Отправлено: 02.09.10 20:28. Заголовок: Время и случай для всех - 30 мая, шесть часов вечера

Не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их.

Екклезиаст. IX, 11.


Место действия: дворец подесты в Галате.
Время: шесть часов вечера 30 мая 1453 года.

 Отправлено: 02.09.10 20:30. Заголовок: Каждая минута, истек..

Каждая минута, истекшая с того момента, как Мехмет-паша покинул свою пленницу, падала тяжелой каплей на чашу весов отчаяния. Бурным потоком были пролиты и осушены слезы, и в сердце гречанки поселился мрак.
Не знала она, как будет смотреть в глаза отцу и матери, но увидев верную Филомену, все стало легко и ясно. Филомена ласково обняла, погладила по волосам, шепча что-то бессвязное и утешительное, как когда-то в детстве.
Ни о чем не спросила, разглядев припухшие и искусанные губы, и Анна была ей благодарна, ибо лишь на исповеди бы призналась, что уступила не насилию, а словам, в наивности своей не помышляя, что иное слово может быть острее меча и тяжелее камня. Принимая то, что должно случиться, как уже свершившееся, раз обещание ею дано.

Прошло немало времени, пока госпожа немного успокоилась, и служанка, запинаясь и вздыхая, без всякой радости поведала об удачном исходе своего посредничества и вручила послание Елены Драгаш.
Анна жадно прочитала строки, самолично начертанные августой, просияла… и едва вновь не разрыдалась в отчаянии. Слишком поздно.

Но… Нет веры клятве женщины. Надежней довериться песку в руке, утекающему сквозь пальцы, бегущей воде или переменчивому ветру. И вдвойне глупец – тот, кто полагается на клятвы, данные по принуждению.
Знание, что есть место, где возможно найти укрытие от настигшей ее беды, и человек, обладающий достаточным влиянием и могуществом, чтобы защитить от победивших османов, подтачивало смирение гречанки, как море подмывает даже скалистый берег.

Узнав о сомнениях хозяйки, Филомена от возмущения побагровела.
– Если рассуждать по-вашему, госпожа, – едко заявила она, – то ежели разбойник нож к горлу приставит да кошелек отнимет, то это следует подарком назвать? Ничего не удерживает вас здесь, кроме замков и стражи.
– Но и этого немало, – Анна грустно рассмеялась и повела рукой, указывая на крепко запертую дверь и окна, наглухо закрытые ставнями.
– А ведь охрана только на входе поставлена, – задумчиво произнесла Филомена, припоминая свой путь сюда и не ведая, что за дверью, повинуясь приказу черного невольника, уже замерли молчаливые делели.

Анна пристально посмотрела на служанку, а затем снова на неприступные преграды к свободе, на этот раз не с печалью, а с глухой ненавистью. Османскому вельможе они не станут помехой.
– Он сказал, что вернется к ночи, – почти беззвучно прошептала она.
Филомена медленно перевела взор на ларец, отданный ей чернокожим проводником.
– Что там? – с пробудившимся любопытством спросила Анна и, не дожидаясь ответа, потянулась и сама откинула крышку.
Вспыхнула, увидев тонкую сорочку. Похожая была ей подарена матерью перед назначенной свадьбой, которой так и не суждено было состояться, и теперь злой насмешкой судьбы выглядело это подношение, как и обещание «сделать женщиной». Не женщиной сделается она, а добычей, на которой хозяин поставит свое тавро.
– Я не могу здесь остаться, – выдохнула гречанка, в порыве гнева неосторожно смяв письмо, которое так берегла ее рабыня.

 Отправлено: 02.09.10 21:05. Заголовок: ... Любой маг или ал..

... Любой маг или алхимик - да просто суеверный человек, проживший на свете достаточно, чтобы нажить плешивый лоб и целый лабиринт если не извилин в голове, то морщин на коже - сказал бы прекрасной пленнице османского паши, что не всегда стоит высказывать вслух свои пожелания. Злые духи или просто проказливые домовые могут подслушать неосторожно брошенное слово - и тогда...
Что "тогда" знает один только Аллах, Всемилостивый и милосердный.

Но часто случается так, что один вечер, час, или даже минута учит тому, что не удалось усвоить в течении жизни - и именно такой день наступил сегодня для Анны Варда. Самый недогадливый и простодушный вспомнил бы о неурочно сказанном слове, когда в ответ на сетование девушки в замке с щелчком повернулся ключ, и дверь, скрипнув, уронила на устланный коврами пол полосу желтоватого недневного света. Следом за ним в спальню потоком хлынул нестройный шум голосов и десятков ног, а за ним - пряный, дразнящий ноздри, забытый большинством жителей запах готовящегося мяса, которое ловкий повар только что сдобрил зеленью и оливками.
Но все это ожидаемо и все же внезапно перечеркнула высокая черная тень мужчины, бесшумно ступающего по коврам.

... Мехмет-паша выждал какое-то время у двери, позволяя соблазнительным запахам коснуться дыхания своих пленниц. Сам он не притрагивался к пище с полудня, что при небогатом рационе янычар и привычке к кочевой жизни не составляло проблемы,- но даже второму визирю сейчас захотелось как можно быстрей оказаться возле накрытого стола, с чашей запретного для правоверных вина в руке.
И, как бы не были горды и заносчивы греки, не следовало забывать, что они тоже всего-навсего только люди.

Заметим для сведения, что второй визир не забыл и своего пленника, сейчас запертого этажом выше: туда отправились двое телохранителей - на тот случай, если ромей вдруг решит пренебречь приглашением своего нынешнего хозяина.

... Войдя в комнату, которую запертые ставни и отсутствие света успело погрузить в сумрак, он поклонился обитательницам учтивее, чем это можно было ожидать по отношению к наложнице, и, не поднимая глаз, произнес длинное и весьма витиеватое приглашение разделить с ним вечернюю трапезу.

 Отправлено: 02.09.10 22:48. Заголовок: Филомена ожидала ран..

Филомена ожидала рано или поздно увидеть здесь бесстыдного турка с площади, но тем не менее его появление заставило старую ромейку содрогнуться и, придвинувшись поближе, жестом защиты взять молодую госпожу за руку.

Анна бросила на нее быстрый предостерегающий взгляд, и еще сильнее сжала пальцы, пряча послание императрицы от глаз Мехмет-паши.
– Оставь, Филомена, – надменно произнесла она, делая ей едва заметный знак бровью. Рука девушки выскользнула из грубоватой ладони служанки, забыв в ней письмо августы. – Я пойду. Я не боюсь. Неучтиво гостям обижать хозяина дома, отказываясь от его приглашения. Подай мне покрывало.

Анна вздернула подбородок и прямо посмотрела на Заганоса. Смелые слова слетали с языка, но сердце, казалось, трепыхалось у самого горла. Ее похититель пообещал, что не станет обращаться с дочерью рода Варда, как с рабыней, но до каких границ она может полагать себя гостьей, а не пленницей, Анна еще не знала.

Молча повинуясь, Филомена поклонилась и отошла к груде небрежно наваленных тканей, откуда вскоре извлекла отрез зеленого шелка, затканного узором из лилий. Встряхнула, расправила на руках и привычным движением накрыла им темные волосы Анны. Во время всех этих неспешных манипуляций письмо Елены Драгаш перекочевало на прежнее место, в широкий рукав ромейки.

 Отправлено: 02.09.10 23:37. Заголовок: Закон, по которому я..

Закон, по которому янычар-ага жил уже более тридцати лет, не предусматривает для женщин такой роскоши, как совместный выход к столу с господином. Нельзя сказать, что второй визирь питал надежду изменить мнение пленницы о своей особе, или рассчитывал завоевать ее симпатию одним-единственным шагом, всю странность которого в глазах мусульманина она была даже неспособна оценить. Все было куда проще: этот вечер и ночь Заганос-паша хотел провести в обществе своей новой наложницы - а даже самое сладкое питье начинает отдавать затхлостью, если подается не от открытого сердца. Следовало если не примирить гречанку с ожидавшей ее участью, то хотя бы приучить ее к своему обществу, ибо сопротивленье невинности - плод, упоительный лишь для разума, телу же приносящий наслаждение куда как малое.
Манипуляции с письмом прошли мимо его внимания. Сказать правду, он не особо интересовался ими, будучи уверен, что женщины находятся в полной его власти, и их перешептывания и слезы - лишь способ препровожденья досуга; дождавшись, когда Анна Варда выразит вслух согласие сопровождать его, Мехмет-паша и вовсе повернулся, направившись к двери и жестом велев сопровождающему его евнуху позаботиться о том, чтоб драгоценная добыча не потерялась за порогом.

Едва дождавшись появления пленницы, он направился вниз по крытой красным ковром лестнице, чтобы вернуться в тот же самый покой, где провел почти весь день. Правда, за час, минувший с последней разыгравшейся в нем сцены, вид зала разительным образом изменился: исчезли планы и чертежи военных укреплений, сваленное в груды оружие, и даже тот сорванный византийский флаг, что так поразил неизвестного ромея. В центре теперь были составлены на подрубленных ногах низенькие столы, над которыми суетилась прислуга, а вокруг них, на устланном коврами полу, возвышались горы атласных подушек.

... Долгим, слишком уж плавным движением, в котором только внимательный глаз разглядел бы усталость, тронувшую даже это железное тело, Заганос-паша опустился на приготовленные ложе в центре,- но тут же, выпрямившись и скрестив ноги, повернул голову к входящим в комнату гречанке, ее служанке и евнуху.

- Будь моей гостьей, Анна Варда,- мягко произнес он, указывая пленнице на место по левую руку. Какие бы чувства не вызывала в нем дочь покоренного народа, какие бы желания не кружили голову и не заставляли сжиматься от предвкушения сердце, усадить ее по правую руку от себя мусульманин не мог.
Улыбка - не ослепительный, торжествующий оскал победителя - а непривычная, немного лукавая улыбка появилась на его губах.
- Будь моей гостьей,- повторил мужчина, понизив голос, и глядя на девушку ясными серыми глазами,- пока тебе еще не пришла пора стать здесь госпожой.

 Отправлено: 03.09.10 11:31. Заголовок: Анна слегка замешкал..

Анна слегка замешкалась на пороге, растерянно осматривая убранство для трапезы, не отвечающее ни греческому, ни латинскому обычаю. Сидеть предстояло почти на полу, возвышаясь над ним лишь на высоту подушек.
Однако колебание было недолгим: последний прием пищи в доме Бальдуччи был отравлен стыдом и переживаниями, и Анна едва ли проглотила там кусочек. Сейчас же тело мстило за проявленное пренебрежение его нуждами, с особой остротой внимая запахам яств, подымающимся от приготовленных блюд.

В ответ на странное замечание Мехмет-паши гречанка метнула на него из-под ресниц удивленный взгляд. Легкий румянец смущения окрасил щеки – после жестокого обращения, от которого еще болели губы и в страхе сжималось сердце, подобная учтивость казалась странным капризом. Уж не смеется ли над ней этот человек, не довольствуясь вынужденной покорностью своей пленницы?

Стремясь, чтобы хозяина стола не касался даже край ее одежд, она опустилась на предложенное ей место. Под подолом белого платья мелькнули маленькие сафьяновые туфельки, пока девушка устраивалась поудобнее на мягких подушках.
Украдкой она рассматривала турка, едва ли не впервые решившись взглянуть на него взором, не искаженным страхом или ненавистью. Не турка, грека – мысленно поправила себя Анна, вспомнив его признание, что в их жилах течет одна кровь, и теперь видела сходство в чертах османского вельможи с лицами соотечественников.

Филомена стала поодаль – так, чтобы без помех озирать подаваемые блюда и в то же время быть в пределах досягаемости госпожи, дабы услужить ей по первому знаку.

 Отправлено: 03.09.10 12:31. Заголовок: Опустив ресницы, рас..

Опустив ресницы, рассматривая с вынужденным вниманием край кафтана, отороченного белым мехом, Мехмет-паша позволил гречанке разглядывать себя - дело неприличное для восточной женщины, которой полагалось бросать лишь робкие взгляды на своего господина из-за перегородки, в мусульманских домах разделяющей столы, или из-под покрывала, не позволяющего чужим глазам созерцать ее красоту. Но к большие победы достигаются маленькими шажками - и, раз за разом нарушая порядок, в котором он был воспитан, визир ощущал, что от собственного святотатства у него начинает кружиться голова.
Хотя одному Аллаху было известно, служила ли тому причиной одна только дерзость, проявленная им в отношении исламских обычаев. Взгляд девичьих глаз, словно прикосновение солнца, ласкал смуглую кожу - и, будь Заганос-паша чуть моложе или чуть более подвержен той страсти, что заставляет поэтов сходить с ума, обращая в меджнунов - его лицо ярко вспыхнуло бы перед блеском двух изумрудов, осененных стрелами ресниц и служивших глазами дочери Михаила Варды. Она смотрела на него - и, значит, первый, и самый трудный шаг был уже сделан.
Но ничто не бесконечно. Веки султанского визиря дрогнули, приподнимаясь - и его взгляд, не вызывающий, не насмешливый, а до странности мягкий, словно ласкающие в рассветных сумерках руки - пепел, тень взгляда, игра света в опале - устремился на Анну. Мужчина наклонил к плечу голову, опираясь локтем о поднятое колено: сила, подобная тетиве в состояньи покоя, безопасная до того момента, как кто-то натянет лук.
Он ничего не произнес - но когда слуга подал ему простой, без украшений кубок, которым, по уставу аджака, сервировали его стол, мужчина пригубил вино и протянул его Анне, то ли желая удостоверить, что оно безопасно, то ли - разделить с ней напиток.

 Отправлено: 03.09.10 15:09. Заголовок: Когда взор Мехмет-па..

Когда взор Мехмет-паши встретился с ее, Анна вспыхнула, застигнутая врасплох, но глаз отвести не смогла, словно пойманный в силок беспечный птенец. Удивительное дело, но сейчас в сотрапезнике не было ничего пугающего и тем более отталкивающего, однако ромейка не забыла пронизывающий душу страх, совсем недавно испытанный в его присутствии.

Помедлив несколько мгновений, отсчитанных быстро бьющейся жилкой на горле, Анна взяла протянутый кубок, стараясь не коснуться смуглых пальцев, крепко обхвативших массивную ножку; но все же неосторожно задела и, дрогнув, чуть не расплескала темное вино, цветом обычно уподобляемое благородному рубину, но пленной гречанке на ум пришло сравнение с кровью.

– Вы ждете еще одного… гостя, господин? – спросила она, кивнув на свободное место по правую руку от паши, и отпила маленький, не больше наперстка вышивальщицы, глоток. Подозрение об отраве не тревожило Анну, но мало привычная к вину, она боялась захмелеть.

 Отправлено: 03.09.10 15:58. Заголовок: ... Когда Анна зарде..

... Когда Анна зарделась, словно бутон белого цветка, по которому скользит первый луч алого, тревожного солнца, лицо мужчины в ответ вдруг вспыхнуло ярким пламенем. Нет, на его высоких скулах не появилось румянца, но под кожей будто вдруг вспенился горячий источник, извергающийся из самого сердца земли. Может быть, так оно и было, ведь недаром у греков ходит поверье, что такие ключи пробиваются там, куда ударила молния вседержителя-Зевса - а в том, что глаза Анны способны были прожечь насквозь самую черствую душу, сомневаться бы стал только невидящий.
Пораженный этим взглядом, мужчина, еще несколько часов назад готовый умертвить ее после мимолетных ласк, теперь не нашелся что ответить. Голос не поднялся из его груди, а горло вдруг наполнил песок дальних походов; с трудом сглотнув ком, потупившись, как уличенный в постыдных проказах юнец, янычар-ага нашел в себе силы лишь глухо вымолвить:
- Жду.

Лицо горело так, словно вместо вина он выпил мгновенно действующего яду, повергшего его в состояние лихорадки; нетерпеливым жестом султанский наставник потребовал новый кубок, и в несколько глотков осушив его, произнес уже твердо:
- И уверен, его появленье тебя порадует.

Ответ это, туманный и тёмный, как многие действие Заганос-паши, мог внушить пленницу ложную надежду. И одновременно подарить боль: немного радостного может быть в том, что еще одна птичка попалась в силки и теперь бьется в клетке, лишенная сил вырваться на волю. Но ага янычар рассудил дело иначе: любой выживший уже был счастливее, чем безмолвные трупы, устилающие улицы Константинополя. Еще вчера они сохраняли последнюю надежду, боролись, сражались за каждую улицу и каждый дом, даже когда уже все было потеряно - а сегодня над покоренной столицей повиснет мертвая тишина, которую вряд ли нарушит хоть что-то, кроме собачьего воя и крика созывающих к молитве муэдзинов.
Вряд ли кто-нибудь лучше него представлял, скольким не повезло не увидеть завтрашний рассвет - и едва ли кто-нибудь что по ту, что по эту сторону, османы, ромеи, победители и побежденные, хотел так забыться, как он, в эту ночь - первую ночь в стихшем городе.
И грудь этой женщины казалась ему более желанным пристанищем для этого забытья, чем роскошные спальни всех дворцов мира.

... Мысли о мертвом городе охладили пламя, сжигающее лицо мужчины и его тело, а потому он смог обратиться к Анне почти без прежнего трепета,- и сказал, откидываясь на подушки:
- Если твоя служанка устала или же голодна, она может идти: здесь ты находишься под моей защитой, а мои люди не оскорбят тебя любопытством или неуважением.

 Отправлено: 03.09.10 19:26. Заголовок: «Эту привилегию ты о..

«Эту привилегию ты оставляешь себе», – мысль эта ничем не выразилась на лице старой рабыни, когда она склонилась перед своей хозяйкой.
– Дозвольте удалиться, госпожа, – произнесла она шелестящим голосом, едва громче шороха складок грубой ткани ее одеяния.

– Иди, – произнесла Анна, не сумев скрыть изумления и в некоторой степени обиды на то, что служанка смеет оставить ее наедине с мужчиной ради скорейшего утоления голода.

Однако юная госпожа была в высшей степени несправедлива: не голод и не усталость гнали Филомену прочь из этой залы, пренебрегая первейшим долгом всегда быть подле Анны. Хитрая ромейка надеялась воспользоваться выпавшим случаем и разведать обстановку во дворце – главный вход охранялся, а насколько бдителен присмотр за кухней и прочими помещениями для прислуги?
За себя Филомена не боялась: чего бояться глупой старухе, сдуру заплутавшей в чужих коридорах, она не ромейский воин и не аппетитная молодка, чтобы возбуждать у турок подозрения или нечестивые мысли.

Испросив дозволения, служанка бесшумно исчезла, как тень – сходство, к которому, по известному определению, должна стремиться всякая хорошая прислуга. Анна и не заметила ее ухода, поскольку ее вниманием всего несколькими словами полностью завладел Мехмет-паша.

– Появление нового гостя порадует меня? – выговорила она онемевшими губами.
Кубок с вином вдруг стал слишком тяжел для руки гречанки, и она поставила его на стол, впившись взглядом в османа. От безумного, невероятного предположения, что всего за пару часов тому удалось разыскать Михаила Варда, перехватило дыхание.
Анна побледнела: радостно будет ей увидеть отца живым, но каково ему будет увидеть дочь, делящей ложе с захватчиком. Не проклянет ли он ее, не отторгнет ли от себя с гневом и презрением, как пораженную проказой? Это она сможет вынести. Хуже, если ее участь разорвет ему сердце.
– Кто это? Скажите же мне, – почти потребовала она, не желая долее терпеть ни минуты неизвестности.

 Отправлено: 03.09.10 20:38. Заголовок: Настойчивость ромейк..

Настойчивость ромейки показала, что та уже достаточно оправилась от испуга, чтоб возвысить голос куда громче, чем это было положено рабыне. Впрочем, едва слышная речь Филоменs тоже не обманула визира: было ясно, что эта женщина - в силу возраста или опыта - не подвластна тем чарам, которые медленно, капля за каплей, как казалось, начинали проникать в душу Анны.
К счастью, пожилая рабыня предпочла сама покинуть место ужина; не отрывая глаз от хозяйки, Мехмет-паша сделал знак, приказывая выпустить неугомонную подстрекательницу на все четыре стороны.

Мятущиеся глаза девушки выдали ее мысли. Советник султана не мог не улыбнуться этой наивности: если б она знала, сколько девиц благородных фамилий уже подверглись участи куда более горькой - и скольким отцам еще предстоит изведать всю глубину страдания от того, что они не уберегли детей от судьбы отдать свою невинность не одному, а целому сонму жадных завоевателей! Юноши и девушки византийских благородных родов скоро станут самым ходовым товаром в империи, и не пройдет месяца, как их будут продавать на рынках по всему мусульманскому востоку наравне с аравийскими скакунами и бухарскими пряностями.
Многие, о, сколь многие будут рады отдать своих чад не то что в жены, а в бесправные рабыни новым хозяевам Roma nova!

Но эти мысли не стоило сейчас внушать сидящей напротив него красавице; прийдет время и она сама увидит, что стало с ее подругами и их женихами, которым вряд ли больше повезло избежать насильных объятий.

- Твой отец жив,- проговорил он негромко, в первый раз опуская глаза из желания скрыть неясный осадок, не сочувствие, а просто необходимость лгать или говорить то, в чем он сам не был уверен.- Султан отдал приказ пощадить твоих соотечественников, которые могут помочь ему в управлении городом. Если ты хочешь...
Он не договорил, опасаясь давать обещание, выполнить которое могло оказаться выше сил второго визиря. Если дочь горда, как и отец, может случиться так, что даже ему прийдется подчиниться владыке высокому, являющемуся без спроса и в шалаш бедняка и в высокие чертоги земных царей.
Ясные, беспощадные глаза Мехмет-паши вновь блеснули на Анну с тем достоинством, которое, которое не смогли отнять у него ни султанский гнев, ни опала.
- Если он жив, клянусь Аллахом, я отыщу его,- выпрямляясь, проговорил он; голос мужчины звучал глухо, но в нем чувствовалась непреклонное намерение следовать тому, что он обещал.- И, хотя я не могу жениться на тебе, ибо связан клятвой всемилостивому султану и твоей верой, клянусь, я заплачу ему за тебя самый большой выкуп, какой только видели в этом городе! Пусть проклянет меня Милостивый и Милосердный, если в чужих глазах на тебя ляжет хоть тень позора!
Глаза второго визиря мрачно блеснули. Благоразумие убеждало его воздерживаться сейчас от опрометчивых клятв, не давая женщине право после требовать за них - ведь он мог получить желаемое, не связывая себе подобными узами. Но честь, которую этот выкрещенный грек оберегал в своем сердце, честь воина, честь мужчины толкала его сейчас на поступок, которому дивился собственный, всегда столь холодный разум.
- Я обещаю,- упрямо проговорил янычар-ага, ударяя ладонью по ковру, словно прибивая к земле свои сомнения.

 Отправлено: 03.09.10 22:27. Заголовок: Он сказал «отыщу» – ..

Он сказал «отыщу» – стало быть, за столом будет сидеть гость, чье имя и чье присутствие не будут ничего означать для Анны. Она со вздохом отвернулась, скрывая подступившее разочарование.
Клятва заплатить за нее выкуп отцу, столь много значившая для мусульманина, в глазах христианки имела цену меньшую, чем монета чужой и далекой страны для невежественных торговцев.
Однако другая клятва, не менее неосмотрительная, была ею услышана. Разум твердил Анне не верить обещаниям врага, но шепот надежды, как бы он ни был тих, заглушал этот настойчивый голос. Но как воспользуется осман плодами розысков, если они увенчаются успехом, она не ведала.

Гречанка бросила на Мехмет-пашу долгий взгляд, будто девичий взор был способен пронзить до сердца янычара и читать в нем, как в открытой книге.
Она не увидела ничего, что помогло бы разрешить ее сомнения.
– Это не первое обещание, что я слышу от вас господин, – тихо произнесла Анна.
В ее голосе не было ни упрека, ни возмущения – только грусть. Слишком больно было бы обмануться и в этот раз.

 Отправлено: 03.09.10 23:24. Заголовок: То, чего не удалось ..

То, чего не удалось сделать нежному женскому взгляду, в прославленных поэмах и газелях повергающим в войну города и целые царства, сделало одно неосторожное слово. Лицо Заганос-паши вспыхнуло, но краска, появившаяся на щеках, была следом гнева, а не любовного волнения. Одним упреком Анна Варда почти уничтожила ту власть, которой достигла перед этим и которая, пожелай она воспользоваться ею иначе, могла бы положить к ее ногам всю мощь водителя янычарской армии.
Визир выпрямился, гордо вскинув голову, и бросил на на ромейку испепеляющий взгляд.
- Ты торгуешься, Анна Варда?- в голосе мужчины звучал металл; словно панцирем, прикрывавший досаду и боль, неожиданно пронзившую его сердце.- Если ты недовольна своей судьбой... может быть, ты хочешь вернуться туда, откуда тебя привезли в этот дворец? Ступай,- язвительная насмешка скользнула с его языка, словно капля яда, падающая в кубок на развеселом пиру.- Если тебе не нужно мое покровительство, оно больше не будет тебе досаждать. Иди!

Жестокие слова падали, словно удары бича - но потому ли, что Заганос-паша в первый раз в жизни причинял боль, не желая того всем своим сердцем, то ли от того, что в жилах его и Анны и впрямь текла одна кровь - кровь жителей погибшего города - сердце мужчины внезапно стиснуло словно стальным обручем. Еще мгновение - и оно готово было разорваться от переполнявшего гнева и муки - и даже холодный разум, всегда столь могущественный, не сумел теперь победить это неожиданное страдание.
Но скорпион, пораженный своим же укусом, не умирает. Рука Мехмет-паши, в ярости стиснувшая атлас подушки, распрямилась; один Аллах знал, какого усилия воле стоило ему вернуть себе спокойный вид, пока в душе ага янычаров клокотали ярость и боль.
Насмешливые, сияющие вызовом глаза вновь обратились на Анну; черная бровь вопросительно выгнулась, словно визир удивлялся, что так яростно защищавшая свою свободу пленница до сих пор не покинула общество своего тюремщика.

 Отправлено: 03.09.10 23:59. Заголовок: Обрушившаяся на нее ..

Обрушившаяся на нее ярость заставила Анну отшатнуться, но тщетно Мехмет-паша искал бы в гречанке раскаяния или сожалений в неосторожности. Для нее все было просто: жестокий янычар вновь открыл свое истинное лицо, что все равно произошло бы рано или поздно.
– Вернуться в дом, залитый по вашему повелению кровью? – медленно вымолвила она, и голос пленницы был полон не меньшим гневом. Служанка не скрыла от госпожи того, что узнала в пустом и покинутом доме.

Осман уже задавал ей подобный вопрос, но тогда ей некуда и не к кому было идти. Теперь же… Перед глазами Анны встали строчки, написанные старческой рукою. Она до боли сжала ладони, стараясь, чтобы лицо не выдало ее.

– Хорошо, – наконец, произнесла она, подымаясь из-за стола, откуда так и не отведала ни одного из яств.
Возможно, это ловушка, но, возможно, и шанс – дворец консула Каталонии был не так далеко.

 Отправлено: 04.09.10 00:23. Заголовок: Если кричишь - кричи..

Если кричишь - кричи громко; если бьешь - бей больно. Поступок Анны ошеломил мужчину - но лишь на мгновение, затем глаза его вспыхнули мрачным восторгом. Что ж... и дикие кобылицы рано или поздно привыкают к кнуту - не станет исключением и эта ромейская гордячка, которую теперь он взнуздает так, как того заслуживает ее норов.
Толчком поднявшись со своего места, стремительный, как распрямляющийся ивовый прут, Заганос-паша подошел к двери в покой и толкнул ее с такой силой, что дубовая плита, ударившись с другой стороны, вздрогнула и заскрежетала. Янычары, в этот момент ведшие неспешную беседу в коридоре, переглянулись.
- Объявляю вам, что всякий, кто переступит сейчас этот порог, не находится более под моей защитой,- объявил им султанский советник на османском, и тут же повторил по-гречески. Затем повернулся, рассыпающими злые, колючие серые искры глазами глядя на Анну; сжавшиеся в ниточку губы дрогнули, когда он спросил, выдыхая со страстью, в которой смешалось почти нескрываемое вожделение и предвкушение схватки, возобновившейся между спесью османа и греческой гордостью.
- Ну, что же ты? Ты хотела идти? Ступай!

 Отправлено: 04.09.10 00:43. Заголовок: Анна не поняла истин..

Анна не поняла истинного значения слов, сказанных Мехмет-пашой янычарам, хоть он и повторил их для нее по-гречески, но ощутила безотчетный страх, как тогда, на площади.

Однако гордыня, которая без ведома девушки так чувствительно задела второго визира, не позволила ей отступить даже сейчас, когда гречанка заподозрила, что предложение свободы было всего лишь уловкой, которая навесит на ее клетку замок покрепче. Следовало сделать только несколько шагов, чтобы убедиться в этом.

Колени ее дрожали, пока Анна преодолевала короткий путь к двери. Дойдя до порога, она замерла и слегка покачнулась, словно там были натянуты тугие путы, не пускавшие ее дальше.

 Отправлено: 04.09.10 01:19. Заголовок: Быстрее, чем понял, ..

Быстрее, чем понял, зачем и почему он это делает, быстрее, чем успели вмешаться оскорбленная гордость и злость, Мехмед-паша подхватил на руки потерявшую равновесие девушку. Жажда увидеть, как она попробует переступить порог, как встретит взгляды десятков молодых, здоровых мужчин, все еще опьяненных победой, насилием и почти полной безнаказанностью, дарованной им положением янычар; того, как поймет, что потеряла и чего добилась наивным, нелепым требованием свободы - жажда эта на мгновение отступила под напором бурлящей крови.
Здесь, в этом доме, неистовые дети войны, возможно, не тронут ее - но за стенами дворца нашлось бы немало охотников забрать жизнь и честь у беззащитной ромейки - а того, что принадлежало ему, Заганос-паша не собирался уступать ни единому человеку.
Но мгновенье прошло - и холодная мысль о том, что гречанка может счесть его порыв недостойной слабостью, страхом перед тем, что у нее хватит мужества покинуть его, словно гиена, впилась второму визиру в душу. Уже сделав шаг, чтоб отнести непокорную на ее место за столом, мужчина остановился; руки, державшие гибкое тело, дрогнули.
- Ты...- задыхаясь, шепнул он, черными, как грозовое небо глазами, впиваясь в лицо Анны,- ты...
Он не договорил. Он не знал, что можно сказать. "Уходишь? Оставляешь меня? Готова сменять ночь с вторым человеком империи на жребий быть растерзанной отрядом башибузуков?" И то, и другое, и третье произнести было невозможно, не дав выхода мятушимся, как перепуганные чайки над волной, чувствам.
Мужчина лишь шумно вздохнул, ощущая, как от близкого, теплого дыхания снова начинает сладко щемить в груди.
То, что происходило, было неправильно - но разорвать нить, опутавшую его, привязавшую его к этой пленнице, уже было невозможно.
- Ты... уловила своим покрывалом душу мою...

 Отправлено: 04.09.10 01:55. Заголовок: Напрасно Мехмет-паша..

Напрасно Мехмет-паша полагал, что сумел уберечь Анну от пугающего прозрения, что именно она избрала для себя. В присутствии аги янычары не дрогнули ни единым мускулом, но ничто не могло удержать алчных взглядов на добычу, которая вот-вот добровольно отдастся на их милость.

Широко распахнув глаза, гречанка в испуге прильнула к плечу паши, и кожей, и телом ощущая ту силу, которая в этот миг единственная была ей защитой – теперь она это понимала. Как и поняла, что таинственным образом заполучила власть над османским вельможей взамен утерянной ею свободы. Открытие это было смутным, на грани веры и неверия – там, где опытная женщина уже бы торжествовала, Анна сомневалась – но было столь поразительным, что она не рассердилась на то, что он вновь слукавил. Ведь ничто не помешало бы ему не удержать, а вытолкнуть ее за порог, чтобы урок получился наглядней.

 Отправлено: 04.09.10 02:26. Заголовок: Одного поворота голо..

Одного поворота головы было достаточно, чтобы все те, кто только что одарил беглянку жаждущим ее прелести взором, смиренно потупились и подались прочь. Устав янычар предписывает взирать на султана, как на живого бога, "отца-кормителя" - но едва ли с меньшим трепетом и священным ужасом они смотрели на своего командира, который, в отличие от султана, был достаточно близко, чтоб раздавать не только золото и чины, но и потрясавшие порой воображение своей жестокостью кары. Пойти против него было даже не бунтом, а почти святотатством, ибо каждый понимал, что, способные поднять голос против султанского трона, рабы владыки нигде не найдут спасения, кроме как под отрядным котлом* и всемогущей рукой своего аги.
Самый благоразумный из них, с трудом повернув на петлях покореженную дверь, скрыл происходящее в зале от любопытных взоров.

... В тот миг визиря мало интересовало, станет ли предметом обсужденья солдат его постыдная слабость: ощутив, что долгожданная добыча покорно прильнула к нему, забыв о своей гордости, он быстро вернулся к столу, и опустил Анну на пол среди груды подушек.
Одной рукой продолжая удерживать ромейку у себя на груди, он подхватил кубок с едва пригубленным ею вином и буквально втиснул его между полуоткрытыми розовыми губами девушки.
- Пей. Пей, не бойся, оно даст тебе сил!
Вышколенный слуга, остававшийся неподвижным и немым на всем протяжении ссоры, в нужный момент оказался на месте и поспешно придвинул к ослабевшей пленнице блюдо, на котором горстями были рассыпаны орехи и сушеные фрукты.

Открыть

* провинившийся янычар мог избежать немедленного наказания, спрятавшись под символом орты - отрядным котлом. Рано или поздно он, конечно же, вылезал, но само по себе интересно.

 Отправлено: 04.09.10 10:36. Заголовок: Анна послушно отпила..

Анна послушно отпила несколько больших глотков, пока крепкое вино не обожгло ей нёбо, и она не закашлялась, отстраняя от губ кубок.
– Довольно, – проговорила она, и неизвестно, в какой мере относилось то к вину, а в какой к изматывающему душу спору. Гречанка вполне уяснила себе, что в открытом противостоянии ей не одолеть Мехмет-пашу, но была слишком неискушенной, чтобы применять женские хитрости и уловки, или, по крайней мере, использовать их осознанно.

Она пошевелилась, высвобождаясь из рук османа – наученная горьким опытом, мягким движением, позволяя ему самому отпустить ее, – чувствуя, как от пережитого у нее горят щеки и тяжело бьется кровь в висках. Стараясь вернуть – который раз за этот еще не окончившийся день – утраченное ею спокойствие.

 Отправлено: 04.09.10 11:45. Заголовок: Очутившись в комнате..

Один из провожатых растворил дверь помещения, где состоялась первая встреча высокопоставленного турка и плененного ромея, и тем же жестом, что давеча Сфрандзи просил указывать ему дорогу Сабита, пригласил узника проследовать в кабинет, улыбаясь и ясно давая понять, что не воспользуйся Георгий любезностью, то получит знакомый пинок в спину.
И грек шагнул вперед, шагнул, гордо вскинув голову, и войдя, расставил ноги на ширину плеч, и скрестил руки на груди, напоминая своим видом скорее стража дверей в райскую обитель, нежели человека, мир которого сегодня рухнул…

...Очутившись в комнате, которую второй визирь приказал определить для пленника, Георгий мало внимания обратил на ее убранство, ухватив взглядом лишь то, что в ней царил порядок, и хаос, творившийся на улицах не тронул обстановки этих покоев. Все, чего требовало его измученное тело, здесь было и за то хвала Создателю. Надолго ли, нет ли, но делели Заганос-паши оставили узника в одиночестве. Стоя к ним спиной, ромей лишь слышал нежный скрип притворяемой двери. Он еще долго стоял неподвижно, обращенный к своим печальным думам и верша молитву Творцу, пока слова ее не закончились, а ноги не подернула дрожь, предупреждающая о том, что силы в них заканчиваются. Освободившись от доспехов не так ловко, как мог бы, будь руки ему более послушны, Сфрандзи кинул их на пол. Пусть османская империя получит все богатства Константинополя, включая и роскошь обмундирования великого логофета. Все, кроме того, что им принадлежать никогда не сможет.
Асикрит, верой и правдою служивший троим василевсам, оставшись в тунике и штанах, длиной достигающих до щиколоток, совершил омовение, воспользовавшись водой из кувшина, что был оставлен здесь. Грек, стирая с лица и шеи грязь, пот и кровь, думал, что не найдется того моря, воды которого смогут смыть и через века кровавое месиво, застлавшее в эти дни светлое имя Великого Города. Опрометчиво резко дернув головой, стряхивая с себя капли воды, Георгий едва дошел до кушетки, покрытой причудливыми узорами раскрашенным персидским тонким ковром, на коей и нашел свой покой на ближайшие часы.
Разбудили великого логофета не сказать, что грубые, но для человека, по чьей голове ударили накануне чем-то очень тяжелым, беспощадные толчки в плечо. Практически ничего не соображающего мужчину поставили на ноги чьи-то сильные руки, и двое делелей повели друга Константина Драгаша уже знакомым путем в кабинет второго визиря…

…За время, проведенное Сфрандзи на третьем этаже, изменилась не только обстановка комнаты, но и ее обитатели. За низкими столами, уставленными яствами, сидел все тот же обладатель двух хвостов, а рядом с ним юная дева, лик которой, безусловно, был знаком великому логофету. Еще недавно ее отец, чей род был славен, горевал о расстроившейся свадьбе дочери и думал, как бы выгоднее пристроить дитя. Что ж… в нынешнее время, Михаил мог бы только порадоваться, ибо «удобнее» и выгоднее ложа, нежели подушки Заганос-паши, его наследница вряд ли смогла бы найти. Надменная усмешка тронула губы сына Константинополя, но язык его остался в молчании. Где бы ни были сейчас его собственные дети, их участь будет ничуть не хуже одного из тех, что вдыхает смрад бойни, умирая близ трупов единоверцев, или одной из тех, чья душа не сломлена, хоть тело и повержено.