11 01:10. Заголовок: Покои эти любой, не ..

Покои эти любой, не лишенный носа человек, мог бы сыскать и без провожатого: запах ладана и множества свечей, вместе с престарелой владычицей проливающих прозрачные слезы по всем погибшим детям Бизантиума, был настолько силен, что оглушал любого, кто подступал к этому оплоту скорби хотя бы на двадцать шагов. К тому же под утро августа, как видно изнуренная бесчисленными молитвами и бессонной ночью, ощутила дурноту, и монашки, подобно черным теням кружившие вокруг Елены, приоткрыли невысокую дверь и распахнули окна, чтоб позволить воздуху проникнуть под невысокие своды.

Безутешная мать, всю ночь простоявшая на коленях и словно оцепеневшая в скорби, казалась уже более призраком, нежели живым человеком. Ее ночной наряд составляла рубашка, в окружающей тьме напоминавшая саван, и узкое покрывало, кое-как сдерживавшее копну седых, торчащих пучками волос. Ни бунт Дмитрия, ни даже потеря города не могли сломить ее силы так, как это сделала смерть старшего сына - и все молитвы, с которыми она сейчас обращалась к Господу, были не о том, чтоб он пощадил страну и народ, а единственно о том, чтоб тело последнего государя предано было погребению на христианский манер, а не брошено на съедение червям каким-нибудь чумазым мусульманином в общую яму.

Когда забрезжил рассвет, монашки, не такие стойкие или, может быть, больше напуганные неизвестностью собственной участи, воспользовались благовидным предлогом, чтоб уговорить августу отойти ко сну, но погруженная в немую молитву женщина не слышала их, глядя прямо перед собою пустыми глазами, из которых уже не могли бежать по лицу бесконечные слезы.
Потому появление Анны стало подлинным спасением для утомленных черниц, спины и колени которых уже готовы были переломиться от боли. Одна из них торопливо поднялась, тяжело опираясь о плечи другой, и на неслушающихся ногах направилась к ранней гостье, чтобы понять, что нужно в этом приюте скорби девице, роскошный наряд и цветущей вид которой казался сейчас монахиням оскорблением их священного горя.
- Что госпожа желает?- по-гречески, подчеркнуто-ледяным тоном осведомилась монашка, преграждая проход внутрь комнаты и всем своим видом показывая, что ни в какие переговоры с иноземкой, забредшей сюда из праздного любопытства, она вступать не собирается.

 Отправлено: 30.01.11 17:16. Заголовок: Анна вспыхнула от то..

Анна вспыхнула от тона и от выражения лица монахини. Христианская кротость повелевала со смирением склониться перед черницей, но надменная кровь рода, некогда занимавшего двойной трон Византийской империи, толкала ответить резкостью.

Однако ни того, ни другого Филомена сделать госпоже не дала. Выступив вперед, ромейка произнесла нараспев, словно читала молитву:
– Кира Анна, высокородная дочь Михаила Варда, желает выразить августе почтение и благодарность за приют и заботу.

Меж тем Анна с трепетом оглядывала обстановку комнаты, более всего напоминавшую суровую монастырскую келью, нежели богатые покои во дворце посла латинской державы. Матушка Ипомония отрешилась от всего мирского – поймет и снизойдет ли она до тревог юной гречанки? Тревог, несмотря на благородное и богоугодное беспокойство о родителях, целиком и полностью земных.

 Отправлено: 30.01.11 18:07. Заголовок: Монахиня с сомнением..

Монахиня с сомнением посмотрела на гостью, и, хотя имена светских владык не должны были звучать для отрекшихся от мира, посторонилась перед юницей, бог весть каким ветром занесенной в дом консула. Но помешать молитве базилисы, этой почти святой женщины, казалось ей едва ли не большим кощунством, поэтому черница, опустив глаза долу и осенив себя крестным знамением, прошептала со строгостью в тоне:
- Мать Ипомония молится за своего сына, императора нашего Константина, мученика за святую веру Христову, и за его воинство, скончавшее свои дни под стенами нашего многотерпивого града. Говорят, что наш император жив...- понизив голос, прошептала она,- и что ангелы вознесли его прямо к престолу Господню...

Движение за спиной заставило монашку умолкнуть и с проворством, дозволенным болящей спиной и негнущимися коленями, повернуться к Елене. Та между тем медленно поднималась на ноги - так восстает из могилы призрак или же труп, покорный чарам нечистого колдуна. Вторая черница почтительно поддерживала ее под руку, но базиласа, казалось, не замечала чужого присутствия и едва осознавала где находится.
Голос, более похожий на звук надтреснутого колокола, монотонно и тихо зазвучал под низкими сводами комнаты.
- Кто здесь? Кто явился сюда еще добавить несчастья к моим несчастьям? Глаза мои и так ослепли от слез, но кто бы ты ни был, путник, приблизься и порази последним ударом сердце безутешной матери.

 Отправлено: 30.01.11 20:43. Заголовок: Невольная дрожь охва..

Невольная дрожь охватила гречанку – так все смертное трепещет перед напоминанием о скоротечности бытия. Две женщины, юная и уже отмерившая свой земной путь, стоя напротив друг друга, представляли собою живой сюжет, столь полюбившийся живописцам холодной северной Европы – и для полноты картины не хватало лишь обнаженного скелета с изъеденными временем костями.*
Вместе с тем жалость к той, кто больше нее нуждается в утешении, бросила Анну к нетвердо держащейся на ногах старухе, чтобы подхватить Елену под другую руку, однако осознание дерзостности такой помощи остановило ее в полушаге от императрицы.

– Здесь та, кого вы милостиво отметили своим покровительством, августа. Здесь Анна Варда, – тихо отозвалась гречанка, опускаясь на колени.

В этом помещении, наполненном запахом ладана и горящего воска, всякое громкое слово казалось кощунством, точно в церкви или в склепе, хранящем нетленные мощи святых.
И верно – казалось, что только мгновение быстротечнее падающей слезы и расстояние тоньше волоса отделяют мать базилевса от вознесения на небеса к сонму скорбящих ангелов, которые, прикрывшись распростертыми крылами, ныне со стенаниями отворачивали лик от разоряемых храмов Константинополя.

Открыть

* речь идет о знаменитом жанре «vanitas»

 Отправлено: 30.01.11 21:43. Заголовок: Слезящиеся глаза ста..

Слезящиеся глаза старухи моргнули несколько раз, как если бы движение гостьи заставило ее очнуться от страшного сна, посланного из кромешной древности самой богиней Гекатой. Поведя перед собой иссохшей, морщинистой дланью, на которой когда-то лучшие самоцветы сияли гроздьями, а теперь вздувшиеся вены отмечали извивы горестной судьбы, Елена приблизилась к склоненной ромейке. Казалось, это уже неживая душа силится преодолеть оковы потустороннего мира и хоть на мгновенье вернуться туда, где она была счастлива и могла отдаться простым земным радостям. Дряблый рот дрогнул, распространяя зловоние, какое исходит от старых или тяжко больных, когда зрачки базилисы наконец различили перд собой юное лицо.
- Анна Варда?- спросила она таким голосом, как если бы слышала это имя впервые.- Почему ты здесь, дитя, почему ты не молишься, как должна была бы, за упокой души павших и за сей град, отданный на поруганье язычникам, аки овчарня на растерзание кровожаждущим волкам? Почему ты одета с такой роскошью, словно собралась к обедне в праздничный день?

 Отправлено: 30.01.11 23:39. Заголовок: – Я молилась, молила..

– Я молилась, молилась! – проговорила Анна, не на шутку испуганная. Запрокинув лицо, она смотрела на Елену расширенными глазами, и ее рука словно сама нащупала маленький крестик на груди, будто к ней приближалась не святая монахиня, а восставший из гроба мертвец, один из тех, что приходят по ночам за кровью и душами живых. – Но кроме заупокойной, вдвое сильнее нужно творить молитвы о спасении оставшихся, августа!

Одна из черниц сурово нахмурилась на дерзость пришлой девицы, и Анна покаянно опустила голову. Однако через мгновение ромейка подняла взор, сверкнувший влагой и отчаянием последней надежды приговоренного.

– Разве не так вы поступили, когда повелели мне прийти к вам, чтобы спастись самой и спасти моих отца и мать? – вымолвила она губами, немеющими в холодном ужасе предчувствия, что она жестоко обманулась в своих чаяниях.

 Отправлено: 31.01.11 01:28. Заголовок: При этих словах блед..

При этих словах бледное, одутловатое лицо старухи изменилось, как будто по нему пробежал луч света. Глаза ее заблистали неистовым светом, как если бы вдруг посреди отчаяния и гибели их взору предстало вдруг неугасимое пламя надежды.
Выпрямившись с живостью, какой мало кто мог ожидать от женщины, перешагнувший порог седьмого десятка, Елена отступила к своему ложу. Пальцы базилисы сомкнулись на запястьи Анны, увлекая ту следом за матерью Ипомонией.
- Отца и мать,- повторила она, озираясь по сторонам и поднося палец к устам в призыве сохранить некую тайну.- Да, сын мой явится, как предсказано, во главе многого войска, и спасет нас всех, спасет град Константинов... Спасет и тебя, дитя,- с неожиданной лаской ее взор обратился на Анну, а бледная ладонь потянулась к ее голове.- В чем ты провинилась сегодня? Опять крала сласти у няньки? Ах, как дурно, как нехорошо! То-то тебя накажут твои родители. Мой сын тоже любил сладости,- вновь нагибаясь, шепнула она, приближая к Анне лицо. Платок соскользнул с спутанных волос и те рассыпались по плечам старой женщины, подобно змеям из прически Горгоны.
Задор во взгляде Елены вспыхнул - и тут же угас.
- Где мой сын?- прежним монотонным голосом вымолвила она, и звук его был невыносим для ушей, словно звон колокола, скликающего к усопшим.- Мой сын... сын... мое дитя, что погублено проклятыми турками. Будь прокляты они и весь их род! И жены и дети их, еще не зачатые и те, что покоятся во чреве! Прокляты, прокляты, прокляты!

 Отправлено: 31.01.11 20:47. Заголовок: Даже если бы отважил..

Даже если бы отважилась, Анне едва ли достало бы сил, чтобы вырвать ладонь из цепкой руки Елены, чьи речи все больше отдавали безумием, а озаренное лицо стало похожим на лик блаженной или святой. Колени Анны подогнулись – не было ли им всем явлено чудо преображения матушки Ипомонии касанием господней благодати?
Тем ужаснее из сухого провала рта звучали слова хулы и проклятий.

Охваченная суеверным страхом, Анна вскрикнула и – откуда только силы взялись – отшатнулась от безумной, но, не удержавшись на ногах, неловко упала на голый дощатый пол.
– Пощадите, августа… – взмолилась она, не помня себя.

Проклятие, что призывала Елена на головы турок, не должно ли пасть и на голову Анны Варда и на ее нерожденное дитя, если ночь, проведенная ромейкой под кровом Заганос-паши, принесет греховный плод? Безотчетным движением Анна опустила ладонь на живот, защищая и оберегая ей неведомое.

Филомена, которая стояла ни жива, ни мертва, не узнавая в нынешней Елене порфироносную императрицу, что вчера склоняла милостиво слух к посланнице юной подданной, подбежала к Анне и, обхватив за талию, помогла ей подняться.

 Отправлено: 31.01.11 22:03. Заголовок: - Кира Анна? Матушка..

- Кира Анна? Матушка?- раздался от порога мужской голос - и тень, стремительная, как подлинное порождение тьмы, мелькнув, метнулась наперерез безумной, которая, испуганная мольбой Анны или же растревоженная собственными видениями, принялась метаться по комнате. Ее белое одеяние развевалось, искаженное страданием лицо выражало такую муку, словно эта женщина, почитаемая святой еще при жизни, уже сейчас корчилась в адских муках. Сын и одна из монахинь пыталась успокоить ее, но когда-то величественнейшая из женщин Византии словно перестала внимать человеческой речи, рыдая и умоляя привести ее сына. С внезапной силой, свойственной лишь безумным и находящимся на грани жизни и смерти, она бросилась прочь - но, споткнувшись, упала прямо в объятия Фомы.

Но поймать беглянку - одно дело, и совсем иное - удерживать ее от пугающего или опрометчивого шага. Сжав мать в объятиях, князь Ахейский, которого перемена в ней потрясла до глубин сердца, попытался как-то успокоить безумную - но взгляд, брошенный им на Филомену и Анну, выдал его растерянность.
- Матушка... матушка...- словно устыдившись собственной слабости, мужчина порывисто отвернулся, склоняясь к басилисе и принимаясь нашептывать ей на ухо что-то, слышное только двоим. Елена рванулась еще раз и другой, но содеспот морейский не разжимал объятий, и в конце концов императрица, подобно наигравшемуся ребенку, покорно поникла в его объятиях.

Монахини, пав на колени, торопливо молились.

С видимым усилием Фоме удалось довести мать до постели и усадить ее, заставив откинуться на подушки. Та повиновалась, но машинально, словно была погружена в транс, и подчинялась приказам невидимого факира. Смежив веки, она склонила голову и, казалось, впала в глубокое забытье.
Только тогда Фома повернулся к замершим гостьям.
- Кира Анна,- тихо, но очень сосредоточенно проговорил он,- мне нужно сказать вам несколько слов наедине. Время не терпит. Ваша служанка, если пожелает, может остаться.

 Отправлено: 31.01.11 23:14. Заголовок: Появление Фомы будто..

Появление Фомы будто впустило порыв ветра в душную и липкую атмосферу комнат императрицы. Пусть этот ветер был холоден и суров, ощутив его дуновение, Анна очнулась от тенет кошмара.

С жалостью и сочувствием, от которого замирало сердце и кололо в груди, смотрела ромейка не на августу, нет – на несчастную обезумевшую мать в объятиях последнего ее сына, но затем опустила взор, запрещая глазам глядеть на принадлежащее только двоим, нарушая право матери и сына на миг уединения. О присутствии в консульской резиденции Дмитрия Анне известно не было, а потому она полагала, что Елена находится под защитой лишь князя Ахейского и его друзей-латинян.

Когда Фома обратился к ней по имени, Анна пошевелилась и вздохнула, почувствовав, что до сего мгновения сдерживала дыхание, страшась разрушить хрупкий покой, обретенный матерью Ипомонией.
– Я доверяю Филомене, как самой себе, кир Фома, – ответила она шепотом, невольно косясь на ложе, где без движения распростерлась бледная фигура. – Что я могу для вас сделать?

Увы, не просить, но дать ей суждено тем, кого ромейка хотела молить о помощи, а ныне увидела, что они нуждаются в том не менее ее самой. После падения Ромеи у византийцев не осталось больше силы и могущества, и они всего лишь слабые дети божьи пред ликом сурового отца.

 Отправлено: 01.02.11 01:22. Заголовок: - Турки,- только и п..

- Турки,- только и произнес князь Ахеи, понижая голос. Но слово это, здесь и сейчас ставшее синонимом смерти, звучало страшнее крика и громче набатного гула. Шепот монахинь в углу тут же умолк, словно прибитое ветром пламя свечи - лишь одна из них, словно чадащий дымок, все тянула свое "... свяяяяяятыыыый".
Бледное лицо Фомы оставалось спокойным.
- Турки окружили дом и, как видно, дожидаются прихода основных сил. И чего-то еще... кого-то еще.
Темные глаза теперь смотрели на Анну в упор, и в них не было ни мира, ни жалости, ни спасения. Монахиня, бормотавшая молитву, наконец смолкла, и в наступившей тишине прозвучал голос морейского деспота:
- И за то Ты предал князей их на убиение, постель их, которая видела обольщение их, обагрил кровью и поразил рабов подле владетелей и владетелей на тронах их, и отдал жен их в расхищение, дочерей их в плен и всю добычу в раздел сынам, возлюбленным Тобою, которые возревновали Твоею ревностью, возгнушались осквернением крови их, и призвали Тебя на помощь*. Устами хитрости моей порази раба перед вождем, и вождя - перед рабом его, и сокруши гордыню их рукою женскою...** Если бы тебе дана была власть, как Юдифи, предала бы ты императрицу смерти и поруганию, кира Анна? Допустила бы ты, чтоб над горем матери глумились убившие ее сына?

Открыть

* Книга Юдифи, 9:3 ** Книга Юдифи, гл. 9:10

 Отправлено: 01.02.11 16:50. Заголовок: Кровь отхлынула...

Кровь отхлынула от лица ромейки – так, что до синевы побелели розовые губы; на мгновение она испытала головокружение и дурноту. Нет, невозможно, что ее нашли так скоро, да и некому было проследить путь беглянок до их убежища во дворце консула… Но все же Анна чувствовала за собой вину, словно принесла злосчастье сюда, к порогу августейшей семьи, на подошвах обуви и подоле платья, как болезнь из чумного дома.
Ладонь госпожи, до того мирно лежавшая на локте служанки, стиснула полную руку Филомены, но та не ощутила боли. Зажав рот углом платка, рабыня громко охнула и тонко завыла, вторя причитанию монахини и мелко крестясь.

Однако ныне не время было для покаянной исповеди и бесполезных рыданий, и Анна открыто встретила суровый взор ахейского князя, понимая в душе требование сына и воина, чтобы в миг испытания женщина сравнялась с мужчинами в отваге и жестокости. Но исполнить приказ ли, просьбу было свыше ее сил.
– Без единой жалобы и с радостью я принесу себя в жертву ради августы Елены, отдав за нее жизнь, – проговорила Анна, запинаясь и не веря, что с ее языка сходят слова отказа брату базилевса, – но прошу, не требуйте от меня того, что противно моей душе и совести, кир Фома. Меч Юдифи слишком тяжел для моей слабой руки.

 Отправлено: 01.02.11 19:03. Заголовок: Юное лицо деспота ок..

Юное лицо деспота окаменело. Не в силах поверить в то, что услышал, он распрямился, метнув на Анну взгляд, который, обладай он хоть малейшей силой, сжег бы ее дотла. Но веки мужчины в то же мгновение опустились, скрывая царственный гнев: выдав знание о несчастье, постигшем девицу, он не только утратил бы шанс заставить ее повиноваться, но и нанес величайшее оскорбление дому, который по знатности и богатству лишь немногим уступал роду Палеологов.
- Верно ли я понял вас, кира?- голос Фомы был почти столь же спокойным, как и всегда; волнение выдавала лишь легкая дрожь, объяснимая равно и близкой опасностью и тревогой, которую сын не мог не испытывать о будущем матери.- И верно ли вы поняли меня? Сегодня, сейчас, здесь будут враги веры Христовой - и кто знает, пришли ли они сюда за головой хозяина дома, или затем, что несчастье открыло им место пребывание августы? Вы, дочь своего отца, сестра кира Андрея - готовы ли вы допустить, чтобы моя мать стала заложницей султана, попала, как агнец, в пасть зверя рыкающего? Умертвив ее, мы убьем надежду для греков, отдав же османам, подарим им величайшую победу и неоценимый трофей. Кому, как не вам, могу я доверить жизнь, что ценю превыше собственной?

 Отправлено: 01.02.11 23:02. Заголовок: – Верно ли… – Анна с..

– Верно ли… – Анна смутилась, и ее твердый сверкающий взор смягчился, смазался растерянностью ромейки. Возможно ли, чтобы она неправильно поняла деспота Мореи, когда он повел речь об иудейской вдовице? Его тон и взгляд были недвусмысленны, и Анна не могла ошибиться, однако кир Фома утверждал, что ошиблась.
Впрочем, если то был способ взять назад предложение, оскорбляющее честь и слух дочери Варда, то и ей надлежало притвориться, чтобы не вносить разлад меж соотечественниками и единоверцами.

– Вы правы, деспот, – вымолвила Анна, отводя глаза от лица Фомы. – Я поняла вас не так, как должно, и, боюсь, что не понимаю до сих пор. В воле господней решать, когда каждому пробьет его час, и брать такой грех на душу… – она умолкла, собираясь с духом, и завершила совсем неожиданно. – Нужно очень сильно любить, чтобы не бояться вершить чужую судьбу.

Филомена в голос завыла по-бабьи, закрывая целиком лицо платком, и Анна отпустила руку, которая больше не была ей опорой.
– Да что же это? Да за что же это? За какие грехи наши случилось, чтобы святой августе остался один путь к спасению? – рыдала рабыня, устрашенная решимостью любящего сына.

 Отправлено: 01.02.11 23:59. Заголовок: Неуступчивость киры ..

Неуступчивость киры Анны более смутила, чем разгневала деспота - впрочем, смущение это столь же легко перешло в гнев при мысли о том, что ему, привыкшему считать, что прежде всего он соблюдает долг христианский, слова дочери Михаила Варда внезапно открыли, сколь далеко отошел он и от самого этого долга. Чувство это было болезненным еще и от того, что, прося ее выкупить жизнь его матери той же ценою, которой она выкупила свою, он грешил против совести и чести, но подчинялся злу меньшему перед лицом зла огромнейшего; утратив невинность перед угрозой силы, девица теперь имела шанс обелить эту потерю. Отказ Анны не просто ломал его замысел: словно отражение в блестящем полированном зеркале, он являл этот жестокий поступок с ледяной беспристрастностью. Подобно язычнику, он желал отправить и без того познавшую горе девицу на поруганье врагу - так отличался ли он чем-нибудь от тех предков, что отсылали своих жен и детей в жертву критскому Минотавру?

- Хорошо, кира,- вымолвил он с трудом, кладя руку на миланский кинжал, ранее уже виденный Андреа и теперь висевший на поясе деспота в темных бархатных ножнах. Пальцы мужчины дрожали так сильно, что он не сразу сумел сомкнуть их на рукояти оружия - и только взгляд на мать, скорчившуюся на своем ложе, словно больная собака, жмущаяся к воротам дома, откуда ее выставил жестокосердный владелец, заставил их обрести должную твердость.
- Спаси Господь наши души!- едва нашел в себе силы выговорить сын Мануила.- Кто мог узнать, что Византия доживет до подобного мига, когда дети будут вынуждены убивать родителей своих, а дети - приносить себя в жертву?
С этими словами он сделал шаг к постели и осенил себя крестным знамением.

 Отправлено: 02.02.11 15:33. Заголовок: Анна широко раскрыла..

Анна широко раскрыла глаза, не веря тому, чему ей предстояло стать свидетельницей, будто не наяву сын намеревался прервать жизнь матери, а в кошмарном сне – частом ночном госте отчаявшихся жителей византийской столицы в дни осады.

– Остановитесь, кир Фима, повремените! – умоляюще воскликнула ромейка, простирая руки к убийце. – Что, если турки пришли не за августой Еленой? Возможно, нам удастся схоронить вашу матушку от врагов в тайном месте, сокрыв ее мирское имя? Дворец столь обширен, неужто в нем не отыщется уголка, где мать Ипомония найдет укрытие? – она со страданием посмотрела на инокиню, в которой в эту минуту не осталось никакого величия.

Права ли она, прося князя ахейского отступиться? Разве не оказал бы неоценимую услугу Анне Варда тот, кто поразил бы ее сердце кинжалом, когда в дом Луиджи Бальдуччи ворвались турки? Сама Анна не смогла – так не говорит ли в ней вновь голос малодушной слабости вместо долга и чести?

 Отправлено: 03.02.11 00:19. Заголовок: Рука, сжимавшая кинж..

Рука, сжимавшая кинжал, дрогнула. Причиной тому была не нерешительность - но только наивность киры Анны, возмечтавшей, что слетевшиеся на поживу коршуны покинут место пиршества, не насытив утробу кровью. Наивность, вдвойне трогательная потому, что сама девушка не так давно вырвалась из когтей одного из хищников, уплатив ему немалую цену.
- Что ж, если они пришли не за моей матерью...- бледная улыбка появилась на губах деспота, когда он повернулся к собеседницу,- то, стало быть, Галату постигнет участь Перамы, и, стало быть, никто из мужчин этого дома не увидит сегодняшнего полудня. Вы по-прежнему отказываете мне оказать империи величайшую милость, какую дочь может оказать своей матери?

 Отправлено: 03.02.11 11:51. Заголовок: В отчаянии ломая пал..

В отчаянии ломая пальцы, Анна отвернулась. Отступив от матери, кир Фома будто бы обратил острие кинжала против юной ромейки, нанося безжалостные удары и без того истекающей кровью израненной душе.
– То, о чем вы просите, деспот, не принесет ничего, кроме бесчестия, дочери и сестре верных слуг императорской семьи, – произнесла Анна осипшим голосом, чувствуя, как в отвращении перехватывает горло от одной только мысли послушаться и исполнить просьбу. – У османской армии не одна глава и не одна разящая рука, которые можно отсечь единым ударом. Как у стоглавой гидры, взамен прежних вырастут новые, вдвое злее.

Анна посмотрела в лицо Фоме, молодое и в то же время не по годам постаревшее, подобно ликам античных статуй, и в этот миг поняла, что отчетливо слышит каждый звук, вплоть до всхлипываний Филомены, шепота молящихся монахинь, прерывистого дыхания Елены, но ни единого обозначения присутствия вражеской угрозы. Она бросила взгляд в сторону распахнутых ставен, но окна покоев, отведенных императрице, выходили в уединенный сад, откуда доносился лишь шелест листвы, и оттого становилось особенно жутко.
Анна перекрестилась, и ее губы беззвучно шевельнулись, шепча слова молитвы – возможно, истекают последние мгновения перед нападением, как последние капли на дне иссохшего колодца.

 Отправлено: 06.02.11 12:11. Заголовок: Слова Анны были прав..

Слова Анны были правдивы, но ромейка, похоже, так и не желала понять, чего добивался от нее кир Фома. Прошли, сгинули, вымыты были кровью с византийских улиц те времена, когда можно было надеяться на помощь, уповать на вмешательство Божье, прятаться от ужасных решений, которые день назад любой христианин отверг бы как недостойные. Но напрасно ли в их жилах текла кровь тех же ахеян, что убивали детей в колыбелях при подходе врага, и напрасно ли в памяти каждого все еще горел над Софией повергнутый ныне знак креста?
- Стало быть, кира Анна, нужно склониться перед этой силой, перед этой гидрой, которая уже поглотила лучших наших мужей и жен, наших отцов и братьев? Стало быть, следует подставить вторую щеку, когда враг уже ударил тебя по первой? Отдать османам не просто безумную женщину, нет - императрицу, чтобы они заковали ее в цепи, и, словно дикого зверя, держали в своих дворцах, радуясь и потешаясь победой над павшими христианами? Пусть будет так - лишь бы не замарать свои руки кровью, лишь бы, подобно Пилату, сказать "невиновен я в крови Праведника"?
Гнев, вспыхнувший в сердце князя, заставил его забыть и о данном слове и о том, что нет мужчине чести упрекать женщину; слепой от того ужаса, что вызывала в нем необходимость стать убийцей собственной матери, он обрушился на беззащитную девушку, которую еще столь недавно намерен был охранять и защищать.
- К кому устремлены твои мысли, кира Анна? Кому служит твое сердце теперь? Что случилось с тобой этой ночью, что ты готова предаться врагу, и забыть о своем долге и своей чести?
Казалось, что удар грома пронесся по комнате при этих словах; вздрогнув, младший сын Мануила, остановился, повернув голову, понимая, что несчастье произошло и никому из них более нет спасения.
Даже из удаленной комнаты было слышно, как устремляются по дому десятки ног; вторя им, зазвенели из покоев женские крики и оружейная сталь. Раздались несколько выстрелов - и словно вспугнутые ими, шаги захватчиков покатились дальше.

Императрица пошевелилась и, приподняв голову, удивленно воззрилась на говоривших.

 Отправлено: 06.02.11 15:36. Заголовок: Анна покраснела от н..

Анна покраснела от негодования и стыда. Фома был жесток, но его слова словно были произнесены на чужом для ромейки языке – Анна не могла поверить и понять, как может она слышать такое от единоверца и почтительного сына.
– По тому же праву я могу спросить вас, деспот, – воскликнула она, перед лицом опасности и оскорблений отбросив строгий византийский церемониал, – чему и кому обращена ныне ваша душа? Подумайте еще раз, какую жертву собираетесь принести… и если решение ваше неизменно, то Бог вам судья, не я.

Продолжить ромейке душеспасительные речи помешал грохот вторжения, от которого Анна обмерла и побелела, вспомнив сходные события, случившиеся менее суток назад. Монахини затихли, а затем с новой силой загомонили, но уже не слаженно, а вразнобой. Одна из них бросилась на колени перед постелью императрицы и прижалась щекой к пергаментной, испещренной старческими пятнами руке Елены.

На Филомену же пугающие звуки произвели совсем иное действие: прекратив молитву, будто бы сказав себе, что время для молений миновало, она ухватила тяжелый подсвечник с пятью оплывшими за ночь до основанья огарками и просунула импровизированный засов меж ручек двустворчатых дверей. Держа в руках второй подсвечник – близнец и копию первого – рабыня стала подле госпожи, сурово сверкая очами и готовая отразить нападение Гога и Магога.

 Отправлено: 06.02.11 17:43. Заголовок: ... Быстрые шаги при..

... Быстрые шаги приближались: захлопали, затрещали распахиваемые двери, зазвучали гортанные голоса перекликавшихся османов. Было очевидно, что еще несколько мгновений - и на пороге комнаты вырастут красные, словно обагренные кровью фигуры тех, кто отныне был законом и справедливостью на землях Византии.

Почти прыгнув к матери, Фома обхватил ее руками, желая увлечь за собой в скрытую занавесями нишу - но безумная воспротивилась с неожиданной силой; в ее искаженном рассудке смешались реальная и будущая опасность, свои и чужие, отчаянье, толкающее младшего сына на страшное дело, и жажда убийства, ведшая вперед орды приближающихся османов. Страшный крик вырвался из ее груди, монахини повскакали, желая не то утишить владычицу города, не то воспрепятствовать вторжению турок, чьи шаги тут же загрохотали в сторону двери.
Одна из черниц подхватила медленно оседающую в объятиях деспота базилису.
- Бегите, кир Фома, прячьтесь!- прошептала она, отталкивая мужчину и кивком головы отсылая его в темный альков, где, словно вспугнутая душа, трепетала в лампадке едва заметное пламя.
Поняв, что не успеет ничего сделать, князь Ахеи одним прыжком очутился в укрытии; едва его рука успела задернуть тяжелую темной парчи занавеску, как дверь распахнулась и на пороге возникли несколько янычар с обнаженным оружием.

 Отправлено: 06.02.11 19:11. Заголовок: Стиснув крепче в пов..

Стиснув крепче в повлажневшей ладони подсвечник, Филомена испуганно и укоризненно посмотрела на госпожу: отчего та опрометчиво не последовала примеру Фомы, вновь подвергая опасности свою жизнь и честь…

Однако взгляд Анны, как птички, завороженной видом змеи, был прикован к содрогающимся от ударов дверям – но заметь она вопрошающий взор рабыни, ответила бы без колебаний, что настало время исполнить добровольно обещанное: пожертвовать собой ради императрицы, отвлечь алчное внимание турок от беззащитной старухи.
И когда высокие двери, с щепой вырывая из гнезд замкнутые подсвечником ручки, с треском распахнулись, ромейка метнулась к ложу, закрывая от глаз янычар Елену и поддерживающую ее монахиню. Она даже не успела подумать, были ли среди них те, что видели ее во дворце Заганос-паши и могут узнать пленницу – к добру или к еще худшему позору.

Филомена выставила перед собой подсвечник, как трезубец или рогатину.
– А ну, пошли прочь! – выкрикнула она воинственно и неловко взмахнула своим оружием. – Нашли, против кого с мечом идти, ироды!

 Отправлено: 06.02.11 21:20. Заголовок: Решительный отпор ро..

Решительный отпор ромейки, казалось, возымел действие: турки, остановившись, принялись озирать комнату, не переступая порога. Видимо, при виде женщин муслимы предположили, что попали на женскую половину, а пребывание мужчин в таком месте было противно привычному им укладу. И все же какая-то мысль, как видно, не давала покоя вторгшимся: первый из них, поколебавшись мгновение, сделал шаг вперед, устремляя пылающий пламенем ада взгляд в сторону ложа, то ли на облаченную в белую полотняную рубашку старуху, которой с очевидным почтением прислуживали две других женщины, то ли на Анну, пытающуюся заслонить ее собой.
Обернувшись, он что-то негромко сказал одному из товарищей - и тот, сорвавшись с места, бросился прочь, исчезнув из вида.
Беше, видимо, исполнявший роль главы этого небольшого отряда, вновь обратил свои взоры на пленниц - именно так, вероятно, следовало именовать ромеек, попавших в ловушку - но на сей раз его внимание было куда больше адресовано Филомене, которая выглядела так же, как некогда, верно, показалась культурным римлянам жена германского дикаря, встречавшая их выставленной рогатиной.
Но, в отличии от питомцев Рима, османы не склонны были проявлять восхищения или ужаса при виде рабыни, да и оружие, избранное ею, было не в пример безобиднее. Один из них, более других недооценивший решительность в ее глазах, и решивший развлечься, сделал шаг, придавая лицу зверское выражение, и даже приподнял руку, изображая замах своим грозным оружием.

 Отправлено: 06.02.11 22:37. Заголовок: Уж лучше бы турок эт..

Уж лучше бы турок этого не делал: напуганная женщина – опасный противник, а та, которая защищает свое дитя – опасна вдвойне. Но поскольку волей султана янычары были лишены домашнего очага, то в их разностороннем образовании зияла значительная брешь.
Восприняв угрозу себе (и главное – Анне!) совершенно серьезно, Филомена отважно размахнулась и опустила подсвечник на руку, державшую оружие, с той сноровистостью и силой, с которыми прежде била мух.
– Прочь, прочь! – свирепо блестя глазами, выкрикивала рабыня свой боевой клич, в запале не думая об опасности, которой сама себя подвергает. А если бы и успела подумать, то пренебрегла бы ею ради своей подопечной.

Одна из монахинь, помоложе, воодушевленная примером рабыни, потянулась к двойному канделябру на витой ножке, и отчаянно прижала его к тощей груди, словно икону. Старшая монахиня попятилась, шепча «Свят, свят…», и непонятно было, к кому обращены слабые взмахи бледной ладони – к нехристям или к воинствующей служанке.

Анна же, сообразив, что императрица ромеев предстала перед янычарами простоволосой и в одной рубахе, спешно накинула на хрупкую фигурку черное покрывало, брошенное в изножье кровати.

 Отправлено: 06.02.11 23:56. Заголовок: Удар был куда удачне..

Удар был куда удачней, чем можно было бы ожидать: не ожидавший такого отпора баше отдернул руку с криком, в котором за версту можно было бы угадать проклятие. Рукав его кафтана потемнел, и, не будь он сам темно-алого цвета, можно было бы видеть, как шерстяная ткань пропитывается кровью, капавшей с рассеченной ладони.
Но "львам ислама" и не нужны были подобные свидетельства непокорности: достаточно было и того, что безымянная женщина, товарки которой уже двое суток служили потехой их товарищам, чтобы вскоре стать пищей воронам, посмела поднять руку на воина, покорителя Истамбула - города, обещанного им Пророком. Лица мужчин, до того настроенных весьма снисходительно, переменились, а в памяти их зазвучали грозные, отдающие высшей справедливостью слова султана: "тот, кто поднимет оружие на одного из вас, станет моим врагом, ибо вы - мои дети, а я - ваш отец".
Оружие, ранее опущенное, вновь поднялось, в глазах завоевателей заплясал грозный огонек: если минутой ранее им казалось, что марать его о женщину недостойно последователей Пророка, то теперь расправа над дерзкой служанкой виделась единственно верным и справедливым поступком.
Не говоря ни слова, баше двинулись на Филомену - и плохо бы пришлось той, если бы по коридору не прошелестели стремительные шаги, и затем распахнувшаяся дверь не открыла в уединенный покой дороги высокому человеку в простом янычарском кафтане, перетянутом черным шелковым поясом.

 Отправлено: 07.02.11 14:22. Заголовок: Филомена вновь высок..

Филомена вновь высоко взмахнула подсвечником, очертив, словно в магическом ритуале, полукруг и не подпуская турок ни к себе, ни к прочим женщинам. Нехристи угрожающе надвинулись на нее, но почти тотчас отхлынули прочь, однако причина их отступления исторгла из груди рабыни возглас не радости, но горестного отчаяния. Тот, от кого бежала ее госпожа, снова настиг их, и на этот раз верной няньке вряд ли удастся спасти Анну, придумай она хоть сотню хитростей – враг будет настороже.
Громкое восклицание Филомены вышло не слишком разборчивым, но уважение к почтенной пожилой женщине заставляет отвергнуть предположение, что это было проклятие или богохульство, как совершенно невероятное. «Боже всемогущий!» или «С нами крестная сила!» – вот что, скорее всего, выкрикнула набожная ромейка. Заслуженный подсвечник, один из рогов которого погнулся в схватке с янычарами, теперь был выставлен служанкой вперед, как святой образ или же крест.

Анна побелела, как полотно, и замерла, будто застигнутая хищником лань, и лишь трепет ресниц, дрожание ноздрей и едва слышное неровное дыхание выдавали в ней движение жизни. На мгновение ромейке почудилось, что сердце ее остановилось, но через миг оно забилось с удвоенной силой, и его быстрый стук отозвался грохотом крови, заглушившим все прочие звуки в комнате.
Недвижимая, взметнув руку к онемевшему горлу, Анна смотрела на человека, который обрек ее на смерть, и которого она не чаяла больше увидеть – надеялась и боялась не увидеть.

 Отправлено: 07.02.11 15:19. Заголовок: Янычар-ага одним быс..

Янычар-ага одним быстрым взглядом охватил всю картину, открытую его взору в свете утренних лучей солнца - или, если уж быть до конца справедливым, то почти всю, ибо крошечный уголок, темный альков, задернутый еще колеблющейся занавеской, не привлек его внимания. И напрасно.
Вопль Филомены яснее ясного показал, что Загенос-паше нет нужды скрывать свое присутствие: закинув головы, так что края бёрка, взметнувшись, упали ему на плечи, водитель янычарского войска ступил в покой, в котором на миг, кажется, замер самый воздух.
Взгляд полуприкрытых глаз еще раз скользнул по неподвижно стоящим фигурам женщин; он видел, как переменилась в лице Анна Варда, которую он ожидал найти здесь и чье присутствие обнаружил со злобным удовлетворением, как отгородилась от него единственно доступным оружием старая рабыня - но вниманием его завладела не ее нелепая попытка, не испуг начавших судорожно креститься черниц, и даже не сладкая, желанная прелесть киры Анны. Нет, все его чувства, чаяния и надежды в этот миг привлекла к себе иссушенная временем и многочисленными родами старуха, лежащая руках своих рабынь. Сегодня, сейчас он явился сюда ради нее.
Она и только она означала, что новый Великий визир удовлетворит еще одно желание молодого султана, что он принесет тому приз, равный которому можно сыскать, пожалуй, среди начинающих истлевать трупов у ворот Керкопорты. Эта женщина, более похожая на нищенку, просящую подаяние у ворот, была дороже ему сейчас, чем десятки и сотни юниц, которыми тешили свою душу и плоть носители меча Али.

Сделав несколько шагов от двери, он приблизился к базилисе; с каждым движением, с каждым пройденным арши* его зрачки делались шире, словно у змеи, гипнотизирующей взглядом свою жертву.
- Мать!- позвал он вдруг полным тоски и пугающего страдания тоном.- Мать, поднимись. Пойдем со мной!

Казалось, голос этот исходил не из уст человека, но из глубин самой черной бездны, оттуда, где, по уверениям священнослужителей, ожидают милости Аллаха сотни и тысячи душ, запятнавших себя дурными и злыми делами; от него волосы становились дыбом и ком вставал в горле. Веки Елены при этом чудовищном звуке приподнялись словно сами собой; встревоженная, словно птица, поднятая собачьим лаем с гнезда, в котором копошатся едва оперившиеся птенцы, базилиса подняла голову, испуганно оглядываясь вокруг. Одна из монахинь, в ужасе от святотатственного поведения чужеземца, попыталась преградить нехристю дорогу - но одним движением, с той же легкостью, как ветер сминает травинку, осмелившуюся встать на его пути, Заганос-паша отшвырнул черноризицу, и остановился напротив императрицы, пронзая ее пустыми глазами.
- Пойдем,- заключая в ладонь приподнявшуюся при его появлении руку, тихо повторил он.

Открыть

арши* - персидская, заимствованная турками мера длины ~ 70см.

 Отправлено: 07.02.11 17:00. Заголовок: С первыми шагами Заг..

С первыми шагами Заганос-паши, оцепенение, точно наложенное злым заклятьем, спало с ромейки – и она смогла двигаться, дышать, думать. Мысли Анны лихорадочно заметались, как птицы в тесной клетке, биясь о прутья и не находя выхода. Как, каким образом осману удалось ее найти, по какому следу выследить? Эти и еще множество неосторожных вопросов готовы были сорваться с ее губ, когда турок отвернул от нее свой пылающий взор, и Анна опомнилась.
Кроме нее, в комнате находились другие греки, способные услышать ответ и истолковать его на свой лад, заполучив право упрекнуть соотечественницу.
Не монахини, не верная Филомена и не беспамятная Елена беспокоили Анну, а притаившийся в темном алькове деспот Ахеи. Ради спасения собственного и спасения чести семьи, ромейке следовало пока хранить молчание.

Но когда янычар-ага широко шагнул к ложу матери Ипомонии, Анна пронзительно вскрикнула и метнулась к императрице, обнимая ее за костлявые плечи.
– Оставь ее, – жалобно проговорила она, напуганная не столько угрозой, нависшей над матерью базилевса, сколько пониманием, что кир Фома теперь вправе укорять и презирать ее, остановившую руку с милосердным кинжалом.

 Отправлено: 07.02.11 17:58. Заголовок: По лицу и даже по вы..

По лицу и даже по выражению глаза, горевших в этот миг мрачным, торжествующим светом, нельзя было сказать, расслышал ли мужчина робкую просьбу ромейки, пожелал ли он, чтобы ее слабый зов о милосердии достиг его, коснулся железного сердца, вновь пробуждая его для кипения и страстей жизни. Не императрицу теперь он пытался рабыней положить к ногам своего султана, а собственную душу, возмечтавшую, что ей дано время играть в игры безумцев. Не поддаться ни единому стону жалости, не быть вновь пойманным нежным, опьяняющим взором. Что за дело ему, будет ли еще одна пленница проклинать его, баюкая в позоре прижитый плод, или стоя над глубоким колодцем, в ожидании краткого момента решимости. Сейчас, когда он достиг высшей власти - неужели допустит он, чтобы взлет этот прервался из-за одной-единственной слезы, из-за растоптанного цветка или пичужки, убитой случайной стрелой во время охоты.

Даже не повернув головы в сторону Анны, вельможа склонился, обвивая рукой плечи старухи, не дрогнув ни единым мускулом, когда его ноздрей коснулся мерзкий запах гнилого рта и ее дряблой кожи. И вдруг случилось невозможное: из глаз безумной побежали бурные слезы, и, сломленная ударом, под конец жизни обрушившимся на ее плечи, императрица ромеев упала на грудь османа, крича и зовя кого-то, чье имя невозможно было разобрать - и кого призывала она из мира мертвых, заключив в объятия злейшего врага.
- Сын... мой сын!

Мехмет-паша выпрямился, безжизненно ухмыляясь. Он не чувствовал торжества, да и не могло быть никакого торжества над этой безумной старухой, которую перенесенное горе лишило последних сил. И хотя сердце его чуждо было жалости, в этот миг Заганос-паша, Великий визир на один краткий миг ощутил подобие стыда.

Но чувство это укололо - и сгинуло, оставив лишь смутный осадок. Ага янычар, стоявший перед своими людьми, пожираемый их боготворящими взглядами, не мог чувствовать сострадания к побежденным, не мог внимать их слезам, не мог проявить даже минутную слабость. Шепот совести его заглушен криками жертв, а кровь с сапогов он отрет волосами пленных дев со всех сторон света.
Уже не трепетно, но со всей силой перехватил Елену за руку, выворачивая запястье - и отчаянный вопль, вырвавшийся у старухи, звучал для него теперь слаще звона стали и рева боевых труб.

- Ступай за мной!

 Отправлено: 07.02.11 21:59. Заголовок: Слабый крик ромейки ..

Слабый крик ромейки прозвучал почти в унисон с воплем августы и возгласами напуганных черниц. Впрочем, те не осмеливались приблизиться к Елене, как это сделала Анна в безуспешной попытке отстоять беспомощную старуху. Когда Заганос-паша склонился над императрицей, на краткий миг его ладони вновь прикоснулись к рукам Анны, обжегши кожу и заставив ромейку вздрогнуть и запылать румянцем. Она отпрянула, слегка оцарапав перстнем запястье Мехмет-паши, и этого мгновения осману достало, чтобы вырвать из ее объятий багрянородную пленницу.

– Не смей, не смей так! – закричала Анна, чувствуя, как в ней подымается волна ненависти к безжалостному захватчику. Ни милости, ни пощады – так им было обещано, так и сбылось. Все прочее лишь морок и обман.

От безумного шага броситься следом, вцепиться в край одежд августы ромейку удержала Филомена. Обхватив за талию рванувшуюся Анну, рабыня прижала подопечную к обширной груди, замкнув кольцо рук бессменным подсвечником.
– К кому и к чему вы взываете, госпожа? – вопросила она, все еще тяжело отдуваясь от пыла схватки. – Не пощадивший вашу жизнь, не сжалится и над… – Филомена захлопнула рот, не желая осквернять имя святой матери Ипомонии, произнося его для ушей турок.

 Отправлено: 07.02.11 23:21. Заголовок: Ноздри хищного носа ..

Ноздри хищного носа затрепетали, с жадностью вдыхая пробивавшийся сквозь смрад дряблой кожи запах темных волос, гнева, запах уже однажды отведанной женщины. Что же мешало ему забрать и ее с собой, чтобы вновь подчинить ее своей воле, добром или худом, насладиться до пресыщения, пока ему самому не наскучит наложница, выбранная ясным утром на площади? Что не давало сейчас отдать приказ и получить ее всю по праву мужчины и победителя?
Крик ромейки сказал Заганос-паше больше, чем она сама понимала, и чем, возможно, открылось даже ее неусыпной няньке: не просила, а требовала она, считая своим правом приказывать ему, Первому визиру, песчинкою в жернове ставить свою волю против его воли, пусть на мгновение, не замедлить падение каменной глыбы.
За это, а не за свое бегство, не за измену с другим, не за обман, не за сладкие поцелуи свои, которые дарила другому, не за ту ложь, что шептала ему в кольце жадных объятий - за это и только за это теперь будет сброшена дерзкая женщина туда, где ей место.
В Ад, которому имя - забвение.

Может быть потом он снова возвысит ее, но никогда более не позволит подняться с колен, чтобы с тоской и скорбью она созерцала других счастливиц, и проклинала себя за то, что утратила. Игрушкой, забавой - Аллах свидетель! - вот кем с этой минуты вовеки пребудет для него Анна Варда.

Или, может быть, уничтожить ее? Убить прямо сейчас, пока темный взор султана не соблазнился ее красотой? Ему не понадобятся клинок или петля: для человека, выросшего, как он, в стенах Эдирне, достаточно будет и пары рук, чтобы в несколько мгновений прервать жизненный путь дерзкой ромейки. Разве не это воспевают любимые старым тахиром сладкоречивые поэту: смерть после единственной ночи любви, гибель от рук любовника, исчезновенье, уход незапятнанной, не искаженной еще страхами и трудами этого мира? Не будет ли милостью с его стороны подарить забвение Анне Варда?

Не отвечая на дерзостные слова рабыни, визирь окончательно вырвал из чужих рук багрянородную пленницу - и, увлекая ее за собой, сделал шаг к двери.

 Отправлено: 07.02.11 23:22. Заголовок: Он не успел сделать ..

Он не успел сделать этого шага, когда занавеска, скрывавшая полутемный альков, резко отдернулась. Быстрый, как тень, Фома прыжком очутился у опустевшего ложа: в руке его тускло сверкнул клинок, который чуть ранее он пытался вложить в хрупкие руки киры Анны.
Хотел ли он умертвить императрицу? Желал ли содеять то, что содеял? Не ждавшие нападения янычары едва успели издать упреждающий клич - ага янычар отшатнулся, поворачиваясь, вскидывая для защиты руку - а кончик кинжала, вспоров красную ткань, вонзился наискосок меж его ребер.
Еще один миг - и сын базилисы бросился прочь, выпрыгнув, словно кот, в распахнутое окно опочивальни.

 Отправлено: 08.02.11 16:10. Заголовок: Движение Фомы было с..

Движение Фомы было столь быстро, что Анна увидела лишь промелькнувший силуэт, вскинутую руку со сверкнувшим лезвием и пятно, стремительно расплывающееся с левой стороны груди на алом кафтане. Двое янычар кинулись следом за Фомой, а еще один выскочил за дверь, громко бряцая саблей.
Вспомнив недвусмысленные угрозы князя Ахеи и то, к чему исподволь он пытался ее подтолкнуть, ромейка пронзительно закричала, уверенная, что нанесенный удар был смертельным. Оттолкнув Филомену, она бросилась к Мехмет-паше, не думая больше ни об обиде, причиненной ей, ни о неодолимых преградах, их разделяющих, ведомая силой, что идет не от рассудка и строгой христианской совести, но от сердца.

Старая рабыня, остолбенев, не успела ни остановить госпожу, ни вымолвить ни слова протеста или предостережения. Однако баше, разозленный и пристыженный тем, что позволил убийце приблизиться к янычар-аге, преградил дорогу ромейке и отшвырнул ее прочь, подозревая в похожем коварстве. Кто знает, не таила ли эта гречанка в складках платья еще один смертоносный кинжал, подобно как старшая из женщин обратила против львов ислама оружие, которое и оружием назвать-то стыдно.

Потеряв равновесие, Анна непременно упала бы, не подоспей на помощь опомнившаяся наконец Филомена и не подхвати она ромейку под руки.

 Отправлено: 09.02.11 00:30. Заголовок: ... Лезвие ножа нато..

... Лезвие ножа натолкнулось на кость, и скользнуло вдоль нее, раня мышцы; кончик его вынырнул между ребер, распарывая красный кафтан. Если бы ага янычар не повернулся за мгновение до удара, тот пронзил бы его насквозь, ибо нанесен был с отчаянием человека, ведомого ненавистью и жаждой немедленной мести.
Заганос-паша глухо вскрикнул, более от ярости, чем от боли, и рванулся следом за ускользающей тенью. Но мир в его глазах померк, визир пошатнулся, чувствуя, как бежит кровь между пальцев прижатой к ране ладони - и, не удержавшись, схватился за резную спинку постели.
Крик Анны долетел до него сквозь марево боли - и следом за ним, эхом его отозвался другой, сорвавшийся с губ старой императрицы. Одному Аллаху было известно, как ее помутившийся разум увидел картину случившегося: возможно, зрелище, посланное ей, было видением двоих ее сыновей, братьев, Фомы и Димитрия, бьющихся с кинжалами в руках за престол погибшего Константина.
- Сын!- ломая руки, с отчаянием простонала безумная, и по лицу ее покатились жгучие слезы. Метнувшись к осману, она стиснула его руку, зажимавшую рану, и тут же схватилась за голову, окрашивая всклокоченные пряди и лицо чужой кровью.- Сын! Мой сын! Зачем, как ты мог? О, Константин! Почему ты не спустишься с небес, почему не протянешь пальмовой ветви между братьев своих?!
Забывшись, не осознавая чужого присутствия, она с силой рванула подол своей рубахи, обнажая уродливые ноги, разбитые ревматизмом и возрастом; оторвав широкий лоскут, женщина, столь недавно призывавшая проклятья на головы турок, приникла к тому, кого, не обинуясь, можно было назвать причиной гибели ее сына.

Но прикосновение шершавой ладони, казалось, лишь разъярило ага янычар: в бешенстве, понятном лишь гончей, под носом которой сбежала перехитрившая ее дичь, грызущей от ярости цепи и собственные конечности, он оттолкнул мать Ипомонию и выпрямился, заставив красную струйку на пальцах зазмеиться вдвое живее. И, хотя врага уже не достать, мужчина метнулся к окну и вывесился по пояс, в бешенстве раздирая ногтями украшавшие стены тяжелые драпировки. Побелевшее лицо обратилось к оставшимся баше; в его выражении была смерть.
- Что встали? За ним!
Через мгновение в уединенном покое остался лишь он - и три женщины, взирающие на османа расширенными от ужаса глазами. Черниц уже не было: то ли в поисках помощи, то ли испуганные внезапным и страшным действом, свершавшимся на их глазах, они покинули комнату, с причитаниями взывая к Богу и призывая проклятье на головы поработителей.

Тяжело дыша, великий визир вернулся к постели и опустился на нее, сильно сжав пальцами рану.
Видно было, как по его щекам перекатились два желвака.

 Отправлено: 09.02.11 19:00. Заголовок: Бешенство и ярость т..

Бешенство и ярость турка лучше всяких лекарей свидетельствовали, что рана его не опасна для жизни, однако среди присутствующих лишь низкорожденная рабыня сохранила должное хладнокровие, дабы уяснить для себя эту нехитрую истину.

Анна, чей разум был в эту минуту помрачен волнением не менее верно, чем рассудок императрицы проснувшимся безумием, не отрывала испуганного взора от алых струй, сочащихся меж смуглых пальцев, не веря, что это не сама жизнь мужчины истекает с каждым ударом сердца. Казалось, черные бездонные зрачки зеленых глаз ромейки пульсировали в такт неровному бегу чужой крови.
Забыв об августе, Анна подобрала оброненное ею черное покрывало и, вынув из рукава платок, полученный щедротами доньи Эвы, вновь подступила к Мехмет-паше – благо неусыпный страж, преградивший ей путь подобно Церберу, был отослан прочь.
– Перевяжи рану, – глухим срывающимся голосом произнесла она, – или позволь мне…

Филомена всплеснула руками, но не сказала госпоже ни слова поперек, начиная раньше самой Анны горестно постигать те узы и те оковы, которыми оказалась опутана ее подопечная.

 Отправлено: 09.02.11 21:15. Заголовок: Казалось, чем больше..

Казалось, чем большей трепет испытывала Анна, тем большим холодом окутывалось все внутри Заганос-паши. Мстительное желание отомстить женщине, бежавшей от него, а теперь снова пытающейся завоевать расположение - теперь, когда задуманное не удалось - куда больше, чем боль раны, заставляло визира стискивать зубы, отворачиваясь от ромейки, в молчании отвергая и протянутые руки, и устремленный к нему взгляд зеленых глаз. Но, странное дело, чем явственней становилась собственное торжество, чужое бессилие и собственная сила, тем сильней билось его сердце, заставляя кровь быстрее бежать по сосудам, и сочиться по лезвию клинка.
Воистину говорят, несладка та месть, что поражает лишь наполовину, если жертва ее не понимает, за что несет кару: не снеся жгучего желания выместить нанесенную обиду, мужчина принялся распускать шелковый пояс - а затем скинул с непострадавшего плеча красный кафтан, открывая тонкую белую рубаху, по которой от кинжала расползалось быстро сохнущее пятно.
Рычание вырвалось из его рта, когда медленным, плавным движением, крепко ухватившись за лезвие, визир вытянул из себя оружие - и тут же упал, тяжело завалившись на бок, чувствуя, как меркнут в глазах свет.

Однако, ярость, владевшая им, была все же слишком сильна: бросив короткий взгляд на Анну, он прохрипел, кусая губы, выталкивая из себя слова, которые, если бы могли убивать, испепелили бы покоренный город:
- Платок твоего любовника? Забери его себе... будет чем... закрыть ему... глаза.

Выпрямившись, он отбросил оружие от себя с таким лютым презрением, будто оно было ядовитой змеей. Бледность покрыла лицо визиря, и неудивительно, потому что кровь хлынула из открытой раны ускоренным током, обагряя уже не одну его одежду, но и постель, на которой он сидел и которая, казалось, обещала стать его погребальным ложем.

 Отправлено: 09.02.11 22:32. Заголовок: Как часто бывает, му..

Как часто бывает, мужская гордость и злоба в глазах женщины выглядели глупым упрямством, достойным лишь пятилетнего, или симптомом внезапной и скоротечной лихорадки.
Несмотря на окровавленную одежду и бледность, Заганос-паша находил в себе силы обвинять Анну Бог весть в чем, и ромейка поняла, что ангел смерти еще не занес над ним своего неумолимого меча, если только султанский визир сам не призовет его смертоносное лезвие. Отхлынув, беспокойство и страх оставили в душе Анны свое обычное порождение – гнев.
– Я закрою им глаза тебе, – сердито отозвалась она. – Похоже, именно такова твоя воля – умереть. В чужом доме, на чужой постели.

Без былой робости она решительно придвинулась к Мехмет-паше и, надорвав рукав рубашки, приложила к ране туго свернутый платок, мгновенно пропитавшийся кровью, а поверх него принялась не слишком умело наматывать тонкое черное покрывало.

Филомена, до того пытавшаяся привести в чувство поникшую в беспамятстве августу и наблюдавшая за хозяйкой с неясной задумчивостью, пришла Анне на помощь. Не дрогни в последний момент рука князя ахейского, рабыня не стала бы оплакивать гибель нечестивого турка, но коли Бог миловал, а госпожа пожалела…

 Отправлено: 10.02.11 15:52. Заголовок: Человек слаб. Какой ..

Человек слаб. Какой бы гордостью не обладал янычар-ага, какие бы обиды не жгли его сердце, трудно было устоять против древнейшего в мире соблазна: поддаться на томный, долгий взгляд женщины, мысли о которой преследуют тебя неотвязно, и ласки которой приходят к тебе в жарких снах, позволить отравить себя самым сладким из ядов - тягой к другому человеческому существу. Древний, ужасный закон, по которому мужчина тянется к женщине, а женщина нисходит к мужчине, невзирая на возведенные между ними стены и выкопанные рвы морали и глупого человеческого закона.
И хотя рана его была не смертельна, и в боях во славу султана случалось командующему "львами ислама" переносить боль и более сильную - но именно в этот миг тело перестало подчиняться воле. Рука Мехмет-паши подломилась и яркая бледность разлилась по его лицу; красный бёрк соскользнул и скатился на пол.
Даже если бы перед ним стояла не ромейка, а сам Гален или Ибн Синна, обладавший, как говорят предания, чудным даром распознавать крепость жизненной нити по биению тоненькой ниточки пульса - и тот усомнился бы, не решился ли Аллах, Милостивый и Милосердный, призвать к себе ага янычар, чтобы поставить его вести свое небесное воинство.
Словно исчерпав силы в гневном порыве, осман склонился к плечу Анны Варда, не в силах сопротивляться позорной слабости, увлекавшей его в объятия этой женщины, изнывая от жажды еще на один миг продлить заблуждение, приманить лживый призрак.
Зачем он должен был бежать от наслаждения, которое может, силой или хитростью, получить от этих горячих губ, к чему отвергать любовный жар, охватывающий его на этой юной груди? Он только что убедился, как легко может отрезветь от дурмана, погубившего стольких великих мужей - так что за причины могли подвигнуть его, завоевателя, получить свою долю добычи?

Словно охваченный дрожью близкого конца, мужчина судорожно вздохнул и сделал неловкую попытку выпрямиться; его лицо, покрытое мелким бисером пота, оказалось на совсем неприметном и вовсе уж неприличном расстоянии от лица Анны Варда.
Выкрест остановился, позволяя ей почувствовать дрожь и слабость почти лежащего в объятиях человека, выжидая, когда яд желаний, сочившийся через его поры, перекинется и на нее - а потом прошептал, тихо, со страстью, от которой его сердце забилось, как бешеное:
- Закрой. Время пришло.

 Отправлено: 10.02.11 21:09. Заголовок: – Молчи! Ты не знаеш..

– Молчи! Ты не знаешь, ты не можешь знать, – тихо и горячо отозвалась Анна, приложив к губам мужчины испачканные кровью пальцы, упреждая его неосторожные слова. Однако зеленые очи с лихорадочной жаждой вглядывались в бледное лицо Мехмет-паши, ища и боясь найти там неумолимые признаки, грозную черную тень.

В это мгновение ромейка вспомнила, что волей человека, лежащего перед ней, та же тень скорой смерти была наброшена на ее судьбу, от которой она хотела спастись. Не лежит ли сейчас на чашах незримых весов, поддерживаемых могущественной дланью Провидения, жизнь Анны Варда против жизни султанского визира? Не вьет ли она своею собственною рукою ту нить, что сдавит ей горло? Почти воочию она увидела, как склоняется одна из чаш долу, темнея и наливаясь черной кровью.

Анна вздрогнула, но не отстранилась от раненого. В павшем городе ромейке грозят тысячи опасностей, к ней обращены тысячи кинжалов, и глупо бояться одного-единственного… Ловя алчные безотрывные взоры Мехмет-паши, будто ее облик был водой, которой он никак не мог утолить жажду, Анна задрожала уже от иной слабости. Нет, ни за что она не пожелала бы выкупить свою жизнь ценой этой.

 Отправлено: 11.02.11 14:21. Заголовок: Пора было остановить..

Пора было остановиться. Может быть, каким-то шестым чувством Заганос-паша ощутил спешащие вверх по лестнице шаги баше - а если не ощутил, то просто знал, как скоро они вернуться к своему раненому командиру. Но вкус собственной крови на губах и склоненное к нему лицо Анны - да и, что таить греха, взгляд Филомены, власть которой над юной воспитанницей была беспредельна, а теперь рушилась и шаталась на глазах - заставил голову турка пойти кругом: движением атакующей кобры, вонзающей клыки в загипнотизированную жертву своего колдовского очарования, он двинулся вперед, уничтожая разделявшее их расстояние, и снова - в который раз - обхватил губами губы ромейки.
На сей раз он уже не церемонился, и в поцелуе, навязанном пленнице, не было ни нежности, ни теплоты: разъяренный от ревности мужчина им словно пытался вызнать, посягал ли кто-то помимо него на драгоценный источник, выпытать, с болью и жадностью, познала ли его женщина другого господина.
Если бы поцелуй способен был выпить до дна душу, тело Анны Варды легло бы рядом с неподвижным телом императрицы.

Но шаги, что с почти сверхъестественной чуткостью ожидал Заганос-паша, уже гремели по лестнице - и вскоре с десяток янычар, с обнаженным оружием ворвался в покой, словно чашу, переполнив его движением, красками и ощутимой животной силой.
В то же мгновение Великий визир отпрянул от алых губ, что терзал с жадностью дикого зверя, и, словно забыв о своей ране, повернулся к ним, сверкая глазами:
- Возьмите ее,- окровавленная рука указывала на тело старухи, что, всеми забытая, лежала на полу комнаты, как будто, утратив свою диадему, она лишилась и всех признаков, возбуждающих жалость в человеческом сердце.
Баше повиновались с бесстрастностью хорошо выдрессированных псов,- но, когда они подхватили развенчанную Елену на руки, готовясь отнести драгоценный трофей к ногам своего повелителя - как вдруг из горла старухи вырвался душераздирающий крик.
Птицей, предчувствующей, что через мгновение она лишится не только своих крыльев, но и самой жизни, она затрепетала, забилась в руках османов, разрывая грозящее сомкнуться над нею кольцо рук - живые прутья той клетки, которой ей уже не покинуть до конца своих дней.

Вопль этот эхом отразился от стен, разрезая тишину, даже теперь господствующую в комнате - и, словно подхваченный им, Заганос-паша вскинулся, поворачиваясь, роняя на постель и дерево пола капли крови.

 Отправлено: 11.02.11 22:16. Заголовок: Коротко ахнув, Анна ..

Коротко ахнув, Анна вновь оказалась в плену объятий и губ, силе которых сдалась однажды. Но сейчас ей противостояло не искушение, а намеренная грубость – и тщетно ромейка пыталась вывернуться из ловушки, куда угодила по собственной наивной неосторожности, а спустя несколько томительно-долгих и сладостно-кратких мгновений уже не противилась, получив урок черпать наслаждение не только из тихой заводи, но и из бурного источника.

Едва Заганос-паша выпустил ее, Анна резко отпрянула, метнувшись прочь от ложа раненого – напуганная бряцанием оружия и еще больше смущенная появлением множества свидетелей при таинстве, за которым, если верить поэтам, без стеснения позволено подглядывать лишь луне.

Ухватившись за витой столбик кровати, дабы скрыть предательскую дрожь в коленях, воочию наблюдала Анна Варда последствия своего выбора и чувствовала, как у нее тяжелеет сердце, наполняясь неизбывной горечью.
О, если бы она могла разорвать свое сердце надвое, и тем избежать жестокого выбора, соединить края разверзнувшейся перед ней бездны…
При виде кольца османов, сомкнувшегося над императрицей, подобно стае псов над загнанной и издыхающей дичью, губы Анны раскрылись в немом беззвучном крике, слившемся с отчаянным воплем Елены.

 Отправлено: 12.02.11 22:25. Заголовок: ... Крик старухи обо..

... Крик старухи оборвался так же внезапно, как и начался - и тишина, последовавшая за ним была куда страшней душераздирающего звука; так мышь, скребущаяся во тьме, воображению рисуется страшнее идущего по пустыне льва, а присутствие мертвеца поражает разум куда сильней десяти обнаженных клинков. В этой печальной истине, которую она несла в себе с детства, но осознать могла только сейчас, предстояло убедиться Анне Варда.
Впрочем, не ей одной. Баше, без малейшего трепета предававшие смерти детей и женщин при захвате города, содрогнулись, ощутив, как тело старухи в их руках внезапно обмякло, становясь невесомым, как ворох тряпья. И все же они не осмелились ослушаться приказа командира - но он и сам, почуяв неладное, приблизился, пожирая взглядом базилису. Но прикосновение крыльев Ангела смерти было слишком уж внятно его глазам; закусив губы в приступе отчаяния, мужчина взглянул на стоящего рядом баше и тихо проговорил:
- Лекаря.

Сделав знак янычарам опустить бесчувственное тело старухи на ложе, с которого немногим ранее ее сорвали его собственные руки, Заганос-паша отступил к окну, трепещущими ноздрями жадно вдыхая свежий ветер, с прежней беспечностью наполнявший комнату свежестью весны. Его глаза смотрели прямо перед собой, не видя; пальцы сами собой сжались в кулаки. Казалось, что он поражен в самое сердце этой внезапной смертью, случившейся единственно по его вине - и даже собственная рана, все еще питавшая кровью перевязку, наскоро сделанную Анной Варда, забылась от вида этого поруганного величия. Прижавшись лбом к узорчатой раме, он впал в оцепенение, наивной душе могшее показаться скорбью по неправедно загубленной жизни.

 Отправлено: 13.02.11 17:00. Заголовок: Не веря, не смея пов..

Не веря, не смея поверить случившемуся, Анна склонилась над бездыханным телом, кончиками пальцев дотронулась до прохладного лба, скользя по глубоким складкам морщин, избороздившим чело августы. Однако широко распахнутые, помутневшие и неподвижные глаза старухи свидетельствовали, что чистая душа матери Ипомонии навеки отлетела, покинув юдоль скорбей для более лучшего мира, как верилось Анне.
Взор ромейки затуманился, и по ее щеке обжигающим следом скатилась горячая слеза, упав на тонкую пергаментную кожу покойницы, но не павшее величие оплакивала Анна Варда. Не того ли мира и покоя желал для своей матери князь Ахейский, чтобы дочь и сестра слуг императорской семьи не сожалела, что его желание исполнилось и, соответственно, оказалось угодно Богу. Анна оплакивала свои надежды на спасение и помощь, истаявшие подобно утренним облакам. Не в силах вынести мертвый слепой взгляд, она трепещущей рукой закрыла старческие веки.
От этого прощального жеста глухо застонала Филомена, робко жавшаяся позади, стыдясь приблизиться к погребальному ложу багрянородной.

– Лекарь не понадобится, – тихо произнесла Анна. – Ее призвал к себе судия более высокий, чем твой господин, и она больше не в твоей и не в его власти.

От слов, что с таким трудом сходили с ее губ, сердце Анны должно было возрадоваться, но вместо торжества она ощущала опустошение и печаль. Не к кому дочери Михаила Варда взывать ныне, кроме престола небесного, а тот уже оказался глух к ее мольбам, чтобы ромейка надеялась на него теперь. Черное безысходное отчаяние охватило ее – опасная и богохульная минута сомнения, испытание, подстерегавшее многих ромеев в эти страшные дни, когда империя испускала дух в последней агонии.

 Отправлено: 13.02.11 19:39. Заголовок: При движении Анны гл..

При движении Анны глухой стон вырвался и у Заганос-паши, но причина его была совершенно иного рода. Трофей, который он намеревался, как шкуру убитого тигра, бросить к ногам своего господина, утратил теперь едва ли не половину своей ценности. Смерть одевает даже врагов в покрывало величия, сорвать которое недоступно рукам земных владык - и даже ничтожнейший из смертных, нырнув под него, является миру в отсвете божественного сияния. Что же говорить об этой женщине, которую еще при жизни признали святой?
Хотя - что было ему за дело до того, что скажут или сделают христиане, враги его бога, враги Али, против которых направлен был карающий меч, выбитый на его плече? Разве муслимы вторглись в земли людей книги столетия назад, утверждая своих ложных и многочисленных богов? И разве не было свидетельством их отвратительного заблуждения уже само слово - "святая", адресованного женщине, что еще ступает по праху, оскверняет себя нечистотами и мыслями, недостойными правоверной? Разве его господину не исполнитель Предначертания, которое они приближали всеми силами и в которое не желали верить лишь глупцы, увлеченные ложью?
В раздражении он сделал несколько шагов от окна, приближаясь к кире Анне - но в последний момент решительно протянутая рука дрогнула, и мужчина проговорил, тоном тихим и властным, но лишенным гнева, который готов был прорваться минутой ранее.
- Отойди от нее,- остановившись над ромейкой, он наклонился над нею, но так и не осмелился коснуться ее плеча рукой, на которой засыхали неотертые кровяные пятна.- Если ей уже не помочь, к чему ты тревожишь прах этой женщины? Я... сочувствую ей,- с горьким смешком проговорил он, выпрямляясь и делая знак баше вынести тело прочь, как только это будет возможно.- Всю жизнь она была окружена большой семьей, уверявшей в любви и почтении, а умерла на руках чужих людей, и даже последний защитник покинул ее без оглядки, желая спасти свою жизнь.

 Отправлено: 13.02.11 21:56. Заголовок: Анна не ответила, ше..

Анна не ответила, шепча последние слова заупокойной молитвы, однако беззащитный затылок под свернутой в кольцо косой дрогнул, показывая, что ромейка все же слышала Заганос-пашу. Дочитав молитву, она обернулась и подняла на султанского визира взор, в котором не было ни гнева, ни страха, как на губах не нашлось ни слова упрека или защиты для бежавшего сына августы.

– Ты презираешь и меня? За то, что я поступила так же? Покинула тебя в страхе за единственное, что у меня еще не отнято – собственную жизнь?

Она бросила прощальный взгляд на Елену и, прежде чем подняться, коснулась губами руки, что силилась, но так и не смогла защитить юную ромейку.

– Теперь она ваша, – Анна простерла ладонь над ложем, отступая прочь, оставляя тело женщины туркам, как приказал визир, и горько усмехнулась, – Ваша… как и город. Мертвая.

 Отправлено: 14.02.11 00:29. Заголовок: Серые глаза Заганос-..

Серые глаза Заганос-паши вспыхнули тревогой, почти тут же сменившийся неистовым гневом. Он повернулся к Филомене, в безмолвной скорби не осмелившейся повторить прощальный жест Анны, но то ли захваченная своим чувством, то ли не смевшая поднять взор на османа рабыня не ответила на него. Прощальные слова Анны не коснулись встревоженного слуха - и когда она, наконец, выпрямилась, провожая взглядом удаляющихся янычаров, рука мужчины с силой обхватила ее руку.
- Кто смел угрожать тебе?- ноздри визиря трепетали, как бока задыхающегося от бешеной скачки животного. Ярость вытеснила из его сердца мысли о его оплошности перед султаном, и теперь все мысли ага янычар были обращены к одному: тому, кто осмелился встать между ним и этой женщиной, и едва не одержал победу, приведя ее в этот дом, из которого она могла уйти, не оставив следа...
Всего льда на вершинах Понтийских гор и Тавра не хватило бы, чтоб потушить пламя, вспыхнувшее в его груди от этой мысли. Значит, она не сама ушла, ее понудили уйти, значит, от его сердца, с его ложа, ее увело не отвращение и презрение, какое порождает в рабыне вид торжествующего победителя - и слова, вздохи и ласки, которыми они обменялись сегодня ночью, были не плодом притворства.
Обхватив Анну руками, Заганос-паша развернул ее к себе, властно заглядывая в полные зеленой горечи глаза, выгибая, точно тетиву изготовленного лука, от прикосновенья к которому сама душа зазвенела в нем наподобие тетивы.
- Кто осмелился посягнуть на твою жизнь, если она принадлежит мне и только мне одному? Клянусь Аллахом, я собственными руками вырву его глаза и заставлю его проглотить собственный лживый язык! Почему ты послушалась врага, почему поддалась его козням, и не отдала себя под мою защиту и покровительство? Ты все еще не веришь? Не веришь и носишь мое кольцо?
Ладонь мужчины порывисто обхватила голову беглянки, лишая ее возможности отвернуться. Окажись сейчас на пути янычар-аги собственная мать, он ни секунды не колебался бы обрушить на нее всю силу своего ярого гнева. Только один человек мог заставить его отступить - султан... но от взгляда султана он готов был сам укрыть Анну даже ценой ее смерти.
Этот трофей не достанется никому, кроме него.
- Отвечай мне!- одновременно с яростью и мольбой в голосе потребовал он, привлекая к себе Анну и не сводя с нее огненного взора.

 Отправлено: 14.02.11 19:52. Заголовок: Зеленые глаза ромейк..

Зеленые глаза ромейки в изумлении расширились. Ладонь, отягощенная тем самым сапфировым перстнем, робко дотронулась до руки, крепко удерживающей Анну – так что она не могла ни отпрянуть, ни отвернуться, укрывшись от взыскующего взгляда за оправданной и простительной преградой, в девичьем смущении.
Но не того она желала сейчас.

Пристально вглядываясь в смуглое горбоносое лицо взором не менее дерзким и пронизывающим, Анна искала в нем знаки лжи или истины – дитя, тщащееся прежде времени прочесть и понять книгу не по возрасту. Что, если Сабит намеренно солгал по неведомой ей причине? Почему, вслед за Мехмет-пашой спрашивала себя ромейка, она поверила одному в ущерб другому?

– Ты… – она сильно побледнела и сжала руку визира. – Поклянись, что не отдавал приказа своему телохранителю, как он мне сказал… – Анна умолкла, не решаясь продолжить, точно произнесенное вслух обвинение неминуемо обретет силу правды, и с отчаянием посмотрела на Заганос-пашу. – Поклянись, и я поверю тебе.

Филомена, навостривши уши прислушивавшаяся к разговору, только возвела очи горе и перекрестилась. Сабит бен Таир не искал корысти в жизни или чести пленниц – доказательством тому служило их благополучное ночное бегство… До злосчастного утреннего пробуждения. Рабыня не задавалась вопросом, какой злой рок привел турок прямо к убежищу императорской семьи, но смутная догадка начала тревожить ее.

 Отправлено: 14.02.11 21:33. Заголовок: - Ты... не веришь?! ..

- Ты... не веришь?! Ты смеешь думать, что я...- рука мужчины отдернулась, словно плетью, на излете задев ромейку по щеке. Заганос-паша сделал шаг назад - и казалось, само небо, видное в оконном проеме, заволокло гневом, отражавшимся в свинцово-серых глазах.
О словах, сказанных им Сабиту-эль-Ксару, словах, перетолкованых им пленнице так, как тому взбрело в голову - по глупости ли или из корысти, в какую никак не могла поверить Филомена - янычар-ага забыл и думать. Они были порождением страха, страсти, поразившей его так нежданно, отчаяния, подобного тому, что испытывает человек, бросаясь в бурный поток и не зная, увидит ли еще свет солнца. Сейчас, на вершине славы, он упустил из памяти мгновение слабости, которым воспользовался человек, давным-давно испустивший дух на конюшне дворца, с веревочной петлей на шее.
- Я знаю, кто сказал тебе,- произнес он, прищурившись, поворачивая худое, бледное лицо к Филомене, но не удостаивая ее взглядом.- И я знаю, чего хотели от тебя мои враги. Если ты заодно с ними - лучше беги сейчас же, второй раз, беги прочь, чтобы никогда больше я не смог найти тебя. Ибо, клянусь Аллахом, если ты вновь попадешься, я собственными руками убью тебя!

 Отправлено: 14.02.11 23:35. Заголовок: Вскинув заалевшее ли..

Вскинув заалевшее лицо, Анна надменно выпрямилась, не отступив ни на пядь со своего места. Угрозы вместо клятв и увещеваний пробудили в ней беса гордыни и упрямства. На словах визир не пожелал именоваться ее хозяином, однако на деле она, урожденная Варда, не заслужила ни слова, ни знака, которые склонили бы ее в объятия возлюбленного, но лишь хлестких ударов, как отбившаяся от каравана кобылица или провинившаяся служанка.

– Что же мешает тебе поступить так сейчас? – с дерзостью отчаяния вопросила ромейка. – Ты доказал, что никакие стены не будут преградой и ничье имя не станет мне защитой, а я уже оскорбила тебя. Если мне будет дано помолиться, я сумею встретить, не страшась… – ее голос дрогнул и прервался сбившимся дыханием; Анна в волнении сплела пальцы, будто приготовляясь к последнему обращению к Всевышнему. – Если ты нарекаешь своими врагами греков, то не забывай, что в моих жилах течет та же кровь, как забыл о той, что струится в твоих венах.

 Отправлено: 15.02.11 00:11. Заголовок: Если гордыня с такой..

Если гордыня с такой легкостью возрастает в сердце той, для кого она - смертный грех, девицы, воспитанной в благонравии и молитве под сенью отцовского дома, то какой спрос мог быть с османского воина, человека, собственной волей и дерзостью проложившего путь на вершину власти, и повергшего к своим ногам величайший город на свете? Кровь бросилась к лицу Заганос-паши, запульсировала в висках, застилая глаза, стиснула горло - и затем хлынула дальше, выступив на прикрытых повязкой краях незакрытой раны. Не видя, он смотрел в лицо женщины, которая сегодня ночью, менее двенадцати часов назад, сбежала из его дома, покинула его ложе - а теперь с такой дерзостью бросает ему в лицо оскорбление за оскорблением, как если бы он, покоритель Константинополя, был рабом, а она - надменной царицей, имеющей власть осудить его на смерть. Смотрел и не понимал: что заставляет его терпеть подобное унижение вместо того, чтобы одним ударом вспороть это хрупкое горло от уха до уха, и выкинуть труп под копыта коню, что нетерпеливым фырканьем зовет своего властелина, чтобы нести его дальше и дальше, вперед, на вершину мира.

Чтож... вчера сделав выбор, она подтвердила его вновь. С него довольно. Пусть будет так как угодно Аллаху: его судьба - вести армии и закончить жизнь тем же, кем начал: в бою, среди разрывов и пламени, человеком, который не соблазнился жалким счастьем похожих на крыс горожан, кланяющихся любой силе и боящихся выступить за порог дома.

- Убирайся,- холодно произнес он, делая еще один шаг назад и поворачиваясь, чтоб вид прекрасной в своем гневе ромейки больше не соблазнил его сердца. Бледное, жесткое лицо его утратило сколько-нибудь человеческое выражение, превратившись в каменную маску - под стать сердцу, что билось в этой широкой груди.
Аллах свидетель, довольно безумства!

 Отправлено: 15.02.11 01:15. Заголовок: Как в ее собственных..

Как в ее собственных речах, в словах Заганос-паши Анна услышала ответ, которого ждала и страшилась. Потеряло всякое значение, солгал ли ей наемник или сказал правду: путям османского визира и дочери древней Ромеи рода не суждено лечь рядом – лишь в коротком сплетении слиться на миг и разойтись.

– Мне некуда идти, – уста Анны искривились в горькой улыбке, – благодаря тебе у меня нет более ни отца, ни дома. Я останусь здесь, в еще одном разоренном жилище, а ты уходи, забудь и оставь меня моей судьбе и богу, – ее пальцы нащупали выпуклые грани синего сапфира, и потянули, снимая с руки чужой перстень.

Рабыня, которую решение турка должно было обрадовать, взглянула на него со жгучим укором: виданное ли дело, чтобы опозоренная девица умоляла своего похитителя о милости, которую он сам должен вымаливать на коленях. Приблизившись к хозяйке, Филомена обняла ее, утешая и увлекая прочь, подальше от визира.
– Не тратьте понапрасну слов, моя госпожа, – промолвила она горестно. – Все равно это, что взывать голосами ангельскими к бесовскому наречию. Не услышат, будто не люди они, а глухие аспиды.

 Отправлено: 15.02.11 01:37. Заголовок: На сей раз укоры Анн..

На сей раз укоры Анны оставили Заганос-пашу равнодушными - или, быть может, он сам желал думать, что ни слезам, ни словам, что грозили и норовили впиться в душу сотнями маленьких жал, нет больше власти над его железным сердцем. Не произнося больше ни слова и не бросив на ромейку даже короткого взгляда, ага янычар вернулся к постели и, морщась, натянул испорченный кафтан; черный шелк пояса, как никогда туго обхватил его стан, словно этим движением, лишившем его возможности даже дышать, грек пытался задушить в себе малейшую слабость, тень слабости, след, нить, еще привязывавшую его к Анне Варда. Затем, подобрав бёрк и кинжал, он привел себя в вид, достойный водителя янычарского войска - и, по прежнему не оглядываясь, направился к двери.
Но тут то ли силы изменили ему, то ли перед расставаньем Мехмет-паша решил покончить со всеми расчетами: остановившись в проеме, не поворачиваясь, но лишь слегка нагнув голову, он произнес - сухо, так что слова, казалось, скрипнули у него на зубах:
- Твой отец жив.

Желтый, крашеный шафраном мягкий сапог ступил за порог комнаты - и, не сказав больше ни слова, словно забыв о своем ранении, Великий визирь устремился прочь, на ходу скликая к себе еще сновавших по комнатам янычар.

 Отправлено: 15.02.11 21:44. Заголовок: Короткая фраза сокру..

Короткая фраза сокрушила Анну сильнее, нежели прямая и недвусмысленная угроза.
«Жив!» – ослепительно вспыхнуло перед нею, вспыхнуло ярче огневой надписи, что привела в ужас библейского царя; притянутая невидимой нитью, всем телом Анна подалась за уходящим, во вновь воспрявшей надежде и в новой тревоге. Потому что доподлинно янычар-ага мог знать о жизни и смерти Михаила Варда, только если советник базилевса очутился в османском плену. Но его дочь была рада и этой печальной вести, и радость пришла раньше сомнения и неверия.

Однако гордыня удержала гречанку вернее, чем рука преданной рабыни, от того, чтобы кинуться вслед и потребовать ответа, и тем самым показать, что поверила без клятв и условий всем сказанным сегодня словам. Христианской, магометанской ли мерой мерить трепет и томление, что подтачивали ее решимость и подталкивали склониться в покорности больше, чем страх за себя или родных?
Кусая губы, Анна раскрыла туго сжатую ладонь и в растерянности посмотрела на снятый с пальца сапфировый перстень, который не успела отдать, а затем подняла повлажневший взгляд на нянюшку, будто той в бесконечной мудрости были ведомы ответы на все вопросы.

– Сохраните кольцо, госпожа, – посоветовала практичная Филомена, видевшая в драгоценном камне не только символ и залог нарушенного обещания, но и его немалое денежное воплощение.
Анна, выросшая в довольстве и без привычки рачительно отсчитывать каждый медяк, поняла служанку по-своему – что та переменила мнение и приняла сторону Мехмет-паши против их недавнего спасителя. Меж тем Филомена, не подозревая о своем невольном пособничестве, продолжала увещевания, врачуя оскорбленную гордость хозяйки.
– Теперь вы обрели свободу, – вымолвила она, вздыхая о том, какую цену Анне пришлось заплатить за нее.

Госпожа поглядела на нее со странной улыбкой, которую рабыня, знавшая Анну сызмальства, не взялась истолковать.
– Наверно так, – проронила она и, недолго поколебавшись, вернула перстень на место.


Эпизод завершен