Отправлено: 31.07.11 20:03. Заголовок: Надежный страж, замок с ключом... - 31 мая, Галата, половина пятого вечера

Галата, дворец подесты.
31 мая 1453 года, половина пятого вечера.

«Во всей этой истории, как читатель мог заметить, был один человек, которым, несмотря на тяжелое его положение, никто не интересовался, почтенная жертва интриг политических и любовных...»

 Отправлено: 31.07.11 21:42. Заголовок: Итак, миновало утро,..

Итак, миновало утро, день уже клонился к своему закату, а несчастного пленника никто и не думал освобождать. Угрюмый страж, высокорослый детина в грязных засаленных шароварах, резко контрастировавших с новехоньким алым шелковым поясом, чистой безрукавкой не по размеру и нарядной узорчатой тканью, обмотанной вокруг головы, рано поутру поставил перед мессером Луиджи щербатую миску с сомнительным варевом и глиняный кувшин с водой - и это все, чем почтенному негоцианту предлагали подкрепить свои силы гостеприимные турки.

Дождавшись ухода тюремщика, мессер Луиджи с подозрением принюхался к миске и с некоторым колебанием признал ее содержимое кашей. Генуэзец осторожно опробовал ее кончиком языка, вздохнул, вспомнил своего повара (ныне пребывавшего в виде трупа в подвале его дома, если прочие слуги еще не озаботились о христианском обряде погребения), о своей язве и немолодом уже возрасте... Наконец, что сегодня почти пятница, и, следовательно, день постный.

Однако попытавшись проглотить ложку турецкой каши, Бальдуччи немедленно выплюнул кушанье и всерьез испугался, что ему вздумали преподнести яство, коим потчуют неугодных, и обещанная свобода откроется ему через иные врата, врата райские. Как видно, мессер Луиджи был достаточно самонадеян, чтобы рассчитывать на благосклонность небесную.
Воду пришлось пить, поскольку жажда мучит безжалостней голода, но и тут генуэзец проявил осмотрительность, испив поначалу глоток, и лишь спустя некоторое время - второй. Поняв же, что ничего другого ему доставлено не будет, мессер Луиджи был вынужден экономить не только из страха.

При всем при том Бальдуччи старался не давать воли ни раздражению, ни все более овладевавшему им беспокойству, памятуя о восточной неспешности в исполнении любых дел и обещаний. Сановный турок обещал... но в его воле было назначить срок своему слову.

 Отправлено: 31.07.11 23:50. Заголовок: ... Между тем то, чт..

... Между тем то, что почтенному негоцианту представилось кашей, на самом деле было остатками утреннего ячменного плова с мясом, положенного янычарам во время военного похода согласно уставу их полумонашеского формирования. Правда, к тому времени, что кушанье это достигло тарелки неверного, от баранины в нем оставался один лишь жир, да и тот слегка подкис по причины майской теплой погоды. Размякший ячмень слипся и разбух, так что непривычный к полковой кухне мессер Бальдуччи имел все основания сделать выводы о том, что поднесли ему нечто совершенно несъедобное.
Ко всему прочему, яство это вскорости начало источать весьма специфический запах, который, весьма вероятно, пришелся бы по нраву крысам и прочей чердачно-подвальной живности, однако для человеческого обоняния был почти нестерпим. И именно этот запах, проникший сквозь притворенные двери комнаты, служившей темницей почтенному генуэзцу, заставил проникнуть в нее человека, который при других обстоятельствах никогда бы не появился в этом месте.

Разумеется, никакой янычар, которого, к тому же, здесь не было, и подавно, никакой слуга не осмелился бы возражать султанскому любимцу, когда тот, морща нос, потянул за дверную ручку и сделал маленький шажок внутрь комнаты.
Справедливости ради надо сказать, что его появление было неожиданным не только потому, что человеку подобного положения было попросту нечего делать в месте, где, как стало уже понятно, содержались пленники нового Великого визиря; сам вид молодого человека, прошедшего школу rakkas*, мог ввести в заблуждение непривычного к османским нравам человека: длинные волосы, ниспадавшие по плечам и покрытые одной лишь атласной шапочкой, подведенные глаза и одежды, мало похожие на простые кафтаны, какие носила янычарская братия. Да и мусульманин, знающий о султанском любимце лишь понаслышке, встретив его, имел бы все основания посчитать, что визитом мессера Луиджи Бальдуччи удостоила сарацинская знатная дама.
Правда, высокий рост и кое-какие признаки, вроде недевичьи широких ладоней или торчащего кадыка могли бы выдать Шехабэддин-пашу, но вряд ли их можно было уловить с первого взгляда, отвлеченного сверканием шелков и прихотливыми узорами дорогого шитья.
Конечно же, более остального его мог выдать голос, несмотря на увечье, все же оставшийся явно мужским, хотя и необыкновенно певучий - но евнух предусмотрительно не заговорил, обратив на латинца темные глаза и остановившись на пороге, словно царица Савская перед Соломоном.

Открыть

* rakkas - красивые подростки, в мусульманских странах часто выполняющие роль танцоров и содержанок (во всяком случае, поставщиков сексуальных слуг для мужчин). Иногда они перерастают в Kocek (кучек) - профессиональных танцоров, чьей особенностью является имитация женского поведения и, говоря современным языком, трансвестизм. При этом кучек, в отличие от ракка, совсем необязательно гомосексуалисты; их ценят за артистизм и талант.

 Отправлено: 01.08.11 10:52. Заголовок: Скрежет отпираемого ..

Скрежет отпираемого засова прервал литанию душевных и телесных мук негоцианта, заменив их недоумением, но узник был рад и такому перерыву в монотонности заключения.

Среди прочих признаков, отличавших евнуха от женщины, было пренебрежение мусульманской стыдливостью, которая запрещала появляться правоверной перед мужчиной с непокрытым лицом. Мессеру Луиджи это обстоятельство было известно, однако прочие атрибуты женственности сбивали с толку, не позволяя прийти к определенному заключению. Богатый наряд и драгоценности не могла на себя нацепить служанка, а восточные черты лица и покрой одежды не могли принадлежать латинянке. Самым вероятным и одновременно почти невозможным было предположение, что в узилище проникла та, кто в Венеции или Генуе носила бы прозвание куртизанки, и чье турецкое поименование мессеру Луиджи известно не было.

С кряхтением разогнув затекшую поясницу и остро ощутив переполненный мочевой пузырь, Бальдуччи приподнялся с места, пытаясь учтивостью искупить зловоние, исходившее от прокисшей каши, и собственный непрезентабельный вид. Под рукой у генуэзца со вчерашнего утра не было ни гребня, ни бритвы, ни чистой воды, и взору случайного посетителя в безжалостном свете дня предстали заросшие щетиной одутловатые щеки, спутанная бородка и набрякшие веки. Картину дополняли несвежая сорочка и сильно измятое платье.

– Чем обязан… монна? – после некоторой заминки мессер Луиджи избрал обращение к женщине, потому как «мессер» к неожиданному явлению ну никак не подходило. – Господин визир решился выполнить наш уговор и вернуть мне свободу из чужих рук?

 Отправлено: 01.08.11 20:57. Заголовок: Понял или нет таинст..

Понял или нет таинственный гость латинца обращенные к нему речи - никак не отразилось на изящном, словно микенская фреска, лице, которое портила лишь излишняя яркость красок: в цвете черных очей, в блеске влажных губ, в персиковой смуглоте щек. Улыбаясь, как будто со слов мужчины слетели не колкие слова упрека, а клятвы и признания в нежной любви, из уст старика, каким казался пленный этой цветущей молодости; порой они звучат смешно и нелепо, порой - отвратительно, но почти всегда слова, сорвавшиеся с их языка, падают на землю и рассыпаются звоном монет.
Юноша, которому лишь чудом удалось избежать участи "банного мальчика*", любимец султана и будущий бейлербей Румелии, успел узнать это на собственной шкуре.
Шелковые одежды, стлавшиеся за ним по полу, зашуршали, когда неожиданный посетитель сделал шаг в комнату. То рассеянно скользя взглядом стенам и грубой обстановке, то устремляя его на латинянина, тот, к кому мессер Луиджи адресовал обращение "монна", проплыл, словно невиданная птица, внося с собой в темный покой благоухание мускуса и шафрана, блики на переливчатом шелку и даже, кажется, солнечный свет. Правда, был он не жарким, раскаленным, и не робким утренним - но тем, того дня и часа, когда светило, само истомленное духотой, падает к жадно ловящему его морю, окрашивая окружающую стихию в цвета крови и золота.
Кровь и золото были тем, на чем строил свое могущество и свою тайную, неуловимую власть евнух Шехабэддин, любимец и неперсник султана, лучший друг Заганос-паши.

Вот и сейчас он плыл по убогой комнате, как если бы танцевал перед троном властителя мира, зная и чувствуя, что на нем одном сосредоточено внимание нежданного собеседника, сознавая свою власть и наслаждаясь ею, ка иные люди наслаждаются бешеной скачкой верхом на коне или тяжестью султанского тюрбана на их голове.
Вдруг он неожиданно повернулся и в упор уставился на Бальдуччи распахнутыми глазами.

Открыть

* "банные мальчики" - одна из форм детской и юношеской проституции в османской империи. Свои услуги оказывали чаще всего в хамамах, сочетая их с массажем, подачей угощения и прочими развлечениями. В наше время подобный вид проституции практически вымер, однако прозвание "банный мальчик" обозначает гомосексуалиста. Короче, пошел турок в баню, заодно и помылся.

 Отправлено: 02.08.11 23:09. Заголовок: Прекрасное видение, ..

Прекрасное видение, окутанное шелками и запахом благовоний, силою своей перебивавших даже амбре прокисшей каши, не понимало италийское наречие. Мессер Луиджи упрекнул себя за излишнюю торопливость.
Но воистину, голод телесный и душевные тревоги подтачивают разум, ослабляя его трезвость и ясность – и в данный момент Бальдуччи с особенной ясностью убедился в правдивости этой сентенции.

Когда сарацинка остановилась прямо перед ним, негоцианту пришло в голову, что возможно, присланная куртизанка является отчасти подарком Заганос-паши, отчасти извинением за задержку. Увы, всем прелестям и жарким ласкам восточный гурий мессер Луиджи предпочел простую деревянную лохань с водой и ночной горшок, однако будучи немного знакомым с восточными обычаями, генуэзец понимал, что вежливо отклонить дар ему не удастся, и приуныл.

«Дукат в дырявом кармане дороже, чем среди сотен собратьев в ларце». Веселые годы мессера Луиджи давно уж канули в Лету, а вид рослой и размалеванной девицы будил в почтенном муже и отце не похоть, а брезгливость, заставляя припоминать все, что полагается в аду прелюбодеям и сладострастникам. И еще кое о чем...
О ночных тенях, что он подсмотрел украдкой с попустительства и с подачи Заганос-паши. И мысль, что если не вырвать монну Анну из этой обители греха, она вскоре превратится в нечто, столь же непотребное, пронзила Бальдуччи, как ишиас копчик.

 Отправлено: 03.08.11 22:35. Заголовок: Если бы у этой сцены..

Если бы у этой сцены был свидетель, вернее, не просто какой-то забредший в поисках ночлега янычар или султанский порученец, а пребывавший в это время в другом месте почтенный соотечественник Шэхабеддин-паши, широко известный в узких кругах бесконечными сплетнями и нескончаемыми рассказами о годах своей юности, проведенных в благословенном Ширазе, он не преминул бы вспомнить какую-нибудь коротенькую, на час с небольшим притчу, суть которой можно передать пословицей:"сперва мужчина бегает за женщиной, потом от нее".
Если бы генуэзец выразил заинтересованность и восторг при появлении "восточной красавицы" - чувства, весьма привычные избалованному вниманием султанскому наперснику и любимцу - скорее всего, дело бы кончилось кратким разговором о погоде и том, как хорошо теплым майским вечером прогуливаться по улицам Галаты в компании двух-трех телохранителей, радуясь, что не приходится вместо этого лежать среди трупов, все еще стаскиваемых похоронными командами в братские могилы на той стороне залива. Но выказанное мессером Бальдуччи, пусть и неявно, пренебрежение, промелькнувшее, словно тень, на лице генуэзца, произвело на самолюбивого красавца противоположное действие. И пускай старый хрыч не обладал ни красотой, ни богатством (а если и обладал, должен был бы весьма скоро его лишиться), чувство, которое христианский имам непременно заклеймил бы как недостойную гордыню и похоть, в мгновение ока возобладало в уязвленном сердце евнуха.
Пользуясь тем, что латинец явно принимает его за девицу, и зная из опыта, что ему подобные считают дочерей сладостного Востока необузданными и непосредственными, словно неприрученные животные, Абдулла быстро вытянул вперед руку, признаться все же, слишком длинную и мускулистую для прелестницы, и, ухватив генуэзца прямо за бороду, довольно сильно потянув ее вниз, словно проверяя, не отвалится ли она.
Лицо султанского наперсника при этом было так же невинно, как лицо пятилетнего ребенка, обрывающего крылышки мухе.

 Отправлено: 04.08.11 22:04. Заголовок: Множество трогательн..

Множество трогательных поэтических строчек посвящено благостным картинам младенческих забав на коленях седого патриарха. Дитя резвится и играет с окладистой бородою убеленного годами старца, издавая сладостный лепет и вызывая восторг и умиление окружающих.

Но то ли сьер Бальдуччи был менее чадолюбив, чем полагалось уже немолодому его возрасту, то ли бородка его не могла соперничать с буйной растительностью библейских праведников – никогда детям его дочерей не дозволялась подобная фамильярность и непочтительность. И тем паче опешивший негоциант не думал позволять такое непотребство особе, давно выросшей из пеленок.

– Пусти, бесстыжая, – просипел он, на этот раз по-гречески, и ухватился за драгоценную бороду, стремясь отвоевать ее и вытащить из цепких смуглых пальчиков; приложив при том значительное усилие и и всем телом отклонившись назад.

 Отправлено: 06.08.11 13:54. Заголовок: Возглас почтенного н..

Возглас почтенного негоцианта более всего напоминал визг девицы, которую трое молодчиков волокут за косы в сарай, чтобы лишить возможности после первой брачной ночи гордо продемонстрировать нетерпеливо ожидающей родне мужа простыню с пятнами, оставшимися от ее невинности. Сходство это было столь велико, что евнух, собиравшийся еще вдосталь поиграть с доверчивым и недогадливым латинцем, рассмеялся. Смех его, рассыпавшийся серебряным колокольчиком, был высоким и чистым, но все же едва ли мог принадлежать женщине - разве что тем немногим, статным, более похожим на стройных юношей прелестницам, что грезятся изголодавшимся по ласке воителям в образах тех, кто разделяет с ними палатку. Это был смех Кенея, но не Кениды*, и звуки, вырвавшиеся из груди гостя, в мгновение ока должны были положить конец заблуждению, в котором пребывал почтенный генуэзец.
Раздосадованный несвоевременным прекращением игры, молодой человек отпрянул от пленника, хмуря брови. Но делать было нечего: поведя плечом, словно неудачная шутка была назойливой мухой, осмелившейся присесть на роскошную ткань, прикрывающую его тело.

- Что делает столь почтенный человек в месте столь скорбном?

Открыть

* У авторов начиная с Псевдо-Гесиода рассказывается миф, особенно обработанный Овидием, что Кеней прежде был девушкой по имени Кенида (греч. Καινίς), возлюбленной Посейдона. Посейдон обещал исполнить всякое её желание, она же пожелала обратиться в неуязвимого мужчину

 Отправлено: 06.08.11 20:47. Заголовок: Сила, с которой Баль..

Сила, с которой Бальдуччи отстаивал свою бороду и честь, обернулась против него же. Когда посетитель – а голос юноши положил конец прежней неопределенности – неожиданно отпустил Бальдуччи, купец не удержал равновесия и непременно опрокинулся бы навзничь, не поджидай его услужливо за спиной жесткая лежанка. Ложе, навлекшее на себя немало нелестных эпитетов из уст мессера Луиджи за неудобство, сейчас поддержало неблагодарного, стойко приняв вес генуэзского седалища.

Крякнув, мессер Луиджи вытаращил глаза, приходя в себя от ошеломления, и едва ли досада шутника превосходила досаду жертвы розыгрыша, к счастью, не успевшего зайти слишком далеко. Неизвестно, что больше уязвило почтенного негоцианта: развязность девицы или тот факт, что девица оказалась не вполне девицей, а совсем даже наоборот. Увы, как то свойственно людям, исполненным собственной важности и значимости, италийский торговец боялся прослыть смешным более, чем грешником.

– Засов на двери ответит на этот вопрос красноречивей меня, почтеннейший, – сухо ответствовал мессер Луиджи, зорко присматриваясь к незнакомцу; оценивая и не желая пропустить ни малейших провозвестников новых насмешек.

 Отправлено: 07.08.11 19:10. Заголовок: - Чем же ты провинил..

- Чем же ты провинился перед великим султаном, что он велел содержать тебя здесь, среди слуг и рабов?- казалось, ни изумление пленника, ни явная неприязнь, которую тот выказывал к нежданному гостю, не смутили гермафродита. Обнаружение его пола также совршенно перестало его тревожить, напротив, утратив необходимость подражать женскому целомудрию, он ощутил полную свободу.
Не дожидаясь ответа, евнух еще раз сделал круг в тесном пространстве комнатки, и, не найдя ничего интересного, вновь повернулся к Бальдуччи.
- Ты не похож на одного из ромейских басилевсов,- бесцеремонно оглядев негоцианта, как если бы тот был молоденькой рабыней, что обнаженной выставлена на рынке в Каффе, и прикрыта лишь прозрачным покрывалом, делающим ее красоту совершенной, ибо вуаль скрывает мелкие недостатки.- И ни на кого из этих заносчивых советников тоже не похож. Я их видел... Греки!- с презрением фаркнул султанский любимец, передернув плечами в нетерпеливом жесте.- Жалкие недоумки, цеплявшиеся за клочок земли, что остались у них милостью Аллаха - но с дерзостью осмелившиеся угрожать величайшему из султанов, драгоценному лалу в венце Османов! Ты друг им? Ты ведь шпионил для них?

 Отправлено: 07.08.11 21:13. Заголовок: – О нет, – с тонкой ..

– О нет, – с тонкой улыбкой возразил Бальдуччи. Казалось, грянувшись о жесткое ложе, внутренний механизм его, все эти шестеренки, винтики, желания, побуждения, мысли, страсти и страстишки, пришедшие в расстройство от внезапного вторжения Шехабэддин-паши, чудесным образом улеглись на привычное место и закрутились по давно отработанному порядку и направлению. – Кто, положа руку на сердце, сможет назвать друга ближе самого себя? Когда приходит час испытаний, каждый выбирает свое, наиболее ценимое: трус – собственную шкуру, скупец – свое злато, властитель не уступит скипетра брату, единому с ним по крови, даже праведник не согласится пожертвовать душой, ведь ее он и ценит превыше всего.

Поразмыслив, мессер Луиджи остался сидеть. Лета давали ему преимущество перед оскопленным юнцом, а излишним подобострастием он вряд ли снискает расположение у евнуха. Учитывая слово, данное султанским визирем, генуэзец мог более не считать себя пленником, о чем он и поведал.

– Ничем я не провинился перед блистательным султаном, да продлит Господь его дни, – не моргнув глазом, проговорил негоциант. – Сюда же меня привело дело к уважаемому Заганос-паше, подробности которого я предпочитаю не разглашать без его согласия. Мы достигли полного соглашения, а так как час был поздний, мессер Заганос предоставил мне кров и ночлег, а засов на дверях уберегает сохранность моей особы от превратностей военного времени, – с едва уловимой иронией пояснил Бальдуччи свое жалкое положение. – Никто более меня, разве что сам господин визир, не сожалеет, что не нашлось более подходящих покоев, но война... – разведя руками, подытожил он.

 Отправлено: 08.08.11 19:53. Заголовок: Как не мал мышиный х..

Как не мал мышиный хвост - попавшийся в мышеловку, он погубит всю мышку. Именно этими словами султанский наперсник мог бы передать известную на суровом севере про птичку и коготок, и описать ловушку, которую собственными руками захлопнул за собой Луиджи Бальдуччи. Ложь - а сказанное им о гостеприимстве Мехмет-паши было явной ложью - имеет способность возвращаться к сказавшему, и благослови Аллах, если она, как грающая на дереве сорока или же темная галка, не приведет за собой целую стаю товарок, таких же бесстыдных и громкоголосых, норовящих обрушиться на все, за что можно уцепиться.
Хитро прищурившись, евнух окинул взглядом пленника, который, из зенита его двадцати пяти лет казался почти стариком. Кем мог быть этот человек, запертый, пусть и без неусыпного надзора, среди пленников и заложников. Богатый костюм, хотя и пострадал за время отдыха на немягком ложе, выдавал человека состоятельного и, возможно, имевшего значительный вес - но, будь он политиком, едва ли охранение было таким же небрежным. Шехзаде Дмитрию не повезло: пребывая в почетном, но тем не менее заточении в своем новом доме, он пользовался всем внешним почетом, но имел столько же шансов выбраться наружу, сколько же недозрелый цыпленок, заточенный в белой скорлупе.
Итак, политик? О нет, едва ли. А вот торговец - вполне возможно; жирный латинский боров, с которого сам Аллах, милостивый и справедливый, велел содрать золотую шкуру.
Шехабэддин-паша приосанился, с высоты своего роста глядя на сидящего пленника, и наклонил голову с важностью, положенной по штату уполномоченному для переговоров человека.
- К несчастью Заганос Мехмет-паша, Sadr-ı Azam, Великий визирь и защитник солнцеподобного и благороднейшего султана Мехмеда Фатиха, вынужден был отправиться с приказом нашего господина по важному и спешному поручению. Вполне возможно, что он потребует столь много времени, что твоим сединам к тому времени суждено будет превратиться в плешь,- край губ молодого человека язвительно дернулся, когда он представил сморщенного и дряхлого старца, вроде почтенного лекаря, который приходился ему земляком и которого ревнивый любимец двух полководцев не слишком-то почитал.
- Однако, в милости своей он не забыл о тебе и поручил мне, как своему другу, пролить на твою голову амбру и мускус его великой милости,- собственная напыщенная речь позабавила Шэхабеддин-пашу, который чувствовал себя, как расшалившийся школяр.
Улыбнувшись столь соблазнительно, что самые изысканные из шахских наложниц должны были бы наложить на сабя руки от зависти, он вкрадчиво произнес:
- Надеюсь, ты понимаешь, что благоволение такого вельможи стоит весьма дорогого.

 Отправлено: 08.08.11 22:09. Заголовок: По вкрадчивой мягкос..

По вкрадчивой мягкости ответная улыбка купца не уступала сласти из розовых лепестков, которой потчевал генуэзского гостя некогда почти всемогущий великий логофет Георгий Сфрадзи. Некогда... теперь же ромейский пленник находился в нижней части колеса фортуны, «Sum sine regno»*. Мессер Луиджи никогда не заносился столь высоко, следовательно, и не мог пасть низко.

Чувство, мягко озарившее точеные черты евнуха, было понятно и близко почтенному торговцу – то была чистая и откровенная алчность, квинтэссенция благородной страсти к обогащению. «Будут обирать» – понял он нюхом, зрением и даже печенкой, словом, всем своим немалым опытом. Несомненно, турок подсчитал даже стоимость пуговиц и оценил добротность полотна рубашки, не говоря уж о верхнем платье, на который пошло несколько локтей дорогого бархата из ткацких мастерских Генуи. Бальдуччи подумалось, что и седина в его бороде в жадных глазах выглядит серебром.

– Никто выше меня не ценит благоволение великого визиря, – проворковал негоциант, очутившийся в родной стихии мены и торговли. – И я сполна доказал свое уважение и признательность почтеннейшему Заганос-паше, и лишь досадное недоразумение и важные дела султанского советника до сих пор удерживают меня здесь.


Открыть

* есмь без царства (лат.)

 Отправлено: 09.08.11 19:13. Заголовок: Шэхабеддин паша улыб..

Шэхабеддин паша улыбнулся, как всякий человек, собеседник которого дал ровно такой ответ, на который рассчитывали. Хвост поймал лису и латинцу ничего не оставалось теперь, как расплатиться золотом за свою свободу.
- Я полагаю, четыре тысячи вполне докажут, как сильно тебе по душе благоволение нового Великого визиря османской империи. Четыре тысячи полновесных венецианских дукатов, не матапанов* и не обрезанных по краю... я знаю ваши маленькие уловки,- он с характерным прицокиванием вскинул голову, показывая, что пленнику, будь он хитрей самого иблиса, не удастся провести его, ближайшего друга султана.

- Надеюсь, сумма тебе не кажется завышенной или несуразной?- сверкающие, словно драгоценные жемчуга в венце красавицы, зубы евнуха обнажились в широкой, торжествующей улыбке.- Поверь, она продиктована исключительно уважением к столь почтенному человеку, как ты: было бы стыдно сказать, что стоимость твоей жизни оценена ниже, чем стоимость породистого коня или пары парчовых кафтанов. Но, если твои родные не найдутся, как выплатить ее единовременно, мы можем урезать ее... скажем, за счет пальцев рук или ушей.

матапан* - серебряный дукат (гроссо).

 Отправлено: 09.08.11 20:36. Заголовок: «Четыре тысячи!» – в..

«Четыре тысячи!» – внутренне ахнул Бальдуччи, шокированный расценками. В своей скромности италийский торговец отнюдь не ценил себя столь высоко, лишь нежно любящая супруга, монна Серафина, возможно, согласилась бы с Шэхабеддин-пашой. Но, по счастью, она, как и дети с внуками, была далече и не могла с бабьими причитаниями встрять в мужской разговор. Ну, почти мужской – поправился мессер Бальдуччи, скользнув взглядом по фигуре евнуха. Угрозу насчет пальцев и ушей он пропустил (тем паче, что его уши пока прилегали к голове), посчитав ее одним из способов набавить цену.

– Я глубоко польщен и растроган твоими словами, – проникновенно сказал италиец. – Увы, в чужом городе я, иноземец, одинок, как перст. Совесть ни одного из моих слуг я не могу отяготить таким внушительным искушением, как четыре тысячи дукатов. Не так я опасаюсь за свою жизнь, сколь боюсь прослыть обманщиком, когда мое поручение не будет исполнено, – горестно покачал головой Бальдуччи, бесстыдно клевеща на Маттео Джелотти. Впрочем, изворотливый управляющий несомненно одобрил бы уловку своего господина, поэтому душу мессера Луиджи не тревожили угрызения совести.

– Единственная моя родственница, – потупил взгляд генуэзец и сделал многозначительную паузу, – пребывает ныне в покоях Заганос-паши.

В черных глазах негоцианта промелькнул отсвет испытанного ночью унижения. Гармония и справедливость отчасти придут в равновесие, если вместе с позором Анна Варда принесет в приданом сэкономленные четыре тысячи, которые грабительски пытается вырвать у него этот скопец. Возможно ли, что визирь одной рукой отпуская на свободу, другой норовил залезть ему в карман?
Вполне возможно и вероятно, вынужден был признать мессер Луиджи, но он не был бы Бальдуччи, если бы не попытался выскользнуть из расставленных сетей.

 Отправлено: 09.08.11 22:29. Заголовок: Непомерная жадность ..

Непомерная жадность выказывалась латинцем на глазах султанского любимца не в первый раз, и каждый раз поражала его игрою своих граней и цветов, словно драгоценный перстень. Для любого мусульманина, турка и нетурка, перса и мамелюка делом чести были три вещи: встретить гостя, потратившись на приготовления к его визиту так и столько, чтоб тот еще несколько лет с завистью вспоминал богатство и расточительность хозяина; явиться в гости, с подношением для султана или иного важного человека, которое должно было затмить великолепие других даров; и наконец, без колебаний и не сожалея, швырнуть в лицо победителя за себя выкуп, столь великий, что он навечно оставил бы след в памяти полонившего, и поразил его не только богатством, сколько небрежностью, с которой был сделан. Нередки были случаи, когда с побежденных князей взыскивались и получались целые состояния, а роды после этого нищали и шли чуть ли не с сумой - если, конечно, их не спасали другие такие же, как они, вовремя захватившие какого-нибудь жирного пленника и получившие с него все, что недавно было отдано ими самими. Для Шэхабеддин-паши, для его друга, нынешнего главы Дивана, для Ангела, для Халиля - да для любого из тех, кто нынче теснился возле султанского трона, было оскорблением и досадой, если бы сумма за из свободу составляла менее десяти тысяч дукатов, и, случись с ними бесчестье, они бы с презрением назвали столь умеренного в желаниях человека дураком. Однако обычай латинцев диктовал им совершенно другие поступки, и то было еще одни несходством, бороздой, навсегда разделившей представления о благородном поведении Запада и Востока.
Для первых почетно было обмануть, для вторых - унизить.

Но, как уже говорилось, с увертками латинян друг и товарищ Мехмет-паши сталкивался не впервой, и встречать он его умел с такой же хитростью, что оно подавалось. Улыбнувшись с чувством, которое веками позднее назвали иронией, евнух сочувственно покачал головой, щелкая языком в знак сочувствия и понимания.

- Сколь тяжко мужу столь многих достоинств влачить тяжкое бремя земной юдоли в одиночестве, без поддержки родных и верных товарищей,- словно бы вспомнив о своем призвании, которое лежало в области поэзии и изящных искусств, проговорил он.- Горько знать, что ни одна живая душа не столь преданна и возвышенна в помыслах, чтоб удержаться от воровства, даже если хозяину и благодетелю угрожает бесчестие от рук врагов, а может быть, и мучительная смерть,- он вновь улыбнулся, словно страшные слова отнюдь не являлись намеком, и содержали в себе самую невинную риторику и обычное восточное краснобайство.- Клянусь Аллахом, милостивым и милосердным, ты растрогал мое сердце старик. Но не беспокойся. Я не стану отягощать карманы и руки твоих слуг твоим добром, чтобы потом никто не упрекнул их в недостаче и воровстве, и не желаю обременять их совесть столь страшным делом, как выплата выкупа. Я также не стану удерживать тебя здесь, пока сумма будет внесена полностью. Мои люди и люди достойного Заганос-паши отправятся с тобой, самолично отсчитают в твоих кладовых сколько положено и доставят деньги сюда, в этот дворец, не потеряв ни единой монетки, чтобы не навлечь на твои седины пятно поношения и позора. Поверь,- голос молодого человека стал похож на змеиное шипение, и любой, кто хоть раз удостаивался "душевной" беседы с новым Великим вищирем, в мгновение ока узнал бы эту сладкую вкрадчивую интонацию,- от взора нового Садр-азама не укроется ни один вор, посмевший посягнуть на твое имущество, и ни один беглец, решившийся покинуть пределы Константиние.

 Отправлено: 11.08.11 15:14. Заголовок: Вне всякого сомнения..

Вне всякого сомнения, если бы жилах генуэзского купца вместо крови торговцев текла кровь царей и патрициев, если бы мессер Луиджи оказался пленником, захваченным с поля боя, то и для латинянина цена выкупа стала бы ценой чести, – пропасть меж Востоком и Западом не так широка, как между человеком меча и человеком кошелька. Не так широка, как мнилось Шехабэддин-паше.

Однако требуемый выкуп, по мнению Бальдуччи, был ничем иным, как наглым вымогательством, которым желал обогатиться ловкий мальчишка, перехитрив не только пленного негоцианта, но и самого Заганос-пашу. Другими словами, мессер Луиджи не до конца поверил евнуху, что тот действует от имени и поручению великого визиря. Не жертвой грабежа опасался стать купец, а жертвой обмана. Первое – ожидаемая опасность войны, от которой не укрыться, второе же – покушение на его честное имя и репутацию проницательного дельца.

– Воистину восточная учтивость и предупредительность не знает границ, – с медом в голосе воскликнул мессер Луиджи. – Как и милость султана Мехмеда, даровавшего неприкосновенность генуэзцам и их имуществу, а любого посягнувшего на них объявившего насильником и вором! Но я не из тех, кто будет мелочиться и считать каждую медную затертую монету, ведь я уже вручил твоему господину самое драгоценное мое сокровище.

Мессер Луиджи так растрогался собственной речью и своим небывалым великодушием и щедростью, в коих почти уверился сам, что краем рукава утер увлажнившийся уголок глаза.

 Отправлено: 11.08.11 23:24. Заголовок: Благодарность, выказ..

Благодарность, выказанная иноверцем от мудрости и справедливости молодого владыки Константинополя, и вызвавшая у того поток восхищенных слез, не осталась незамеченным евнухом и были вполне оценены тем, что изучил искусство казаться. Как два игрока в шахматы, они теперь делали ходы по узорчатой доске, сохраняя замыслы в пристойной невозмутимости и нанося друг другу обманные удары и всамомделишные выпады, в стремлении угадать, куда шагнет в следующий раз неприятель. Луиджи Бальдуччи был хитер и, возможно, в его силах было обмануть куда боле умудренного опытом и искушенного в торговых делах человека, чем Шэхабеддин-паша. На его стороне было все, кроме одного: понимания, что, сколько солнце не скрывайся за тучами и дождь не бей по налитым бокам висящего на дереве красного яблока, рано или поздно его сочная оболочка раскроется и на землю дождем посыплются прозрачные семена.
Как бы ни был изворотлив и хитер старый лис, но его хвост продолжал оставаться в капкане.

- Воистину, милость султана не знает границ и пределов,- сохраняя ту же восторженную ноту, сдобренную, правда, как хороший кофе, перчинкой снисходительности, проговорил он.- Позволив галатцам сохранить и имущество и жизнь, хотя имел полную возможность подвергнуть их мучительной каре, он все же отделил мудрых людей от безумцев, и тех, кто не в силах постичь света ислама, от тех, кто готов и доволен будет, пребывая с муслимами в добром соседстве. Разве не мог он получить все по праву сильного? И разве скромная благодарность за позволение просто дышать, встать и пойти в собственный дом, лечь не в вонючую конуру, а в собственную мягкую постель - так уж велика? Хотя... быть может, ты не ценишь ее?- взгляд евнуха стал жестоким и непреклонным, как если бы в одном из его рукавов уже был спрятан подписанный тугрой, начертанный на пергаменте приказ придать смерти строптивого пленника.

 Отправлено: 12.08.11 21:37. Заголовок: Генуэзец благочинно ..

Генуэзец благочинно сложил руки на чуть выступающем животе, подпоясанном почти под самые сосцы и беспрепятственно являющем завистливому взору свою сытую округлость. Рассохшаяся кровать противно скрипнула, как несмазанное колесо возка, но этот звук почтенному купцу казался не столь противным, как мягкий и шелестящий голос Шехабэддин-паши. Тайком от евнуха Бальдуччи больно ущипнул мякоть ладони, чтобы не дать выхода все более охватывавшему его раздражению.

– Слова твои елеем и миррой упали в мое сердце, умягчив и напитав его, – продолжил упражняться в красноречии мессер Луиджи. – Решено! Я сам поднесу султану четыре тысячи дукатов в знак благодарности и непременно упомяну, по чьему совету и наущению приношу этот дар.

Бальдуччи склонил голову и, дрогнув мясистым носом, ощутил, как от подмышечных впадин исходит пока едва ощутимое зловоние. Не в том виде латинский негоциант ныне, чтобы предстать перед сиятельным Мехмедом. Или, наоборот, в том самом, чтобы поднести золото, завернутое в последнюю рубашку страдальца? Италиец тонко усмехнулся.

 Отправлено: 13.08.11 20:56. Заголовок: Если бы при этой бес..

Если бы при этой беседе, столь полной меда и липкого воска, как пчелиные соты, присутствовал нелюбимый молодым евнухом лекарь янычар-аги, он бы наверняка восхитился происходящим спектаклем, и, как знать, может быть вспомнил историю о посетителе недозволенного правоверному заведения, в котором за визит брали немалую цену, за наблюдение - вдвое большую, но за право увидеть, что испытывает наблюдающий за актом непристойного совокупления (или какие там еще дурные поступки могут свершаться под покровом ночи) желающий опустошал свои карманы троекратно.
Впрочем, здесь и сейчас султану предстояло не потратить, а получить. Лисице по-прежнему предстояло расстаться с ее пушисьлй шкурой, просто честь снять ее перешла к главному охотнику. И едва ли он позабыл бы, кто загнал зверя.
И все же не поиграть со зверем, который уже мнил, что вывернулся из рук преследователей, было выше сил Шэхабеддин-паши.

- Едва ли султану удастся сегодня оказать тебе честь и дозволить даже столь почтенному человеку приблизиться к своей особе. Нынче вечером он замышляет дать пир в честь Великого визиря, и принять у себя знатнейших особ из твоих соотечественников. Конечно же, нашего повелителя порадует всякий дар, идущие от благодарной души, но не оскорбит ли твоих благородных земляков присутствие бедного, одинокого старика, которого даже собственные слуги норовят обмануть и обворовать? Как бы они не пустились срезать кошельки у гостей,- он улыбнулся, ожидая, что оскорбленный латинец начнет противоречить им же рассказанному, и примется заступаться за свое мнимое сиротство и своих челядинцев.