Отправлено: 27.01.11 23:55. Заголовок: "И смерть принять я должен без суда..." - утро 31 мая

Утро 31 мая, Галата, дом каталонского консула

Ни в чем не знал я счастья никогда:
И жизнь я прожил невознагражденным,
И смерть принять я должен без суда.
Франсиско де Кеведо

 Отправлено: 05.02.11 17:59. Заголовок: Однажды маленькой Эв..

Однажды маленькой Эве бабушка загадала: «Чего часто жаждут люди и в тоже время боятся словно смерти?». Ответ был прост – тишина. Ее мы жаждем в суете, о ней молим порою, ею наслаждаемся. Однако ее же мы боимся. Боимся, когда эта тишина словно предвестница той, что несет с собою вечный покой, которого мы так страшимся порою, но иногда и призываем - смерти. И вот эта тишина, которая на какое-то мгновение воцарилась вокруг, так что, казалось, можно было услышать биение сердца, она пугала. Но молитва - это спасение. Спасение от горя, спасение от страданий, спасение от греха, спасение от смерти, потому что молитву возносят не уста, а бессмертная душа, которая через нее говорит с самим Создателем. И сейчас души трех женщин, собравшихся в одной комнате, взывали к Создателю и его войску о защите тех, кого они любили. Удар, который донесся, словно издали, заставил вздрогнуть и лишь еще отчаяннее молиться. Молитва помогала не терзаться неизвестностью, ожиданием. Не знали они, что происходит на площади. Так не знала донна Мария, что муж ее пошел в пасть самого дьявола, не знала Эва, что братья ее ринулись вслед за отцом. Неизвестность сейчас была благом, потому что не видели эти женщины, как их мужчин окружают османы, словно стая гиен набрасывается на львов, почуяв их слабость и их кровь. Но очень скоро неведению было суждено развеяться, а молитвам превратиться в пепел, который не долетел до Создателя, упав на землю.
В доме стали слышны какие-то шаги, голоса, словно неожиданный поток из грязи и камней устремился со склонов гор. Стали слышны крики, это прислуга реагировала на вторжение осман. Неожиданно дверь в комнату отворилась и в нее влетела одна из служанок матери. Лицо ее было бледно, а глаза наполнены ужасом, так словно пред ней представил сам дьявол минуту назад. Три женщины, что мгновение назад молились, резко обернулись, в немом молчании вопрошая и словно боясь услышать тревожные вести.
- Простите меня, донна Мария, донья Эва…- запыхавшись, молвила служанка. Донна Мария, не спеша, сохраняя достоинство даже в этой ситуации, поднялась с колен и произнесла голосом, в котором, казалось, не было волнения
- Говори. Где мой муж и мои сыновья? Что происходит?
- Эти ироды, они прорвались в дом. Ваш муж, донна Мария вышел к тем, кто осаждал дом, а следом за ним вышли и ваши сыновья с отрядом, а сейчас…сейчас их окружили…
Эва, которая поднялась следом за матерью, бросила тревожный взгляд вначале на мать, потом на дверь. Покинул покой ее сердце, сейчас воцарился лишь ужас и волнение. Больше всего каталонка боялась потерять своих родных, не могла она оставаться здесь, не ведая, что происходит с ее отцом и братьями. Эва кинулась к дверям, Пиа попыталась схватить ее за руку, но молодость оказалась проворнее. Каталонка выбежала из комнаты, слыша за спиною крик матери, возглас Пии, но для нее сейчас все было не важно, стремительно она летела в сторону выхода, словно боясь, что когда прибудет туда, то уже не увидит ни братьев, ни отца. Не нужно было искать логики в данном поступке молодой девушки, ведь сейчас ею руководил ужас и праведный гнев. Дом постепенно наполняли османы, от нескольких из которых она пряталась за поворотами и колоннами, а ее черное одеяние сослужило ей хорошую службу. По мере ее приближения к парадным дверям Эва слышала крики, слышала возгласы. Мгновение и из дверей, словно черный ворон, выпорхнула каталонка. Ее черное покрывало-накидка, чуть развивалось и созвало ощущение, что это крылья черной птицы, что прилетела сюда, привлекаемая смертью, а, быть может, желавшая подарить смерть. Картина, что предстала перед нею, была ужасна. На площади перед домом лежали тела тех, кто вчера еще строил планы на будущее, а теперь были лишены этого будущего. И только два человека стояли на коленях. В них она узнала отца и брата. «Двое...отец и брат,» - в начале радость, потом ужас, ведь второго брата не было. А в скором времени и оставшийся брат с отцом могли присоединиться к тем, кто лежал здесь, ведь их окружили и на них были направлены стрелы лучников.
- Остановитесь! – раздался громкий голос. Крикнула Эва это слово на двух языках, а именно, на каталонском и греческом. Первое было порывом сердца, второе - плодом разума, который мелькнул и погас, уступая место таким чувствам как ненависть и праведный гнев.
- Как смеете вы?! – Полным ярости голосом молвила каталонка. Да как смеют эти гиены, убивать истинно верующих, подданных Их католических Величеств? Как смеют они ставить ее отца, консула Каталонии, на колени, перед каким-то мальчишкой, восседающим на коне? Ради понимания стоит сказать, что Эва понятия не имела, что тот самый мальчишка, в сравнении с ее отцом, который восседал на коне, был султаном, потому как не видела она его прежде. Лишь было понимание, что эти двое всадников являлись командующими этой своры шакалов. По площади она приближалась к всадникам и отцу с братом уже не спеша, перебирая четки. И если бы глаза людей могли действительно гореть не в метафорическом смысле, то сейчас бы глаза каталонки пылали, таким огнем, что само пламя ада в сравнении с ним казалось бы тусклым огоньком, столько в них было ярости. Сейчас это была уже не черная ворона, выпорхнувшая из дома, она была словно черный коршун. Боялась ли Эва? Бесспорно где-то в глубине сердца, ее охватывал страх своими липкими и холодными щупальцами, но он заглушался верой в то, что с нею Бог, заглушался яростью и страхом за отца и теперь уже одного брата. Была и надежда на то, что второй брат просто находится в доме. Сердце же при этом бешено стучало.

 Отправлено: 05.02.11 22:52. Заголовок: Девица еще не догово..

Девица еще не договорила, а вокруг нее уже сомкнулось кольцо. Еще один ряд красных кафтанов непреодолимой преградой отделил ее от повелителя правоверных.
Султан видел, как каталонцы рванулись - но сильны руки баше тут же заставили их опуститься обратно.
В одиночестве, с риском быть растерзанной, или еще хуже - отданной на потеху солдатам, латинская девица стояла посреди круга воинов, пожираемая десятками взглядов, не зная, как мало отделяет ее семьи и ее самое от первого, начального круга ада.

Такие минуты были для Мехмеда Фатиха наркотиком более сладостным, чем опиум или вино. С того дня, как он опустил к земле саблю, обагренную юной кровью, с того мига, как собственной рукой рассек горло, еще горевшее от его поцелуев, и тело, с такой охотой принимавшее его ласки, ни одного движения жалости или раскаяния не спускалась на его одержимую жаждой славы душу. Женщины и мужчины, дети и старики, турки, греки, иудеи, латинцы - все они должны были служить лишь одному - утолению его страсти к величию, страсти стать равным с мужами древности, стереть, извести из людской памяти самую мысль о том, что он всего лишь сын позабытой рабыни.
Сейчас он смотрел на латинянку и страшная улыбка начала блуждать по полным красным губам.

- Пропустите ее,- мягким, почти женским голосом приказал он, едва шевельнув ладонью. Самоцветы, отягощавшие пальцы, вспыхнули переливающимся магическим светом, манящим к их источнику, как если бы в нем содержалась тайная сила. Сила миловать и давать жизнь, сила покорять города одним своим именем, сила подчинять своей воле врагов и друзей, противников и сторонников, младенцев и стариков, мужчин и женщин, латинцев, иудеев, греков, османов - всех...
Темные, чуть раскосые глаза владыки - те самые, про которые Хайам сказал, что прекраснее их не найти на целой земле - обошли круг замерших воинов и остановились на женщине. Продолжая улыбаться, Мехмед чуть тронул коня пяткой, заставляя его сделать пару шагов навстречу каталонке, размыкая живую цепь янычар.
- Что тебе нужно?

 Отправлено: 07.02.11 18:29. Заголовок: Стоило Эве сделать н..

Стоило Эве сделать несколько шагов, как в следующее мгновение ее обступили кольцом османы, напоминая ей стаю гиен. Но еще больше это напоминало, картину, показывающую, как Христос сошел в ад, чтобы вывести оттуда ветхозаветных святых в рай, открывшийся для людей с момента искупления первородного греха. С другой стороны, эту картину можно было сравнить с тем, что душа каталонки сошла в ад, дабы спасти души своего отца и братьев, а вокруг ее окружили создания преисподней во главе с Изуалом*, что восседал на коне.
Эва остановилась, ее пальцы не спеша перебирали четки, а мысленно она читала молитву защиты от сил зла. Именно это придавало ей смелости, пусть сердце и стучало так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Но негоже ей истинной христианке бояться этих порождений дьявола. К тому же каталонка была полна решимости привести в исполнение то, о чем они не так давно говорили с отцом, если того потребует ситуация. Она знала, как рискует, ощущала буквальной кожей все эти взгляды, но праведный гнев, страх и желание спаси любимых людей, туманили разум. К тому же дочь консула вверяла свою жизнь в руки Господа и только ему было решать, кого миловать, а кого призвать к себе. Эва верила, что ангел хранитель сейчас у нее за плечами, и он защитит ту, чьи помыслы чисты, и единственная цель составляет лишь спасение отца и брата, а так же всех тех, кто в этот момент подвергался нападению этих приспешников дьявола. Каталонка не оглядывалась по сторонам, а смотрела лишь прямо на того, кто тут был предводителем. Видела она как на его губах появилась улыбка, хотя нет для каталонки это была не улыбка это был оскал, быть может, самой смерти. Звериный оскал, обладатель которого не знает жалости, не знает сострадания и лишь упивается кровью тех, кого убивает. Не важно дети ли это, старики ли это. Ничего хорошего не ждала от османов каталонки и самое страшное зло легко приписывала им, уверенная, что они способны на все злодеяния, что существуют в этом и других мирах. Послышался его голос, который был мягким и мелодичным, словно был способен убаюкать, усладить слух, одурманить. И тут же вспомнился Эве змей искуситель, который мог затуманить разум и сбить с истины лживыми речами и сладким голосом, но от этого не изменилась его сущность. И эти черные глаза подобные ночи для каталонки были лишь отражение холодной черной бездны, что так же безжалостна и непостижима. Она не отводила взгляда, словно сама гипнотизировала своими черными глазами, подобно факиру, этого змея, который приближался к ней
- Что мне нужно? Чтобы ты увел свою свору шакалов, что пришли потешиться и упиться кровью в дом, который и без того пребывает в скорби. По какому праву смеешь ты врываться в дом консула Каталонии, ставить подданного Их католических Величеств на колени, когда твой же владыка объявил, что никого не тронет более…или, быть может, слова и обещания вашего Владыки так же переменчивы как ветер? Убирайтесь прочь, не уподобляйтесь гиенам, что прибежали добить раненного льва. Нет в этом ни достоинства, ни чести, ни славы, ни величия. Но если ваш владыка желает войти в память людей не как покоритель Константинополя, полный величия и достоинства, а как предводитель своры гиен…- Эва не договорила и замолчала, потому как не нужны более слова и без них все было понятно. К чему она взывала сейчас? К состраданию, к пониманию? Нет, каталонка полагала, что это было чуждо тем, кто с такой легкостью убивал. Она взывала к их тщеславию с презрением в глазах и голосе. На мгновение отвела взгляд от всадника в ту сторону, где был ее отец и брат. Верила она, до сих пор верила, что весь этот кошмар скоро закончится, и они всей семьей сядут ужинать и воздавать хвалы Господу будут, за то что он защитил их. Вера – вот ее самое сильное оружие и тот стержень, который не позволял каталонке сломиться, но впереди еще были все испытания на прочность веры, и не знала она, что это лишь начало.

Открыть

*Изуал (в бытность Архангелом - Изуэль - "Божественный Предводитель" - был защитником Врат Рая до Архангела Михаэля, был ранен и пленён в бою с Асторотом, после жестоких пыток в течение тысячитлетий, перешёл на сторону Зла.) - "Предводитель Адского Войска" - Его задача - сокрушить твердыню, которую он некогда сам охранял - Рай.

 Отправлено: 08.02.11 01:28. Заголовок: Во веки веков загадк..

Во веки веков загадка всего мира состоит в том, что каждый новый Пророк объявляет войну прежним, и поклоняющиеся старым богам нападают как на дикарей и еретиков на всех, кто всего лишь делает один шаг по той же дороге, что проторена была их Богом и посланниками его.
В том ли дело, что те, кто остановился в пути, оправдывают свою слабость и свое неумение взглянуть далее видимого горизонта? Или они боятся потерять то, что дала им достигнутая власть? Разве не сказал Пророк, что он ближе к Исе, чем родной брат - так почему, вместо распахнутых объятий, муслимы видели от людей Книги кровопролитие и предательство? Разве собственный закон не запрещает тем проливать кровь и не повелевает подставлять щеку в ответ на притеснения? Где растеряли они то благочиние и любовь, какую заповедал их Пророк?
И разве - он усмехнулся - где-то предписано муслимам идти, как овцы в загон, под нож предвкушающего пастуха?

Сейчас, едва слушая христианку, с таким пылом обвинявшую его и его подданных в том, что он намерен казнить непокорного, Мехмед спрашивал себя, что толкает этих людей противиться тому порядку, что дал им бог. Тот бог, которого стоящая перед ним латинянка так яростно защищает.
Последние ее слова, "раненый лев", заставили его полные красные губы зазмеиться в усмешке. Хорошо, он окажет этой женщине милость, побеседовав с ней: подобно древней царевне она сама принесет ему на блюде головы тех, кого он желает видеть казненными.

- Скажи мне, женщина, а как в твоей стране поступаемо с теми, кто поднимает руку на владык города, и многих ли мятежников милуют ваши правители? Когда в дом забрался вор, разве у вас принято его выпускать; когда в имении бунт и заговори, не следует ли умертвить поскорее его зачинщиков, дабы дать укроту дерзким и отвернуть с худого пути слабодушных? И разве ваш повелитель делает по-другому?
Султан говорил тихо, спокойно, напевным голосом, который, как песня матери, мог убаюкать - и только в глазах его, темных, бездонных, таилась невидимая насмешка. Разведка османов, возглавляемая Загагос-пашой, почти десять лет доносила его отцу и ему о порядках, в латинских и франкских землях принимаемых к преступникам веры и воли. Течением своего разговора юноша желал подвигнуть ее на себе нужные действия,- и как со всяким, от кого этот юноша желал добиться прока и пользы, его тон оставался благожелательным.

 Отправлено: 08.02.11 10:08. Заголовок: Не Бог, не Пророки, ..

Не Бог, не Пророки, не Вера разделяют людей, а религия. Так если мусульмане обвиняли христиан в жестокости, в том, что они забыли заповеди их Бога, то так же обвиняли христиане и мусульман, считая их, либо заблудшими душами, коим они христиане несли свет истиной веры, либо детьми дьявола, с которыми надлежало им сражаться. И не было здесь правых, были лишь те, кто заблуждается, но никогда не признает того. И эта вражда и непонимание будет и через сотни лет, даже когда будет казаться, что разум людей открыт для самого невероятного их душа, сердце по-прежнему будут отрицать тех, кто отличается от них, тех, кто поклоняется другим богам и эта война, будет продолжаться, пока существует религия, которая часто является всего лишь оружием для обретения власти.
И сейчас на площади, чтобы не говорила каталонка, ее не услышит всадник и чтобы не говорил всадник, его не услышит каталонка, потому как между ними была огромная пропасть как между двух миров, как между Раем и Адом. И лишь большую ненависть испытывала Эва от каждого слова того, кто с усмешкой на губах произносил их.
- Как ты смеешь?! – С нескрываемой злобой и презрением вымолвила она, делая шаг к всаднику. Темперамент каталонки вырывался наружу, как из вулкана раскаленная лава. – Как смеешь ты, отпрыск дьявола, предводитель его армии, сравнивать моего отца, консула Каталонии, истинного христианина, человека благородного с вором и заговорщиком? И как смеешь ты сравнивать бунт народа, который дал клятву служить своему Владыке, с непокорностью Захватчику, по вине которого великое горе коснулось каждой семьи, каждого сердца? Что до моего короля, - при этих словах каталонка чуть привздернула подбородок, потому что она гордилась тем, что была поданной Их католических Величеств, что была дочерью своего отца этого отважного, умного человека, во вздохе каждом которого были честь и достоинство. И пусть она взирала снизу вверх на всадника, но на мгновение могло показаться, что на самом деле она взирает сверху вниз на того, кого считала хуже гиены, – то мой король, если дарует обещание не трогать более побежденный народ, то не врывается он в дома на рассвете, не убивает тех, кто, лишь защищал свой дом и тех, кто им дорог. Не мы пришли к тебе, обнажив клинки, сверкая сталью, а ты пришел в этот дом с отрядом вооруженных людей. И нет греха в том, что эти люди, чьими телами ты устлал эту площадь, всего лишь защищались. Кто сказал, что мы должны подобно овцам идти на бойню? Если заключено соглашение, то следует его соблюдать, а коли ты нарушаешь его, то не жди, что вторая сторона будет по-прежнему ему следовать. И если твой Владыка вначале дает обещание, а после его люди приходят в дом с оружием, то заявляю я, что он бесчестный человек, слово которого подобно песку, ускользающему между пальцев, и нет ему веры и нет почтения. Уйдите и оставьте нас, оставьте этот дом, в который вы в очередной раз принесли лишь слезы и скорбь, нет для вас здесь более наживы.

 Отправлено: 08.02.11 20:35. Заголовок: Слова, что со такой ..

Слова, что со такой страстью произносила женщина, мало трогали сердце Фатиха. Да и сказать правду - могут ли дойти звуки до сердца того, кого не будили по ночам призраки убитого по собственному приказу шестилетнего брата, не тревожили тени отца и двух его старших потомков, скончавшихся от неизвестной болезни, не тяготили слезы их матерей и отосланных прочь от двора жен. Сражаясь с врагами в Диване, отбирая у дяди подвластны ему провинции и территории, казня послов, закладывая крепость, отдавая приказ насаживать на кол людей, заказывая пушки, подводя войска к стенам считавшегося неприступным города, сидящий сейчас на коне юноша знал, на что идет и чего желает. Могли ли тронуть его сожженные нервы, его притупленный слух, его разум, в котором еще звучали пушки, ухающие, словно гигантские совы, и крики "Ги!", вопли девицы, упрекающей его именем врага и со имя врага - противника его веры?
Стоны раненых, крик обесчещенных женщин и плач детей - не музыка ли для слуха победителя?
И все же, как ни досадно, приходилось считаться с тем, что люди, стоящие перед ним на коленях - не крестьяне в Караманской провинции и даже не взбунтовавшиеся тимары, которых можно было предать позорной смерти между пловом и лимонным щербетом, беседуя с умудренными людьми о высоком искусстве персидских поэтов. Именно им, кто взойдет завтра на потрескивающий под напором бурных вод борт галеры, отправляясь в Бенетию, Рим, земли франков и латинян, чтоб донести ее правителям весть о величии и мощи крепнущей оттоманской империи, надлежало уразуметь, что владыка ее - не только грозен, но милосерд. Поэтому усмехающиеся губы султана чуть раздвинулись в милостивой улыбке, сладость которой он даже не пытался сделать сделать хоть чуточку правдоподобной: его дело - дарить милость, а дело безумцев - отказываться от нее, губя вместе со своей, многие жизни.
- Мои люди пришли сюда за врагами Пророка и султана,- решив остаться неузнанным и не дать девице понять, что на подобное снисхождение к ней пошел сам повелитель, проговорил Фатих, следя, как ряд янычар теснее смыкается, не давая дерзкой латинянке приблизиться к нему более чем на десять шагов.- Едва мои люди отыщут их в этом доме, как сразу оставят его. Быть может, тебе известно, кто и как предоставил им приют; открыв это, ты спасешь от несчастливой участи и отца своего и этого юношу, к которому, несомненно, преклонится не одно женское сердце, и который станет достойным наследником благородного рода и прекрасной партией для любой из дев. Воспользуйся этой возможностью - но только помни, что каждое слово лжи будет стоить жизни еще одному человеку. Кто из ромеев сейчас скрывается в твоем доме?- закончил он вкрадчиво свою речь, кинув короткий, еле заметный взгляд на ага янычар, который тут же напрягся, словно большая кошка перед прыжком, жадно ловя каждое слово незнакомки.

 Отправлено: 09.02.11 11:14. Заголовок: Последние слова моло..

Последние слова молодого человека, в котором лишь крайняя юность дочери не давала распознать покорителя города и главного врага всех христиан, заставили посланца Его католического величества встрепенуться. Опасение, снедавшее его, переросло в уверенность: турки явились за императрицей, возможно - за головами ее детей, а неуступчивость каталонцев, купленная столь дорогой ценой - всего лишь повод.
Он усмехнулся. Дорогой ценой, ценой собственных детей он заплатит за право сохранить свое имя и достоинство своего рода. Если... ему удастся сохранить это достоинство.
Взгляд, посланный Магометом на сына, заставил его сердце сжаться от дурного предчувствия. Про этого мальчика, испорченного и развращенного усилиями сотен рабов и лестью придворных, про этого владыку, что, не задумываясь, шел к своей цели по головам подданных, христиан и мусульман, рубил головы и сажал на кол,- про эту восходящую в кровавых облаках звезду ислама ходили в Европе самые разные слухи.
Одним из них было пристрастие султана к красивым юношам.

Кортес шевельнулся, вскидывая лицо, чтобы подать голос в поддержку дочери - но упершееся в кадык лезвие кривого кинжала остановило вздох в его груди. Естественный страх, охватывающий и храбреца и труса перед лицом неизбежной смерти - не на поле боя, а под лезвием убийцы, глядящего на тебя как на животное - оковал его горло, не давая издать не звука.
Но удовлетворенный смешок янычара, раздавшийся над виском, заставил мужчину вытолкнуть недостойные чувства из горла, прохрипев:
- Молчи!

 Отправлено: 09.02.11 13:05. Заголовок: Каталонка не была гл..

Каталонка не была глупа, но в силу юности, далекости от политических интриг, она не могла просчитывать все наперед. К тому же ее темперамент порою застилал разум. Быть может, будь она наблюдательнее, не гори такой яростью ее сердце, она бы не шла на поводу своих страхов, даже возможно поняла, что перед ней не просто военноначальник, но не это сейчас волновало сердце каталонки. Только жизнь отца и брата были важны. И за надежду она хваталась, как утопающий за соломинку. Можно ли было верить этому всаднику? Разум кричал нет, душа изнывала, говоря нет, но сердце предательское искало надежду, не давало поверить, что чтобы она не сделала, конец уже предрешен и написан самим Господом в книге судеб. Сегодня ее судьба потерять тех, кого она любит более жизни, а их судьба умереть о холодной стали иноверцев.
Пока всадник говорил свои сладкие речи, которые укрепляли веру и надежду на лучший исход, Эва в растерянности смотрела на отца. Не знала она стоит ли доверять словам того, кто служит человеку, нарушавшему свое же слово. Но не могла каталонка встретиться взглядом с отцом, чтобы понять, как ей поступить, ведь он всегда советовал и говорил как нужно. Ее взгляд вернулся к всаднику, и в нем отчетливо можно было заметить как за гневом и гордостью, что пылали в глазах, поблескивало смятение. Она уже было решилась дать ответ, как послышался крик отца. Тысячи раз прозвучало эхом для нее его это всего лишь одно слово «Молчи». Повисла тишина на какое-то мгновение, прежде чем Эва с яростью крикнула отцу на их родном языке
- Неужели ты желаешь, чтобы умер твой сын и ты сам из-за еретиков? Это Бог нас карает, потому что погрязли мы среди ереси и дьявольщины, - после глубоко вдохнула и посмотрела уже на османа взглядом полным решимости. Они пришли за врагами Пророка и султана, но разве не считают они и латинян таковыми? Можно ли доверять тому, кому нет веры? Все эти вопросы ее волновали, но не более чем жизни отца и брата. Ряды янычар сомкнулись сильнее, Эва же остановилась, не делая больше и шагу в сторону всадника.
- Кого же ты называешь врагами Пророка и султана? И можно ли верить твоим обещаниям? – Взгляд ее остановился на брате, не сможет она видеть, как его покидает жизнь, не сможет жить с этим. – Я отвечу тебе, но помни, любое слово, произнесенное вслух, есть обещание, данное перед Всевышним, а ты обещал спасение моему оцту и брату, - и пусть кричит разум, чтобы она не верила и душа противится тому, что собирается совершить Эва, но сейчас нет ничего в этом мире важнее спасение ее оцта и брата. И даже свою гордость, которая взывала лишь осыпать проклятиями этих отпрысков дьявола, Эва заглушала в себе, прикусив губу с внутренней стороны. Вздох и вот с губ срывается первое слово, что подобно приговору
- Семья императора Константина, кто именно я не знаю всех, и некая ромейка по имени Анна Варда со своей служанкой, плюс несколько монахинь, - и это была правда, так как Эва всегда держалась вдали от той половины, где пребывали ромеи. Бесспорно, она знала имена некоторых, но боясь напутать, решила ограничиться общим понятием «семья». Знала ли каталонка, что, скорее всего, будет ожидать ромеев и что их кровь будет на ее руках отчасти? Конечно, знала, но сей грех, что был намного меньше, чем позволить умереть истинным двум христианам ее отцу и брату, она была готова принять на свою душу. Быть может будь на месте ромеев кто-нибудь из католиков не разомкнулись уста каталонки и она бы действительно смолчала. Но пусть еретики и захватчики эти уничтожат себя. Для нее это не имеет значения. И если ромейка Анна так защищала османов и упрекала латинян, что ж пусть получит она прозрение, даже если лишь смерть цена прозрения. – Приют же им даровали Их католические Величества, к тому же любой, чья вера призывает помогать страждущим, поступил бы точно так же, - ответила она. Казалось губы онемели, но что было сказано, того уже не воротишь. Если бы даже нужно было, Эва бы отдала свою жизнь за отца и брата, поэтому ничто не могло остановить ее на пути этого спасения.

 Отправлено: 09.02.11 20:17. Заголовок: Легкая дрожь, с кото..

Легкая дрожь, с которой он не мог совладать, пробежала по спине ага янычар, когда с губ латинянки слетело признание в том, что те, кого он столь долго искал, все были сосредоточены сейчас в одном доме, собрались вместе, словно чтобы приветствовать его молодого хозяина и подарить ему долгожданную власть, незримую, но хорошо ощутимую диадему Кайзер-о-Рум. Или, может быть, этот холод и чувство алчного голода вызвало в нем имя одной-единственной женщины, которое говорившая помянула вскользь - по имени, среди безымянной и пышной свиты пропавшего базилевса: единственная живая в списке мертвых титулов мертвой империи.

Поймав взгляд султана, визир сделал шаг назад и остановился, выжидая; короткий жест юношеской руки - и ага янычар сорвался с места, как пущенная стрела, уступая место тут же заменившему его офицеру. Кровь в его висках бешено колотилась: сегодня, сейчас он на аркане приволочет своему господину багрянородных ромеев, которые еще несколько дней тому надменно взирали на диких османов со стен неприступной твердыни. Рука его баше уже повергла во прах императора Константина - кому, как не ему теперь швырнуть в пыль его разряженных в пурпур и золото братьев и мать, последних в роду Палеологов. Последних императоров Византийских?

Сопровождаемый двумя янычарами, мужчина переступил порог - и, словно ведомый чутьем, через ступеньку взбежал по гулкой мраморной лестнице.

 Отправлено: 10.02.11 00:41. Заголовок: Недолгий взгляд, бро..

Недолгий взгляд, брошенный султаном своему янычар-аге, был истолкован тем ровно так же, как и положено верному псу, желающему принести хозяину уже подбитую дичь. Даже наделенного высшей сластью, его волновала одна только победа: в схватке на поле брани, и одна только власть - над облаченными в красное рядами "львов ислама", застывшими в ожидании его приказов. Богатство, могущество, наследуемое поколениями, сладкие хвалы в устах дворцовых придворных, обольщения обнаженных женских тел и сладострастные стоны, яства и вино, скачки, кости, дурманные зелья, все то, что губило мужей от Адама и до последнего, кто появится на свет у последней женщины за минуту до Страшного суда - ничто из этих соблазнов не могло взволновать холодную кровь выкрещенного грека, который с равным безразличием отправлял на смерть латинцев, бунтующих беев из Анатолии, изменников-османов и своих соотечественников. Такой он был и нужен, как нужен воину обоюдоострый меч, и такого его можно будет убрать в ножны, когда придет время.
Но не сейчас. Сейчас нужно было продолжить успешно начатое - и, может быть, среди врагов удастся обрести если не союзницу, то сторонницу.
- Моя вера тоже предписывает дать приют страждущим, не нарушать клятв и уважать хозяев дома,- возвестил он с такой искренностью в голосе, что, не произноси он их над телами ифранджей, что покоились на пороге собственного дома, умирающие и еще живые, самый проницательный человек не усомнился бы в том, что султан искренне верит в произносимое.- Но как быть, когда враги лицемерно укрылись в доме друзей, и те, обольщенные их коварством, поднимают на тебя оружие? Муслиму не запретно защищать себя, когда враг угрожает его дому - и, полагаю, то же не будет запретно и для последователя Исы. Те, из-за кого твой отец теперь подвергается опасности - разве друзья тебе и ему? Ты поступаешь мужественно и мудро, спасая своих близких - расскажи лишь мне теперь, сколько их - тех, кто враги нам обоим и кто укрывается теперь в стенах твоего дома, заставляя вас платить жизнями за их жизнь и благополучие.

 Отправлено: 10.02.11 10:08. Заголовок: Пока всадник вел раз..

Пока всадник вел разговор с Эвой, остальные османы стояли подобно каменным изваяниям, только глаза их блестели жаждой крови, как казалось каталонке. Ощущение было такое словно по команде всадника, они все ринутся, как свора собак, что бежит исполнять приказание своего хозяина. И это ощущение не оказалось ошибочным. Стоило только каталонке произнести, наверное, столь заветные слова для османов, стоило только всаднику кинуть взгляд на одного из своих верных псов, как он тут же с еще двумя побежал в сторону дома. Эва проводила взглядом османа, который выделялся среди прочих и видимо занимал не последнее место в иерархии. «Лучший из псов», - так окрестила убегающего османа Эва. Взгляд черных глаз вернулся к всаднику, который словно излучал надежду, словно всем своим видом оказывал милость и приносил веру в то, что ему можно доверять. Только вот не верила ему каталонка и по-прежнему испытывала презрение и ненависть. Единственное, что останавливало ее от того, чтобы осыпать этого всадника проклятиями было то, что сейчас от его прихоти зависела жизнь отца и брата. Не стоит дразнить гадюку, так частенько говаривала Пиа. Но каких усилий Эве стоило не вспылить до этого момента. Ее пальчики чуть быстрее перебирали четки, а зубы прикусили губу с внутренней стороны, лишь бы не сорвались раньше времени такие опасные слова. Но не могла она более себя сдерживать и разговаривать с этим османом, так словно они стали союзниками. Ее словно облили кипящей водой, когда всадник назвал каталонцев друзьями. На словах о вере, которая предписывает сдерживать клятвы и уважать хозяев дома на губах Эва появилась усмешка, а взглядом она обвела тела тех, кто сейчас лежал на площади либо мертвый, либо истекающий кровью. А ведь этот осман говорил так, словно действительно верит в то, что говорит, и в этом было проявление его глубочайшего коварства
- Я вижу, как твоя вера предписывает уважать хозяев дома. Не друзья мы и никогда ими не будем, как не могут быть друзьями волк и змея, но ты прав, не друзья нам и те еретики, которые скрываются в доме, привлекая лишь смерть. Вы с ними несете погибель и страдание, каждый по-своему. От того я желаю, чтобы и ты со своей сворой и они покинули этот дом и очистили его от присутствия ереси и дьявольщины. Сколько их в доме сейчас, я не знаю, потому как не цербер я охраняющий ворота в их царство смерти. Быть может, кто-то и ушел, но было примерно шесть или восемь человек всего ромеев. Я сказала все, что тебе было нужно, никто не защищает более ромеев, так что забирай их в свой ад и отпусти моего отца и брата, как обещал, потому что более не о чем нам говорить. Каждый получит то, что для него важно.
Как же она хотела сейчас оказаться с отцом, братьями и матерью как можно дальше отсюда. Почему они не уплыли сразу в Каталонию? Множество вопросов терзало ее сейчас, но не было в них смысла, как нет смысла зачерпнуть обратно воду, что ты выливаешь в реку. Это будет уже иная вода, а прежней не воротишь.

 Отправлено: 10.02.11 21:04. Заголовок: Белые зубы юноши све..

Белые зубы юноши сверкнули в улыбке, почти столь же милостивой, как и раньше, но теперь к этому примешивалась едва заметная насмешка. Подобных людей он видел не раз, и не раз убеждался, что для каждого, кто полагает себя безгрешным и неподкупным, найдется своя цена. Для кого-то это золото и серебро, для кого-то - власть над армиями, но, когда дело заходит о жизни и смерти, любые сокровища мира становятся не ценнее прижатого к шее клинка.
Однако, развлечь себя до возвращения янычар-ага было нечем, а потому владыка османов пошевелился в седле, чтобы размять начинавшие затекать ноги, и, облокотившись о седло, вновь устремил бархатный, обволакивающий, как вода, и такое же убийственно-глубокий взгляд в латинянку.
- Стало быть, ты желаешь, чтобы мы повелели всем этим достойным воинам сейчас же покинуть это место? Но как быть с теми, кто прошел в твой дом, ты желаешь, чтоб они оставались там, или все же позволишь дождаться, пока они выдут?
Юноша засмеялся своей шутке, вызвав мгновенные улыбки на устах подданных. Но от стоящей перед ним поклонницы Исы, столь упорной, что, приведи ей Аллах родиться в другом теле, теле мужа, элькаталансы обрели бы фанатичного воина или известного проповедника.
- Мы поменяемся, голову на голову: один человек из императорской семьи за одного из твоей. После этого мы уйдем и вознесем Аллаху молитвы в благодарность за взаимную удачу,- сбрасывая маску, объявил Фатих не терпящим возражений тоном.- За каждое слово хулы о вере Пророка или наших людях мы будем отнимать одну жизнь, так что все эти,- унизанная перстнями рука вытянулась, указывая в сторону трупов, которых уже, обыскав, начала оттаскивать к стене дома похоронная команда турок,- зачтутся за брань, уже слетевшую с твоего языка. Моли своего Пророка, чтобы он наделил тебя если не мудростью, то немотой!

 Отправлено: 13.02.11 21:34. Заголовок: Не зря Эва не верила..

Не зря Эва не верила ни сладким речам, ни завораживающему взгляду, ни милостивой улыбки этого ирода. Крик разума и шепот души, они были правы. И сейчас, когда этот всадник сбросил свою маску и открыл истинное лицо, не было удивления в каталонке, лишь усмешка и полный презрения взгляд. Что толку говорить с шакалом, который при первой возможности тебя укусит? Что толку верить речам змея, который лишь сбросит тебя с небес и обречет на существование без блаженства рая? Она не верила, но, то что этот осман так легко бросается обещаниями, и тут же их нарушает, лишь только укрепляло веру Эвы в то, что перед ней последователь самого дьявола, потому как даже еретик стремится сдержать слово, ведь тут уже вступает в силу такое понятие как честь, но о какой чести у гиены можно говорить? И не было даже тени улыбки, в то время как этот осман смел над нею насмехаться. С каким бы удовольствием она отправила этого всадника на плаху, и не было в ней ни капли жалости, когда бы она наблюдала, как холодная сталь топора касается его шее и навсегда отделяет тело от головы. Хотя нет, еще бы большее удовольствие она испытала, если бы этому шакалу отрезали его лживый язык и бросили стервятникам.
- Кто ты такой, чтобы указывать мне?- Чуть прищурив глаза, произнесла Эва. – Что ж ты сказал о вере и о твоих людях, но ничего не сказал о себе. Впрочем, о чем нам с тобою говорить, если ты только что нарушил свое же слово? Неужто ты забыл, что обещал спасение отцу и брату, коли я отвечу на вопросы? – Впервые в жизни Эве стоило большого труда сдержать весь поток слов и эмоций, что бурлил в ней, но верила она, что ничего не стоит этому осману убить ее родных, ведь многих он уже убил. Жгучая ненависть. Одно дело испытывать ненависть к каким-то абстрактным людям, к народу в целом, совершенно другое, испытывать эту ненависть к конкретному человеку. И сейчас таким человеком был всадник. Ненависть Эвы к нему была осязаема, была такой, что словно до нее можно дотронуться и обжечься.
- Назови свое имя, дабы я знала и, быть может, поведала другим о человеке, чье слово, лишь мираж в пустыне? – Пальцы ловко перебирали четки, и только это позволяло Эве не обрушиться всеми известными проклятиями на голову всадника, его своры и его веры, что вызывала лишь отвращение в душе каталонки, потому как в народе, что исповедовал эту веру, она видела лишь низость, лживость, лицемерие и жестокость.

 Отправлено: 13.02.11 23:42. Заголовок: Новый взрыв хохота з..

Новый взрыв хохота заставил юношу откинуться в седле так сильно, что султан на его шлеме всколыхнулся, словно тростник, согнутый порывом бурного ветра. Свита тотчас присоединилась к своему повелителю, которого неосведомленность и наивность латинянки развлекала, похоже, куда сильнее прискучивших остроумцев дворца в Эдирне.
- Клянусь Аллахом, еще несколько слов и я помилую семью этой девицы!- обратился он к сопровождающим по-персидски, ибо именно этот язык - благородное наследство предков - был в ходу в империи, чье собственное наречие едва начинало формироваться. И хотя именно при Фатихе преподавание в медресе и обучение в университетах было полностью переведено на арабский язык, для бесед чаще всего использовался фарси, это сладостное дитя поэтов, в число которых султан безуспешно пытался влиться на протяжении многих лет.
Удивленные такими словами владыки, сопровождавшие его сановники переглянулись; довольный тем, что поразил общее воображение, Мехмед продолжал, переходя на греческий, чтоб пленница, а, может быть и ее родня поняли, о чем идет речь.
- Воистину, Аллах даровал нам Коран, в котором написано, что женщина - служанка и собственность мужчины, вещь, что не имеет собственного голоса. Эта девица или глупа или безумна, если требует ответа от тех, кто держит в руках ее жизнь и жизнь ее родичей.
- Мой господин, ее разум смутился от созерцания мудрости и величия, которым Аллах наградил владыку правоверных,- начал один из вельмож, но пристальный взгляд Фатиха заставил его поперхнуться собственными словами. Раздраженный монарх сделал движение, и его белый конь нервно переступил с ноги на ногу.
- Скажи мне, женщина,- игнорируя требования каталонки, как будто бы ее слова никогда не касались его высочайшего слуха,- кто, кроме императрицы, нашел приют в этом доме? Сколько душ твоих соплеменников я должен пощадить прежде, чем янычары отрубят им головы?- протянутая рука молодого султана указывала на группу сраженных защитников дома, которых в этот миг уже готовили к привычному и ужасному ритуалу.

 Отправлено: 14.02.11 10:53. Заголовок: В то время как всадн..

В то время как всадник и его свита разразились хохотом, а потом послышался незнакомый для каталонки язык, она лишь возвела глаза к небу, что было таким чистым и голубым. В сравнении с этим бескрайним простором и этим ярким солнцем, люди подобны песчинкам и все их войны, их желания и стремления кажутся такими ничтожными. Сколько таких вот людей, таких разговоров и сколько горя видело это небо и это солнце. Люди уходили, на смену им приходили другие, а солнце и небо все так же взирали на них, как человек смотрит на муравья, что копошится в своем муравейнике. Губы Эвы почти беззвучно шептали молитву, обращенную с Пресвятой Богородице, что наполняла ее сердце и душу покоем и решимостью, а так же не допускала разброда в мыслях
- Величественная Царица Небесная, Высочайшая Повелительница Ангелов! Ты получила от Бога силу и миссию поразить в голову змея-сатану. Поэтому я смиренно прошу Тебя, пошли нам на помощь Твои небесные легионы, чтобы они под Твоим руководством и Твоею силой преследовали адские силы, везде с ними сражались, отбили их дерзкие нападения и ввергли их в бездну.
Кто, как Господь, Бог наш? Вы, святые Ангелы и Архангелы, защитите и охраните нас!
Добрая, нежная Матерь, Ты навеки наша любовь и наша надежда! Матерь Божия, пошли нам святых Ангелов, чтобы они нас защитили и отогнали бы от нас злого врага.
Святая Матерь, приди на помощь бедным, обрати Твой взор на малодушных, утешь опечаленных, проси за народ, умоляй за священников, заступись за людей, посвятивших себя служению Богу! Пусть все, которые почитают Тебя, почувствуют Твою помощь!
Завершив молитву, Эва осенила себя крестным знамением, а губы коснулись крестика. Только после этого она вновь перевела взгляд на всадника, с алых уст которого, коим могла позавидовать любая девица, срывались очередные слова на греческом.
- Что ж ничего кроме сочувствия я не испытываю к вашим женщинам, коль даже вашим Богом им уготована участь бездушной вещи, - но не было в ее голосе сочувствия, впрочем и злоба словно на это мгновение утихла, быть может, чтобы потом вспыхнуть с новой силой. Слова этого всадника не задевали Эву, потому как не может задеть грязь ножек облаченных в туфли. – Уж лучше быть глупой или безумной, чем быть ничтожной и жалкой, упиваясь силой над беззащитными и безоружными.
Она не обращалась к конкретно кому-то, не называла прямо всадника ничтожным или жалким, но каждому, кто имел хоть толику ума, было ясно о ком идет речь и в тоже время кто посмеет ее обвинить, что она воздавала хулу на этих иноземцев и их…Глаза каталонки вмиг устремились на другого заговорившего, а после на всадника. Получалось, что все это время она говорила с султаном Мехмедом, кажется, так его было имя, кое она слышала в разговорах оцта и остальных мужчин ее семьи. Что ж если сам владыка не держит слово, то стоит ли ожидать чего-то от его народа? Он снова вопрошал, но не собиралась более Эва отвечать ему, потому как что толку в этом было, если его слово подобны миражу.
- Мне кажется, я уже давала ответ на этот вопрос, когда еще верила в слово твое, но нечего мне более сказать, да и не вижу я смысла и не испытываю желания, потому как нет тебе веры. Что до душ, то не властен ты над душою человеческой, потому как ты всего лишь песчинка в этом огромном мире, истинным владыкой которого является Всевышний, - ее же глаза устремились на ее соотечественников, на единоверцев, которых тащили словно скотину на бойню. – Хотя бесспорно можешь отнять жизни этих людей, это ведь не труднее сейчас, чем отнять жизнь у младенца. - Сердце защемило, и ком подкатил к горлу. Каталонка сделала глубокий вдох, а пальцы, которые перебирали четки, сбились.
- Как низко же еще можно пасть? – В глазах был ужас и непонимание вперемешку с все тем же презрением, так смотрят на таракана, что забрался на стол с яствами. – Неужто ваша веры позволяет убивать безоружных, беззащитных, кто не может дать вам отпор? Добить того, кто повержен. Чего ты добиваешься? Желаешь потешить свое самолюбие и гордыню? - Она говорила эти слова, но еще не верила, что действительно на ее глазах свершится такое злодеяние.

 Отправлено: 14.02.11 14:38. Заголовок: На сей раз дерзкие с..

На сей раз дерзкие слова латинянки не остались без внимания - вот только внимала им отнюдь не Святая дева, которую мусульмане почитают как мать Пророка, не признавая, однако, ни факта Непорочного зачатия, ни ее вознесения, а вознесенный на высоту конской спины юноша, которому бесконечные проклятия, сыпавшиеся с алых уст благородной девицы, словно из вонючей пасти базарной торговки, начинали надоедать.
А раздраженный султан не отличался ни милостивым нравом, ни той нервной веселостью, которая до сих пор отвращала грозу от головы зарвавшейся каталонки.
Окружавшие Фатиха придворные, заметив нахмурившиеся брови и молнии гнева, начавшие мелькать в черных очах владыки, словно зарницы на ночном небосклоне, поспешили ретироваться, оставив просительницу вместо единственного высокого дерева. И обжигающая ярость уже готова была пролиться на донью Эву, если бы из дверей дома, щурясь на свет, не появился мужчина, вид которого заставил нового владыку города забыть о непокорной жертве.

- Кир Дмитрий,- ударяя пяткой по конскому боку и вынуждая расступиться сомкнутые ряды янычар, нараспев, громко проговорил избранник Пророка. Глаза его вспыхнули тем ярким блеском, какой появляется у зверя при виде сочащегося кровью куска мяса. И хотя этот сын Мануила некогда был желанным гостем при дворе его отца - тем больше поводов было показать свою власть над вчерашним союзником под видом благоволения.
- Кир Дмитрий,- повторил новый Кайзер-о-Рум, слегка наклоняя голову в знак приветствия и прикладывая сияющую перстнями ладонь к груди.- Клянусь Аллахом, много кого я ожидал увидеть в доме сопротивляющихся нашей воле, но только не вас - доброго друга и верного союзника, о ком наш почивший родитель, да благословит его Всевышний и приветствует, пекся, словно о родном брате или же сыне, трудно и неустанно. Наш посол, навещавший басилевса Константина во время осады, донес нам известие, что среди сотен безумных вы оставались поистине голосом мудрости, побуждая своего брата не продлевать страдания города и сдаться на милость Аллаха. Что же теперь побудило вступить в союз с гяурами, навязавшими вам Унию и своего жестокого, лживого бога?
Усмешка, появившаяся на губах юноши, была адресована латинянке и напоминала змеиный хвост, мелькнувший среди разложенных в корзине царицы Египта ароматных плодов*.

* По преданию, Клеопатра, не желая сдаться Августу и стать его рабыней, приказала принести себе гадюку в корзине с фигами.

 Отправлено: 14.02.11 18:03. Заголовок: Даже самый невнимате..

Даже самый невнимательный человек заметил бы, как переменился в лице от подобного приветствия Дмитрий, ведь совершенно одно дело встречаться как равный с равным, а, может быть, и с высоты рождения в Багряничной палате взирая на сына рабыни, наложницы нехристя, и совсем другое - видеть это же дитя незаконного сожительства перед собой, восседающим в сиянии силы и славы, словно библейский зверь, которому готовы поклониться цари земные.
Но как никто не мог знать, что этот мальчик, воспитанный в забвении, будет наречен новым владыкой Константинова града, так никто и не смог бы сказать, какие прихотливые изгибы на пути своем минует река жизни. Старший брат поплатился головой за неразумие, стало быть, младший должен проявить разумение и осторожность за двоих.
Трупы каталонцев, с неторопливость привычных к такой заботе людей оттаскиваемые к стенам дома янычарами, были тому лучшим подтверждением.
- Рад тебя приветствовать, султан,- игнорируя насмешливый тон и уколы в речах юноши, ответствовал Дмитрий с видом полным достоинства (говорят же, что хорошая мина - все что остается при плохой игре).- Ты прав, было время, когда мы встречались при более радостных обстоятельствах, не питая друг к другу вражды, или, напротив, осушая друг с другом кубок доверия и дружбы... Со стороны моего брата было безумием отвергать подобный союз, и, будь уверен, я не повторю его ошибок.... даже если воспользовался домом твоих врагов, чтоб переждать беду.

 Отправлено: 14.02.11 20:59. Заголовок: Покорность и достоин..

Покорность и достоинство в голосе наследника басилевса обманули султана ровно настолько, насколько притаившийся в зарослях аспид может обмануть усталого путника: стоит задремать или сделать неосторожное движение - и тот укусит, может и не смертельно, но весьма болезненно. И хотя Дмитрий никогда не был для ромеев любимцем, как его старшие братья, ни тем, ради кого они подняли бы оружие, следовало учесть, что сейчас каждый из оставшихся в живых членов царской семьи мог воззвать к чувствам народа.
Но ведь... этот призыв мог быть обращен на пользу.
- Говорят, что друг познается в долгой дороге, морском шторме и долговой яме,- произнес Фатих с той серьезностью, которая благодаря перу услужливого летописца осталась в веках, и которую он умел при случае придавать своему облику и голосу.- Дорога наша была воистину долгой, а шторм, промчавшийся над головами, не уступал буре в Акдениз*. И, надеюсь, мы не станем поминать друг другу долги. Вы и ваша семья, кир Дмитрий - желанные гости в моем новом доме,- красивое лицо юноши слегка запрокинулось, и лучи света искрами рассыпались по золотой чеканке на шлеме, словно одевая голову властителя невидимой диадемой - наследством навечно ушедших императоров византийских.

*Акдениз - белое море, так турки называют Средиземное море

 Отправлено: 15.02.11 11:06. Заголовок: Знаменитая игра "..

Знаменитая игра "в поддавки", не иначе, родилась после этой беседы. Словно два танцора, выписывающие замысловатые фигуры гальярды, они кружили друг против друга, выжидая, пытаясь выиграть время и удачнее сместиться на разлинованной доске. И хотя сердце Дмитрия грызли сомнения, брат последнего императора напомнил себе, как однажды сам стоял перед воротами города, и именно турки тогда держали его руку, а собственная плоть и кровь, мать, и Иоанн, готовы были разделаться с ним, как с чужим.
Так почему же он должен отплатить им иначе?

- Я с радостью приму ваше приглашение, от своего лица и от лица своей супруги,- стараясь не выдать дрожи, которую вызывала в нем мысль отдаться на милость этого юноши, внушавшего просвещенным грекам (пока только им) необъяснимый ужас. В чем была его причина? В том ли, что эта сила возникла ниоткуда, подобно смерчу, и пошла по земле, сметая все на своем пути. Кичившаяся своей древностью империя свысока взирала на вчерашних кочевников, которых она помнила еще дикарями, ходящими то под монголами, то под персами - и, как когда-то было с первым Римом, среди шалашей и юрт, среди диких степей возросла сила, которой было суждено разрушить то, что казалось вечным и неколебимым.
Разве мудрость была не в том, чтобы стать во главе этого нового, едва народившегося мира?

Хотя и мудрость не слишком волновала наследника. Человек, привыкший к повиновению, князь, жаждавший власти, грезивший троном, но получивший лишь обломок величия - забытую богом Морею - мог ли упустить такой случай?

- В этом доме находятся мая мать и мой брат,- со странной улыбкой проговорил деспот, и мудрейший человек на земле не поручился бы, сообщает он об этом в поиске защиты для близких, или из желания защитить свою жизнь.- Кир Фома снесся в доном Альфонсо, желая вывезти семью и сокровища короны в Арагон, и, насколько я знаю, получил от него заверения в согласии.

 Отправлено: 15.02.11 19:24. Заголовок: Говорят, что чаще вс..

Говорят, что чаще всего людей злят не слова, а реакция. Например, намного больше злит, когда в ответ на твои вызывающие слова или поведение, которые направлены на то, чтобы вывести из равновесия, собеседник лишь улыбается и веселится. Ничто так не злит как веселость или равнодушие. Наверное, где-то в глубине сердца, Эва хотела, чтобы этот всадник разгневался, так бы она почувствовала, что ее слова задели его, ведь не только же ей гневаться. Мехмед же казался какой-то просто неприступной твердыней, которую ничто не может вывести из себя и продолжал лишь насмехаться над ней, над ее верой, над всем, что ей было дорого. Хотя, наверное, более мудрый человек, счел бы тот факт, что султан еще не был в гневе, за благо. Но Эва в силу молодости ли, в силу гнева ли, ведь не зря говорят, что гнев нам застилает разум, желала эмоций от всадника, желала, чтобы он злился. Конечно, желание это скорее было неосознанным, потому как сознание желало спасения родным, что в какой-то степени являло собой противоречие.
И вот она увидела, как в черных глазах словно засверкали молнии, подобно тем, что можно наблюдать в грозу, когда слышны раскатистые громы. Его свита отпрянула, оставив Эву один на один с этим человеком, который на самом деле одним лишь жестом мог оборвать жизнь каталонки. Но видимо не сделал это только потому, что так было угодно Господу. И, наверное, в очередной раз Бог спас свою упрямую дочь, явив на площадь высокородного ромея. Казалось, султан в тот же момент забыл об Эве и своем гневе, потому как все его внимание сосредоточилось на Дмитрии. Эва с опаской взирала то на ромея, то на султана, то на своего отца и брата. Что-то внутри нее насторожилось, при появлении этого мужчины. Многого она ожидала в этой ситуации, ожидала расправы над ромеем, ожидала, что тот будет защищать свою семью, быть может, даже ожидала попытки убийства султана, как бы это не казалось невозможным, но никак не ожидала того, что этот ромей будет разговаривать с Мехмедом, как старинный друг и что дом, который дал ему кров он назовет домом врагов. Ненависть каталонки распространяла свои черные щупальца и на этого ромея, все больше отравляя кровь Эвы тем ядом, от которого нет спасения. И напрасно она думала, что Мехмед о ней совсем забыл, потому как даже в разговоре с ромеем он умудрился сделать выпад в сторону Эвы., а точнее в сторону того, что для этой каталонки было свято: в сторону ее веры, ее Бога, ее Церкви. А эта змеиная усмешка. Ах, если бы люди могли умирать от ненависти, то Мехмед уже упал бы замертво, а следом за ним умерла бы и Эва, отравленная этим чувством, что как яд текло в ее крови. Этот отпрыск дьявола смел называть ее Бога лживым, жестоким? В то время как его Бог приказывал ему убивать тех, кто уже и так был на смертном одре, кто истекал кровью. Эве показалось, что черная пелена застлала ее взор, и она даже не поверила свои ушам, когда услышала слова ромея. Нет, не тот факт, что называл он ее дом домом врагов, не даже тот факт, что он говорил как с другом с тем, кто убивал его народ, убил его брата, быть может, стали причиной этого неверия. Причиной стало то, что этот ромей так просто отдавал врагу свою семью. Ведь не упомянул он, что приглашение принимает он со всей своей семьею, а только упомянул жену. А что же до матери и брата? Неужто он решил отдать их на растерзание врагу? Эва не могла поверить в это, как и не верила она в то, что он действительно обрекал на смерть своего брата, а главное, быть может, ее отца, говоря о союзе с королем, чьими подданными была семья консула. Только одно слово, вертелось на языке у Эва. Только одно имя, которое как нельзя лучше передавало смысл всего происходящего. Эва повернулась в сторону отца
- Кого же ты отец пригрел? Змея у себя на груди ты пригрел, - тихо прошептали ее губы на каталонском, так что не мог никто расслышать ее слов, зато отчетливо могли слышать одно единственное слово, что произнесла Эва, и которое будто эхом пронеслось по площади. И словом это было
- Иуда! - Именно так каталонка окрестила кира Дмитрия, который не лучше известного библейского персонажа, сейчас продавал свою семью, предавал тех, кто дал ему кров и приют. Может быть, Эва и заблуждалась и неверно трактовала его действия, но не видела она иных причин иных мотивов этого поступка. И не понимала она, как брат может предать брата, а сын обречь мать на верную смерть, ведь этот осман дал четко понять, что желает смерти ромеев. Впрочем, по мнению каталонки Мехмед желала смерти всем и ее семье и ромеям. «Мне кажется, я попала в ад. Что творится с этим миром, Господи? Когда же так случилось что брат идет против брата, сын против матери, а кругом еретики и посланники самого дьявола? Боже, дай сил мне и помоги тем, кто истинно верует в тебя, и прости нас за все наши прегрешения», - мысленно взывала к Господу. Но не помогала уже и молитва обрести душевный покой и успокоить растревоженное сердце. Каталонка была всего в шаге от того, чтобы сыпать проклятия на голову Иуды и Змея. И если Мехмед думал, что до этого она изрыгала проклятия, то не слышал он просто истинных проклятий, от которых ее удерживала еще лишь молитва.