Отправлено: 07.10.10 13:24. Заголовок: "И в крепости вопили и рыдали..." - ночь с 29 на 30 мая, султанская ставка

 Отправлено: 07.10.10 13:48. Заголовок: ... Путь с площади П..

... Путь с площади Перамы к красному шатру, стоявшему в тени персиковых садов, был долгим и трудным. Но причиной тому была не усталость, и не заваленные трупами улицы, которые по счастью, приходилось преодолевать уже в темноте, нарушаемой лишь неровным светом факелов; не мешали пленникам веревки или цепи, от которых осторожный, всегда смотрящий в будущее визирь султана Мехмета избавил своих высокородных гостей - нет, грузом, сгибавшим их плечи к земле было сознанье того, что теперь они не вольны даже в собственной смерти.
Впрочем, пока ничто не указывало на то, что визирь уготовил им подобную участь: стража, следовавшая за ними, и, должно быть, получившая указания от господина, была отменно предупредительна - настолько, что несколько раз поскользнувшийся в крови Мурад был тут же подхвачен под руки так, словно шел не в ставку врагов, а на торжественную аудиенцию, и был не утратившим все беглецом, а, как минимум, братом увенчанного монарха.
В какой-то степени это так и было - но сейчас это родство стало таким же обоюдоострым, как и кинжал, оставленный новыми спутниками старшему принцу.

Один или два раза - не без того, у него в голове мелькнула шальная мысль, а сердце, казалось, рванулось прочь из груди, точно пойманная певчая птица: "Сейчас! Летим!" - но Озгур-бей с истинно сулеймановой мудростью отверг несбыточные надежды, понимая, что втроем убежать, а тем более скрыться будет практически невозможно.

По прибытии на место им отвели отдельный шатер, войдя в который беглецы обнаружили ужин и подобающие правоверным одежды; однако, пока они переодевались - латинские костюмы с обтянутыми, непристойно выставленными напоказ ногами и прочими частями смущали юношей - оружие таинственным образом исчезло из их нового дома, вызвав у старшего шехзаде короткий смешок. Махмуд Ангелович не был бы собой, если бы не поступил, как ему было нужно, не нарушив при этом почтительности царедворца и данного слова.
Ужин прошел в молчании; какая-то апатия, то ли желание понять и примириться со случившимся, то ли усталость, то ли ужас, который все старательно таили друг от друга, запечатали уста троим путникам. Слуга еще не успел убрать расставленные для трапезы кушанья, а Мурад, истерзанный событиями последних суток, уснул прямо там, где сидел. Старшие мужчины, все так же, не обменявшись ни единым словом, уложили юношу на ковры, укрыв поданным ватным одеялом - и, едва помолившись, расположились подле него.

 Отправлено: 07.10.10 14:19. Заголовок: ... Однако, заснуть ..

... Однако, заснуть так и не получилось. Озгур долго прислушивался к дыханию спящих товарищей, вперяя неподвижный взгляд в темное небо, видимое через открытый клапан палатки, гадая, притворяется Асень спящим или его в самом деле поборол этот новый противник. Мурад спал, как ребенок, часто вздрагивая и ворочаясь, беззвучно, как всякий, кто прошел традиционную для турецких высокорожденных детей "школу принцев"; положив руку на его лоб, Озгур почувствовал, как горит его кожа. Принц и сам обливался потом от духоты,- и, поднявшись, откинул входной клапан палатки, чтобы впустить внутрь хоть немного свежего воздуха.
Рядом с ним тут же очутились двое часовых.

Но принц даже не обратил на них внимания: потрясенный, ошеломленный, он смотрел во все глаза на сияющую звездную ночь, пораженный в самое сердце мыслью, что она может стать последней ночью в его жизни.

Лагерь османов спал.
В ставке султана, где еще вчера слышались неумолчные звуки барабанов, горели костры и отдавались последние распоряжения хриплыми, сорванными за два месяца осады глотками османских военачальников - в этом месте теперь господствовала тяжелая, словно бархатное покрывало, заколдованная синяя тишина.
Дальше, в войсках башибузуков, в раскинувшихся на отдых рядах анатолийцев, в окруженном коновязами и кузницами частях сипахов уже звучали победные речи - но здесь, на холмах, где ночной ветер едва колебал ветки цветущих деревьев, царило безмолвие, над которым опрокинутой чашей нависал черный, искрящийся звездной пылью купол небес.
Царевич почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы.

Доселе османская армия представлялась ему как страшная, непобедимая сила, грозившая смести с лица земли его род и его самого. При мысли о ней он ощущал страх и глухую ненависть, какую чувствует человек ко стихии, которую не в силах преодолеть или перебороть. Теперь же, очутившись в самом сердце этой невиданной силы, он замер от восхищения, понимая, что основой ее была не звериная мощь и безумие фанатичных приверженцев, как об этом привычно говорили с поверженном городе,- но почти невыносимая стройность и организованность. Жгучее, чудовищное сожаление, что не ему принадлежит эта сила, пронзило сердце принца,- а ощущенье того, что он по крови, по рождению своему является здесь больше "своим", чем в стенах отцовского дома, заставило его колени дрогнуть и подогнуться.

Забыв о том, зачем он вышел из шатра, очарованный, изнывающий от искушения и раскаянья - за свою слабость и за то, что он не может дать ей осуществиться - Озгур-бей, словно лунатик, двинулся к краю холмов, туда, откуда был виден огромный, черным облаком заслонявший сияние звезд и реки город.

Один из стражей последовал за ним.

 Отправлено: 09.10.10 11:34. Заголовок: Если Асень и уснул, ..

Если Асень и уснул, то совсем ненадолго, и забытье это, темное, глухое, не только не принесло отдохновения, но, казалось, утомило его еще больше. Пробудился он с чувством, что выбирался из вязкой трясины, хватающей за ноги, тянущей в своих ненасытные смоляные глубины; и эта отвратительная жижа, помнилось ему, дошла едва не до подбородка - Иоанн запрокинул голову, силясь вдохнуть, и проснулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего из шатра Озгура.

Последовать за принцем он решился далеко не сразу, ибо как никто другой понимал, как важно порой побыть наедине с собой, вопрошая Господа и свое сердце о том, как должно жить дальше, и в эти мгновения даже самое дружеское участие будет лишь грубым вмешательством в таинство. И все же Асень тихо поднялся с постели, надеясь, что не потревожит сон Мурада, набросил наопашь кафтан от милостей Махмуд-паши и на цыпочах вышел вслед за старшим шехзаде.

Все, виденное Озгуром на пути через лагерь, предстало и взору бывшего хартулярия, но отнюдь не вызвало в нем трепета - ни восторженного, ни смятенного. Да, эти люди нынче смели с лица земли державу ромеев, но собственной ли мощью или по попустительству Творца? И зачем султану - да и любому завоевателю - все больше и больше земли, если понадобится ее ровно столько, чтобы однажды засыпать могилу? Все это было чуждо и непонятно Иоанну, который, будь у него подобная возможность, предпочел бы всю свою жизнь провести в саду с книгой и никогда не пожелал бы ничего, принадлежащего ближнему.

У подножия холма расстилался город - казалось, будто дети гигантов играли в куличики, выдавливая из кулаков мокрый песок, да и забросили свои корявые сооружения. Неровный силуэт стен, местами разрушенных турками, был трудно различим на фоне ночного неба, яркими пятнами мерцало кое-где пламя пожаров (Иоанн рассеянно подумал, что Второй Рим при Мехмете может сгореть так же бессмысленно, как и Первый при Нероне) да белели паруса немногих латинских кораблей, запертых в гавани.

 Отправлено: 09.10.10 12:14. Заголовок: Принц услыхал шаги, ..

Принц услыхал шаги, но не обернулся, то ли не желая встретиться взглядом со стражником, служившим неуместным, постыдным напоминанием о том, что здесь и сейчас он всего лишь пленник, то ли не испытывая сомнений в том, что друг отца не оставит в беде и сына, придя к нему в час, когда после божеского, а, возможно, и больше него, человеку потребно ободрение другого человека.
- Хорошо, что Мурад уснул,- проговорил он негромко, но в окружающей тишине его слова прозвучали как низкий, одинокий звон набатного колокола. Юноша вздрогнул, и шумно сглотнул, почувствовав, как мурашки холодной волной побежали по спине. Однако, голова его осталось все так же высоко поднятой, когда турок, наконец, обернулся к Иоанну.
- Ему необходимо набраться сил перед тем, что нам может предстоять завтра. А ты - ты готов?- помимо воли его глаза возбужденно блеснули, показав, что спокойствие, даже меланхолия, в которую погружен шехзаде - не более, чем хорошо прилаженная маска.
- Я знаю, что отец хотел бы, чтоб я умер первым, чтоб взять на себя вину за вашу смерть перед всемогущим Аллахом,- он медленно вернулся в прежнее положение, выпрямляясь еще больше, как если бы был тетивой, натягиваемой все туже и туже.- Но я желал бы покинуть этот мир последним. Не из надежды на милость,- его широкие, уже совсем мужские руки сжались в кулаки при мысли о султане, который мог бы швырнуть сыновьям Орхана жизнь и свободу, если бы те согласились выкупить ее ценой отречения.- Я просто... умер бы с легким сердцем, если бы знал, что брат мой оставил этот мир, как мужчина. Он еще так молод... и слишком красив.
Этот намек на пристрастие султана, не бывшее секретом для турок, и не слишком скрывавшееся в беседах с доверенными людьми, заставил лицо принца исказиться.
- Если он только посмеет, клянусь Аллахом, я вернусь с того света, чтоб разорвать его сердце на куски!

 Отправлено: 09.10.10 18:48. Заголовок: - Не говорите о смер..

- Не говорите о смерти, господин мой. Никто не знает ни дня, ни часа; нам кажется, что мы готовы склонить голову перед ней, как колосья клонятся под серпом, а потом мы понимаем, что не успели многого. Она все равно придет не так и не тогда, когда мы пожелаем или будем ожидать, - Иоанн прищурил глаза, так же прямо глядя перед собой на павший Город, как и Озгур. - В Евангелии - в хадисах пророка Исы, если угодно - рассказывается о том, как Он остановился в неком доме, где одна сестра, желая принять гостя как можно лучше, бросилась готовить угощенье, а другая вместо этого обратила свой слух к проповеди.

Асень помолчал - сегодня он уже вспоминал эту притчу, упрашивая Торнато не рисковать.

- Мы все хлопочем впустую, мой господин, тогда как следует всего лишь прислушиваться к воле Небес. Сегодня утром, сегодня днем погибли тысячи - и счет еще не закончен, - будто подтверждая его слова, внизу полыхнул огонек нового пожара. - Но мы здесь. Махмуд-паша обращается с нами, как с гостями - пусть даже до поры. Положимся на волю Господа.

 Отправлено: 09.10.10 19:53. Заголовок: - Ты говоришь, как и..

- Ты говоришь, как имам,- Озгур рассмеялся; порыв ветра, в котором причудливо сочеталась вонь отдаленного пожара, свежесть залива и аромат цветущих деревьев, взметнул вверх его волосы и полы его одежд. Взгляд принца устремился на собеседника - и юноша почувствовал дрожь, глядя в освещенное почти полной луной, разливающей свет над замершим миром. Пламя далеких огней превратило глаза грека в золотые горны, в которых, казалось, плавилась сейчас вся его прежняя жизнь.
Беглец отвернулся.
- Махмуд-паша умен и осторожен,- оглянувшись на стражника, невысокая тень которого почти сливалась с окутанными тьмой деревьями, проговорил он.- Но даже он не сумеет спасти нас, если мой брат или его непримиримые визири, жаждавшие взятия Города, узнают о нашем пребывании здесь. Я знаю, что христианский закон запрещает вам отвечать на зло,- он не смог удержать удивленного и вместе с тем отрицающего движения, показавшего, насколько мысль сдаться на милость врагов была противна запальчивой, не приученной подчиняться кому-нибудь, кроме отца и Аллаха натуре царевича.- Но мусульманину не возбраняется защищать свою жизнь в случае притеснения, ибо жизнь ему дарована его Господом, и тот, кто покушается на нее, нарушает заветы Творца. Как же вы дрались с таким мыслями, и почему тогда не сдались на милость нашего брата - ведь он обещал вам помилование, и сохранность имущества? Будь ваша вера в заветы Исы крепостью равна хотя бы горчичному зерну - разве не надлежало бы вам принять притеснение с молитвою, призывая благословение на головы ваших врагов?

 Отправлено: 10.10.10 21:22. Заголовок: Ответить на вопросы ..

Ответить на вопросы Озгура с ходу и в полном соответствии с церковными доктринами мог разве что маститы, убеленный сединами богослов. Иоанн же, несмотря на занимаемую им должность при патриархе, мог поделиться с принцем лишь собственными размышлениями о сущности священной войны, надеясь, что они будут не слишком кощунственными.

- Были и те, кто советовал принять предложение султана - например, младший брат басилевса... Я уверен, что среди воинов ислама были недовольные возможностью того, что Город сам сложит оружие. Разве и те, и другие не выражали суть своей веры? Но в обоих случаях речь шла о крайности, возможно, угодной Господу, но для нас, простых смертных непосильной. Если бы мы все выполняли все заветы своих священных книг, то Царствие Божие наступило бы на земле прежде второго пришествия.

Немного помолчав, Иоанн промолвил, возвращаясь от любомудрия к делам насущным:
- Что до намерений Махмуда-паши, то мне кажется, он куда более заинтересован в том, чтобы удерживать вас и вашего высокородного брата как заложников. Если мне будет позволено это сравнение, как приманку, - он не стал уточнять, для кого, это и так было очевидно.

 Отправлено: 10.10.10 23:12. Заголовок: - Кир Дмитрий понима..

- Кир Дмитрий понимал, о чем говорил,- глаза юноши устремились дальше, за опрокинутое в Халич темное звездное небо, к освещенному огнями силуэту Галатской башни.- Мы оба знаем, что и отец, и письмо императора были для брата моего лишь предлогом, позволившим ему нарушить перемирие и начать строительство Богаз-кесен*. Кир Дмитрий понимал, что султан скорее положит под стенами всю свою армию, чем повторит судьбу своего отца, и вернется с позорным поражением. Если бы это случилось,- усмешка принца была невидима, но очень хорошо различима,- если бы он оказался так слаб, как о нем думали, возможно, ты говорил бы сейчас с законным наследником престола.

Принц замолчал, словно вдруг испугавшись собственных мыслей. И было отчего: он не мог бы поручиться, что через пять лет, через десять или двадцать, его отец, он сам или его дети не повторили бы попытки завоевать непокорный город. Теперь он понимал, что Мехмета вели вперед не одно лишь обетование и настойчивость его военных советников, но та сила, которая была ему подчинена. Это было все равно что владеть быстроногим конем - и ни разу не сесть в седло, или не нанести ни единого удара острым, как лист, клинком, рукоять которого ласкает ладони.
Это было... невозможно.

- Ты знаешь, что это рано или поздно случилось бы. Брат мой заглатывает Румелию, словно змея - убитую птицу: медленно, чтобы не лопнуть, но из его пасти не будет спасения. Разграбление города, пленные, пышные торжества - это лишь перья, которые он позволяет собрать своим приближенным. Поверь, дело не ограничится Городом, и очень скоро судьба Константинополя ожидает других христиан. Я сам поступил бы так,- чужим, пугающим голосом, шедшим, казалось, из глубины нутра, там, где в венах его билась та же кровь, что и в венах Фатиха, произнес он.

Открыть

* Первоначальное название Румелихисар, означающее «перерезающая пролив».

 Отправлено: 11.10.10 23:25. Заголовок: - Какова же будет ег..

- Какова же будет его судьба, господин? - Иоанн, наконец, повернул голову и взглянул на принца. - Превратится ли он в пепелище? Станет ли глухой деревней на задворках царства османов? Хотя нет, он слишком выгодно расположен... Новым жилищем султана? А что с горожанами? Те, кто поднимал оружие против турок, вряд ли станут смиренными поддаными. Что говорит об этом Коран? Следует ли истребить всех неверных жителей Константиние?- он намеренно употребил название Города на турецкий манер, подчеркивая, что теперь сыны ислама решают его судьбу. Если христианами можно было сделать насильно, загнав толпу ничего не понимающих варваров в ближайшую реку (как читал Иоанн в какой-то хронике, именно так и поступил Василий, басилевс русов), то Асень сильно сомневался, что возможно проделать нечто в том же духе, приобщая ромеев к заветам пророка Мухаммеда. В этот момент он обращался не столько к Озгуру, сколько к крови его необузданных предков, роднившей юношу с покорителем Константинополя, и, казалось, шехзаде за сегодняшний день сделался куда старше своих семнадцати, будто на чело его легла тень чужих деяний, всего, за века свершенного над крещеным людом потомками Эртогрула.

 Отправлено: 11.10.10 23:45. Заголовок: Если бы хартулярий с..

Если бы хартулярий стоял ближе, он поразился, и, возможно, испугался бы, увидев, как изменилось в этот миг лицо принца: если в речах своих Озгур-бей казался старше своих лет, то облик его сейчас подошел бы глубокому старику. Резкие морщины залегли вниз от крыльев носа, рот искривился, как у параличного, когда шехзаде произнес, через силу, словно выталкивая из себя слова:
- Прислушайся, Иоанн: разве ты не слышишь, что имамы уже читают шахаду? Ашхаду Аль-ляя Илааха Иль-ла Ллаах, уа Ашхаду анна Мухаммадан р-расуулю Ллаах*. Те, кто пожелают получить нынче свободу, должны будут произнести слова поклонения, признав истинным чужого Бога. Ты смог бы это сделать, а, Асень? Отречься от Христа, претерпевшего за тебя муки, верившего в то, что он сын и посланник Божий... признать то, что он всего-навсего человек. Это так просто - назвать безумцем того, кто принял смерть за свою веру... Ты бы смог сделать это ради спасения жизни, а, Асень?


Открыть

* Полный текст шахады звучит так: "Какой бы раб Божий ни засвидетельствовал о том, что нет божества, достойного поклонения, кроме Бога (Аллаха) и что Мухаммад — посланник Бога (Аллаха), сделав это с искренностью в сердце, Господь непременно удалит его от Ада". Более известно, конечно: "нет Бога, кроме Бога (Аллаха), И Мохаммед - пророк Его".

 Отправлено: 12.10.10 00:10. Заголовок: "И, возведя Его ..

"И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое..."

Город раскинулся у ног двух молодых мужчин, притихший, покорный, ожидающий твердой руки нового господина. На этот раз Иоанну почудилось отталкивающее сходство с блудницей, с одинаковой страстью взирающей на каждого, кто уронит ей на голую грудь медяк, и он брезгливо скривил рот. За деньги - нет, а за собственную жизнь? За безопасность родных и друзей? Просто потому, что наказ "бейте их по шеям, бейте их по пальцам" куда действеннее и убедительнее?

- Смог бы, - глухо проронил Иоанн, хотя вряд ли кто-то, кроме Озгура, мог его услышать и немедленно поймать на слове.

 Отправлено: 12.10.10 00:38. Заголовок: Горло юноши стиснуло..

Горло юноши стиснуло, словно воздух в груди вдруг превратился в полынь; он задохнулся - и слезы, удержать которых не было сил, покатились по щекам, тяжелые, горькие, бесконечные. Он не мог бы сказать, что так поразило его в этом ответе: готовность ли Иоанна умереть за что-то что было ведомо только ему, или та откровенность, с которой сын поверженной веры признался ему в готовности стать отступником.
Над прахом своих отцов, над руинами царства, некогда им принадлежавшего - он говорил о готовности отречься от них, чтобы продлить земное существование.
Чье-то?
Свое?

- Я хочу жить, Иоанн!- закрывая руками лицо, чтоб тот не видел этих позорных, катившихся слез, сделал вид, что не является свидетелем столь недостойной слабости, прорыдал юноша.- Знаю, что мой отец там, и что мой долг - сохранить имя и могущество дома Османов... но я не хочу ни этой славы, ни имени, ради того, чтобы просто мочь встретить завтрашнюю зарю. Это позор для мужчины? Следовало ли мне отказаться от жизни, чтобы не дать моему брату торжествовать, не дать ему унизить наш род? Убить Мурада, убить себя! Следовало ли мне, пока было возможно, лечь под ударами янычаров Мехмет-паши? Еще не поздно, Асень! Почему не могу я поступить так, как подобает мужчине?
Рука, выброшенная вперед, словно атакующая змея, намертво вцепилась в плечо грека. С силой, которую мало кто мог бы заподозрить в нем, если забыть о силе и мощи пропавшего принца Орхана, юноша притянул собеседника к себе и с обжигающей, почти пугающей страстью заглянул ему в глаза.
- Буду ли я покрыт позором, если отрекусь от своего древнего имени? Почему я сомневаюсь в этом, Иоанн? Что вы, христиане, сделали со мной, если я перестал верить в могущество и непогрешимость Аллаха? Я смотрю на себя и на них,- вторая рука сделала стремительный взмах в сторону лагеря, и капли слез разлетелись с нее, словно роса, упав в густую траву.- Я смотрю... и вижу только людей, борющихся за власть. Не Бога, не Пророка и не Мессию... все, что я вижу - такого же юнца, как я сам, возомнившего себя новым Мехметом! Его, и его алчных шакалов! Так много ль позора в том, чтобы сойти с их пути, не делить с ними одну добычу? Так ли позорно отдать ему то, чего он хочет, в обмен на свою жизнь, Иоанн?!

 Отправлено: 14.10.10 20:16. Заголовок: Зеркальным жестом Ио..

Зеркальным жестом Иоанн сжал плечо юноши, не находя слов, способных выразить обуревающие его чувства, и одновременно радуясь этому - ибо то, что мог позволить себе Асень, стало бы несмываемым позором для сына Орхана.

Пусть среди предков хартулярия был болгарский царь, но кровь его была изрядно разжижена и никак не отзывалась в потомках, они куда более гордились придворными должностями, чем родословием. Отец упоминал Иоанну свойство с самим басилевсом, нарочно для этого начертив сложно разветвленное семейное древо, но при этом заповедал никогда не хвалиться, будто их скромное семейство в родстве с повелителем ромеев. Подобное и в голову бы не пришло Иоанну, но родительский запрет еще надежнее замыкал уста, буде ему вздумалось впасть в грех тщеславия.

Совсем иное - Озгур. Каждое его движение, будто в череде зеркал, отражалось в славе предков. Потомок Османа не может проявить слабости, правнук Баязида не может стать отступником, сын Орхана не имеет права спасть собственную жизнь, если это не принесет чести его роду. Как бы ни был он молод, как бы страстно ни желал жить - все тщетно, надежды и упования разобьются о чужие надгробия...

- Если вы сомневаетесь в Аллахе, мой господин, верьте в своего отца, - промолвил Иоанн, наконец, совладав с собой. - Не совершайте ничего, чего бы он не одобрил.

 Отправлено: 14.10.10 22:14. Заголовок: - Отец...- юноша упр..

- Отец...- юноша упрямо нагнул голову, отводя взгляд, словно боясь высказать кощунственные мысли.- Отец знал, что идет на смерть. Когда он прощался с нами...- голос говорившего дрогнул, словно стоявшие в горле слезы мешали ему продолжать,- он говорил... он так сказал... словом, я понял, что он знает, и не рассчитывает на возвращение. Но, если бы он хотел... если бы он предпочел, чтобы мы умерли, как дети Османа, а не жили - почему он тогда не взял нас с собой, а отправил с матерью дожидаться франкского корабля? Ты видел, как поступил тот латинянин на площади? Или ты думаешь, у отца недостало бы силы духа - видеть, как вперед него к престолу Аллаха отправляются его сыновья? Нет, отец не хотел, чтоб мы погибли, пусть и со славой - хотя какую же славу может снискать побежденный в устах, славящих победителя? Те, кто завтра будут возвеличивать имя моего брата, едва ли помянут о нас.
Порывистым движением, лучше всего говорящим о смятении духа, Озгур разжал объятия, и отвернулся от грека.
- Отец мой был человек высокой учености, Иоанн, но еще более - человек высокой мудрости. Когда все это произошло,- молодой человек не уточнил, что именно, но было очевидно, что речь идет о письме Константина, давшим туркам формальный повод к войне,- отец пришел в ярость от безумия императора... Да, он говорил, что мы не имеем права бежать, и что наследники Османа должны принять гибель так, как это полагается мусульманам... но я видел в его глазах, что он готов был бы поменяться своей царской кровью с последним нищим, чья семья может сняться с места и покинуть этот злосчастный город. Это греховные мысли, я знаю,- он засмеялся, тихо и безнадежно, как больной, утративший надежды на выздоровление.
- Отец мой принес себя в жертву, чтоб мы, как ростки, могли подниматься в тени его кроны,- Я счел бы предательством стремиться к смерти, в то время как он судил нам жизнь. Пока под высоким небом есть хоть пять земли, готовая сохранить в себе семя Орхана - я буду бороться за право жить, Иоанн.

 Отправлено: 18.10.10 13:00. Заголовок: Стражник, тенью след..

Завидев Асеня, стражник, тенью следовавший за Озгур-беем, чтобы преградить ромею дорогу, сделал шаг вперед, но передумал и остановился на почтительном расстоянии. Стараясь не шуметь, но и особо не скрываясь.
Вместо того, чтобы вмешаться, он обратился в слух, но, как не старался, речь беседующих оставалась неразборчивой. За спиной стража раздались негромкие шаги. Он насторожился, и, не выпуская поднадзоных из поля зрения, повернул голову; "гостей" у Махмуд-паши было трое, и, хотя все они были безоружны, не стоило недооценивать ни друга, ни, тем более, врага. И пусть на этот раз предосторожность была излишней, но только после того, как он разглядел лицо подошедшего, янычар расслабился. Невозмутимо, словно не он до того, ожидая нападения, задержал дыхание стражник, открывая обзор, отошел в сторону и кивнул на собеседников.

- Вижу, - одними губами прошептал оставшийся в темноте мужчина и спросил. – Ты слышал, о чем они говорили? Нет? Что ж, очень жаль…- после паузы, вполне достаточной для того, чтобы даже у бывалого воина засосало под ложечкой, протянул мужчина и, вдохнув полный разнообразных запахов воздух ночи, приказал. – Стой на месте. Надеюсь, твои глаза послужат лучше ушей.
После этого Ангелович – а это был именно он – прижал палец к губам и, ступая по-кошачьи неслышно, приблизился к беседующим.

Предосторожность оказалась не лишней - пусть не весь разговор, но последнюю фразу он услышал и довольно прищурился: "Как приятно, когда человек сам доходит до того, к чему собираешься его вести".
- Это мудрое решение. Достойное сына своего отца, - мягко произнес он вслух и, поддерживая иллюзию свободы, спросил. – Вы не возражаете, если я присоединюсь к вашей беседе?

 Отправлено: 18.10.10 15:30. Заголовок: Юноша слегка вздрогн..

Юноша слегка вздрогнул, услышав голос визиря, и понимая, что неосторожные слова, слабость, в которой он желал сознаться лишь другу, стали достоянием тех, кто держал их жизни ни острие своего меча.
Одно дело, когда враг предполагает, что ты жаждешь жить, как любое существо - и другое, если он поймает тебя на признании в подобном желании. Но и проигрывать, и умереть можно достойно - и потому принц Озгур, наследник царского дома османов, в ответ лишь поклонился наследнику дома болгарских царей.
- Мудрые люди говорят, что ученый собеседник коротает дорогу и услаждает земную юдоль,- произнес он с учтивостью, которой приличнее было бы звучать в стенах Дивана или медресе, которые Махмуд-паша одаривал своим покровительством.- Как надлежит мусульманину, мой дух стремится к Аллаху, чтоб принести ему на суд свои деяния - и, как свойственно слабому человеку, он желал бы напоследок вкусить яства, увеселяющего сердце. В вашей воле стать тем, кто сократит мой путь, и тем, кто усладит оставшиеся дни моей жизни; окажите нам честь, присоединитесь к нам,- в завершение этой речи, стоившей Озгур-бею всех запасов двусмысленности и риторики, отпущенных ему природой, юноша, как было положено, коснулся ладонью лба, уст и груди.

Досада на то, что их едва начавшуюся откровенность прервали, сменилась отчаяньем, на смену которому пришло жадное любопытство. Ждать было то, что наследник Орхана пока не умел - и теперь с плохо скрытым нетерпением пожирал взором Махмуд-пашу, ожидая, что тот объяснит причину своего внезапного появления.

 Отправлено: 18.10.10 16:31. Заголовок: - Я люблю ночь, - Ма..

- Я люблю ночь, - Махмуд-паша предпочел не заметить как невольный вопрос в словах Озгур-бея, так и нетерпение в его голосе. - Многие безумства творились под покровом темноты.

Сейчас второй визирь был задумчив - не спугнуть бы - и в тон шехзаде ответил:
- Мудрые также говорят - сколь многие недостойны света, и все-таки день начинается, - он сорвал мешавшую ему ветку и, методично обрывая листок за листком, вроде как в сторону бросил. - Но мне жаль тех достойных, для кого сегодняшний рассвет будет последним, - он тяжело вздохнул и, вроде как невзначай, добавил. - А ведь часто спасение рядом, стоит только руку протянуть.

 Отправлено: 18.10.10 19:19. Заголовок: Холодный ком перекат..

Холодный ком перекатился в горле Озгура, когда слова Махмуд-паши, казалось, обрекли на смерть и его, и тех, кто сопутствовал ему на правах друзей или родственников. Правда, что у высокого дерева длинный корень, и, вырванное из земли, оно увлекает за собой все, что, так или иначе, находится рядом. Может быть, именно этого и боялся отец, когда отсылал их прочь от себя, лишая возможности принести в жертву сыновней любви свою жизнь - и давая возможность им цвести вне тени свое кроны, словно одичалому саду. Но - цвести, дать потомство, а не сгинуть под топором палача.
Впервые за эту страшную ночь принц вспомнил о своем сыне, которого вместе с женою оставил в надежном месте. Желал бы он, чтобы невинный младенец был принесен в жертву? Что толкнуло его из безопасного места на поиски отца, принца Орхана, сперва навстречу возможной смерти, теперь - в объятия неминуемой? Готов ли он был ценой предательства выкупить жизнь того, кто был его прямым продолжением и прямым наследником его рода?
Ответ был ему неизвестен.

Меж тем слова паши заставили сердце глухо затрепетать. Но Озгур-бей слишком хорошо помнил все, что когда-либо слышал о Махмуде Ангеловиче, а потому не торопился броситься ему навстречу с распростертыми объятиями.
- Тяжек выбор того, кто протягивает руку, не видя, на темном пути,- сделав паузу и глядя на заполчавшего Асеня, словно это могло помочь ему дать как можно более верный ответ, проговорил юноша.- Тот, кто коснется его руки, может быть Джабраилом, а может - коварным Иблисом. Заххок* тоже доверился другу,- голос принца дрогнул, но пленник лишь выпрямился, словно желая показать, что слабость, свидетелем которой стал новый собеседник, была временным помрачением.

Открыть

*Заххок, Заххак - герой поэму "шах-Намэ", царь, соблазненный Дьяволом под личиной прекрасного юноши.

 Отправлено: 19.10.10 09:34. Заголовок: Клинку, вышедшему из..

Клинку, вышедшему из-под молота умелого кузнеца, не страшен ни огонь, ни стужа. Но жизнь придворного закаляет не хуже. Махмуд-паша острой стали предпочитал иное оружие: страх, ненависть, жажда наживы, любовь. Но действенней всего было не это.
Как это просто: дай отчаявшемуся человеку надежду; если это не поможет, забери, потяни время и вновь пообещай. Редкий человек мог, не сломаясь, выдержать эту пытку. Бывает, что боль душевная страшнее боли физической.

- Руку, тянущуюся из темноты, могут и отрубить, - кивнул Ангелович, - но разве это не будет предупреждением для головы?

Со стороны могло показаться, что идет размеренная беседа, а не словесный поединок, где каждый ведет свою борьбу – один за власть, второй за жизнь. Заметив, как Озгур посмотрел на Асеня, визирь в свою очередь с интересом взглянул на пока безмолвного ромея; слова ничего не значат и молчание могло сказать больше, чем самые цветистые речи. Могло, но не говорило. Темнота надежно скрывала выражение лица третьего собеседника.

Махмуд-паша закончил обрывать листья с многострадальной ветки и, взмахнув ею, со свистом рассек воздух. Он, не скрываясь, улыбался. Как бы не сложилось, он в любом варианте останется в выигрыше… даже если сын принца Орхана не внемлет голосу разума.

 Отправлено: 19.10.10 10:52. Заголовок: Иоанн продолжал молч..

Иоанн продолжал молчать - да и какое решение он мог вынести, какой подать совет, кроме как быть осторожным или благоразумным. Клятвы, данные под покровом ночи, легко забываются при ярком свете дня - не потому ли собеседнику так нравится это время суток? В лабиринтах его слов можно было кружить бесконечно, пытаясь ухватить исчезающую нить - но на заре она могла бы истаять, как пряжа из савана мертвеца.
Озгур вздрогнул. Кто был бы этим мертвецом? Отец? Он сам?
Лабиринты манили, но старший из шехзаде никогда не был охотником до тайных дел сильных этого мира. Внезапно он понял, сколь сильно сроднился с мыслью, что он - не царь, но наследник, что впереди него всегда будет имя Орхана; его жребий - повиноваться словам старшего, слепо, без рассуждений. Верить кому-то, кто укажет цель, не оставив ему права выбора.
Сейчас эту цель нужно было выбрать ему самому,- и от мысли о том, что предложит ему (если предложит) советник его двоюродного брата, душа замирала, словно воющая собака над трупом хозяина.

"Можешь ли ты предать?"- язвительно вопрошал он у Асеня, словно предчувствуя, что предателем собственного рода, своей собственной крови прийдется оказаться ему самому.

- Если отрубят руку,- тяжело проговорил он, поднимая мрачные, отблескивающие огнем дальних пожаров глаза на второго визиря,- то кто защитит голову? Мы в вашей власти, Махмуд-паша, и изменить это может лишь одна воля Аллаха, Милостивого и Милосердного. Именем вашей собственной семьи я прошу вас не терзать меня неизвестностью долее, и огласить Озгуру приговор, что его ждет. Топор палача, ссылка и поношение - я все приму без возражений, если буду знать, что мои близкие избежали злосчастной доли. Стал ли теперь, после победы, забывчив в своих обещаниях уважаемый Халиль-паша, или решение будет исходить от нашего брата-султана - оно будет встречено с равным почтением. Говорите, прошу вас.