Отправлено: 21.09.10 13:24. Заголовок: Блаженны плачущие... - 30 мая 1453 года, Галата, после четырех часов

Место: дом каталонского консула в Галате
Время: уточняется. После 4-х часов вечера

 Отправлено: 21.09.10 14:08. Заголовок: ... Путь в Галату пр..

... Путь в Галату превратился для Антония в пугающий сон. Дело было даже не в лежащих по улицам трупах, не в зияющих ранах, который, словно разинутые рты, взывали к справедливости божьей, не в том, что мертвые тела принадлежали не одним только отважным воинам. К утру, когда он начал свой путь, похоронные команды уже заканчивали свою работу - во всяком случае здесь, на окраине, большая часть которой сдалась без боя; но и команды, состоявшие из смуглых, полуодетых людей в красноверхих шапках, и манеры, и речь их - все было чужое. И, главным, и самым страшным, чужим была та обстоятельность, с которой турки поднимали, клали на носилки, выносили на площади и сгружали на телеги греков, сербов, анатолийцев, арабов... Ни поспешности, ни испуга, ни скорби - обыкновенное дело для рабочих и землепашцев, которых, если не слушать, можно было принять за своих
Но это были чужие.
Они чувствовали хозяевами этого города.

Ему никто не препятствовал: Фанар сдался, как говорили, стоило лишь первым солдатам показаться на гребне стены. Да и зачем было ему сопротивляться: нищие рыбаки, такие же турки и греки, кровь которых давно перемешалась, ходящие из одной страны, из одного города в другой, они не ведали разницы между Мехмедом и Константином, одной верой или другой. Главное, чтобы не латиняне, чтоб не твердить на чужом языке о духе, исходящем от Бога-Сына - а остальное в этих многонациональных семьях давно потеряло свое значение.

Галата и вовсе потрясла грека чистотой и порядком. Днем мост, сооруженный захватчиками. открыт был для общего прохода; несколько янычар в странных шапках, стояли к створов, исподлобья посматривая на бредущих, изредка выхватывая из толпы кого-то, кто вызвал подозрение. Ромей задрожал, сожалея, что при нем нет оружия, и надеясь лишь на одно: пусть остановят, пусть будет короткая схватка, после которой он заберет с собой одного, двоих, хотя бы троих - но только сейчас, немедленно, пока еще у него есть силы сражаться, и умереть, как мужчине.
Однако раненый, похоже, не казался завоевателям жирной и желанной добычей. Один из османов уже сделал шаг ему наперерез, поднимая руку - но второй, что-то гаркнув на своем грубом, варварском диалекте, отвлек его внимание к целой компании, похоже, решившей со всем скарбом переехать через мост. Патрульный с явной неохотой все же решил выполнить до конца долг, но слова, произнесенные в полубреду: "консул. Консул Каталонии", очевидно, совершенно лишили его интереса к одинокому греку.

... Он не помнил, сколько петлял по кривым улочкам, у кого спрашивал дорогу и в скольких дворах падал, обессиленный, задыхающийся от ненависти, сокрушаясь лишь об одном: что позволил отца уговорить себя дать эту страшную клятву. В этом был его долг, его честь мужчины, последняя дань погибшему городу и себе самому.

Наконец, высокая дверь отворилась, и служанка, опасливо озираясь, выглянула наружу, бормоча что-то на чужой, так не похожей на греческий строй, и на гортанный хохот завоевателей речи. Сама она была похожа на мышку суетливыми движениями и повадкой, и глаза у нее были словно две мышки: черные, бегающие, озирающие всего человека с ног до головы одним взглядом.
- ¿Qué? ¿Qué pasó?
- Елена,- проговорил он с трудом, потому что распухший язык не помещался в гортани, и Антоний с удивлением понял, что солнце уже клонится к вечеру, а он ничего еще не ел и не пил.- Императрица Елена. Августа.
Женщина быстро замотала головой, пытаясь захлопнуть дверь перед его носом - но ромей навалился на нее, чувствуя, что теряет силы и вот-вот готов потерять сознание.
- Елена,- проговорил он, словно молитву - и почти рухнул на каменные плиты прихожей, куда отшатнулась от него каталонка, торопливо крестясь и шепча молитву.
Затем также быстро высунулась, бормоча что-то на своем языке, и, ухватив раненого подмышки, единым духом втянула его внутрь дома.
Дверь за ними захлопнулась.

 Отправлено: 21.09.10 22:04. Заголовок: Немало проклятых час..

Немало проклятых часов прошло с тех пор, как святым городом завладели покрытые кровью длани турков. Звезда ненавистного Османа и его бог вели войско по костям праведных христиан. Хотя такие ли уж они были праведные, раз Дева Мария допустила это? Перекрестившись, Елена отогнала крамольные мысли, не первый раз разрывающие воспаленный от постоянных размышлений мозг. Августу знобило и не только переживания о народе были причиной треволнений.
Привычный мир был разбит на мельчайшие осколки, которые пребольно резали сознание императрицы. Одной из главных мучительнейших вещей была мысль о сыне Константине. Она то ложилась на дно вод моря, которое бушевало внутри старой женщины, то всплывала наверх, сметая бурным ураганом все остальные заботы.
Не склонная к проявлениям эмоций, Елена почти ослепла от слез, что наворачивались беспрестанно на глаза. Виной тому была ли душевная слабость, или усталость, а может бессонница, императрица не знала, но предательская влага немного ослепила старые глаза.
Ни на минуту вдова не переставала возносить молитву Всевышнему, умоляя его о милости для императора Византии и уже сейчас была одержима мыслями о том, что иначе быть и не может. Константин жив и это говорил разум, потребность ситуации в его жизни и сердце матери.
Стоя перед иконами после непродолжительного сна, Елена который раз молилась Божьей Матери, как вдруг за дверью раздался шум. Ничто не могло прежде отвлечь матушку Ипомонию от святого дела, но общая напряженность и собственная взвинченность сыграли свое дело. Перекрестившись, августа встала с колен и торопливо кинула монашке, состоявшей при себе:
- Что там?
Верная старуха не успела сделать и шагу, как дверь в покои Елены Драгаш распахнулась и на пороге показалась одна из служанок. Кланяясь и тароторя так, словно на пороге дома стояли турки, она принялась громко причитать. Августа наморщила лоб, качая недовольно головой. Слова неслись, не давая смыслу проявиться на поверхности. Вскинув наконец правую руку, приказывая служанке замолчать, императрица повернулась к монахине.
- Матушка, она говорит, что какой-то раненый спрашивает Вас, - немного испуганно ответила старуха на вопросительный взгляд своей повелительницы. Старая дева никогда не видела Елену такой страшной - в покрасневших глазах будто не было разума, а только почти белая радужная оболочка, выделяющаяся на красной сетке, окутавшей белок; тонкие губы сжаты в упрямую линию; руки дрожат.
Сердце дрогнуло и оборвалось в груди, когда наступила тишина вслед за словами компаньонки. Вот он, ответ на ее молитвы. Кто знает? Быть может, там на ступенях дома, на пороге лежит и обливается кровью ее сын? Император Византии! Господь помиловал своего верного раба и спас, приведя к матери! Радость и облегчение омыли измучанное сознание Елены, но вслед за надеждами пришла реальность.
- Веди, - коротко кинула императрица служанке и, не мешкая ни минуты, указала перстом на дверь.
Старые ноги плохо гнулись в виду волнения, охватившего все естесство императрицы. Елене даже пришлось прибегнуть к помощи свой верной спутницы, вежливо идущей рядом с госпожой, облокотясь на ее руку. К счастью, путь был недолог и каталонка распахнула перед августой дверь в комнату, где на скромном ложе лежал нежданный гость, при первом взгляде на которого стало ясно, что нелепые мечты поскорее найти Константина стоит оставить юным девам.
- Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды...* - прошептала Елена, перекрестившись и делая еще один шаг к ложу.

Открыть

*Коринфянам

 Отправлено: 21.09.10 22:56. Заголовок: Антоний не почувство..

Антоний не почувствовал, как его подняли и перенесли. Мягкая постель и чистые простыни обняли ромея как влага, падающая на потрескавшуюся землю - но и им было не суждено прервать его забытье. Черные пятна кружили перед глазами, не желая отпускать его целиком в царство тьмы. Они танцевали, бледнея, смещаясь, расплываясь, сливаясь в одно - пока наконец не сложились в темную фигуру, медленно приближающуюся с неясным звуком, напоминающим тихое шуршание крыльев. Она еще не вошла в фокус, а Галадис уже понял, что перед ним женщина. Очень старая женщина. Лицо ее было таким бледным, что, казалось, от него исходило сияние; вуали, развевающиеся вокруг ее головы, лишь оттеняли эту мраморную белизну...
Нет! Это были не шали! На него, осененная медленно колеблющимися крыльями, надвигалась Она - посланница, перед которой равны все земные цари, и которая входит без стука везде, без спросу деля ложе со старым и молодым, грешником и праведником, христианином и поганым язычником...
- Матерь Божья, спаси и помилуй нас, грешных!

 Отправлено: 22.09.10 01:29. Заголовок: Немного резко оттолк..

Немного резко оттолкнув монашку, Елена вперила взгляд в лицо молодого человека, лежавшего перед ней. Кто этот несчастный...
Сердце августы булыжником билось о ребра, а дыхание давалось с трудом, но на лице женщины ничего не дрогнуло. Предчувствия и надежды обманулись на этот раз, но вера бессмертна.
Мужчина застонал, когда императрица наклонилась над ним, силясь рассмотреть лицо. В наступившей тишине явственно прозвучали слова раненого, порожденные воспаленным сознанием. Опасливо взглянув на августу, монашка перекрестилась, собравшись было предложить привести священника, но Елена не дала опомниться старухе. Сейчас, не смотря ни на что, императрица начинала лучше понимать сложившееся положение.
Ее существование и безопастность были под угрозой. Этот человек мог найти их дом случайно, мог спасаться от преследователей и ненароком привести их за собой, а мог... Нести вести... В любом случае, долг монахини, императрицы, доброй христианки велел помочь ему.
- Воды, - коротко кинула Елена, стараясь унять дрожь, до сих пор снедающую ее сухонькое тело. Прислуга, прибежавшая в комнатушку поглядеть на гостя, испуганно уставилась на императрицу. Двое девушек и старуха не привыкли к таким коротким приказам, тогда как монахиня обрадовалась возможности принести пользу.
- Воды. Живо! И таз. Несите полотно!
Властный тон словно и не принадлежал старой деве, которая всегда старалась держаться в тени своей госпожи. Распоряжаясь и прикрикивая, монашка наконец выгнала посторонних теперь людей из комнатки.
Тем временем Елена, склонясь над изголовьем, прошептала, осенив крестным знаменем мученика:
- Спаси и сохрани.

 Отправлено: 22.09.10 08:48. Заголовок: Антоний заметался, к..

Антоний заметался, когда черные шали - или все-таки крылья? - всколыхнулись над головой вестника смерти.Господь Вседержитель, нет, только не это. Он хотел жить! Отомстить за императора, за отца, за поруганный город, за разоренные храмы... нет, нет, пожалуйста! Жить! просто жить.
Недавно еще призывавший на себя мечи турок человек отворачивался теперь от наклонявшейся к постели старухи, словно ребенок, спасающийся от ночного кошмара. От страха, понятного только тому, что ощутил близящееся состояние не-бытия, он вжимался в постель, чувствуя как горячие слезы выступают из-под ресниц. Почему прямо сейчас? Почему не со славой на поле боя, почему не от вражеской стрелы или не в бурном море во время похода - а здесь и сейчас, как беглец, не выполнивший того единственного, зачем ему была дана отсрочка.
Он попытался молиться, но зубы стучали, и я языка не слетело ничего, кроме нескольких несвязных обрывков. Но, словно сжалившись, темная фигура внезапно произнесла - и то был не гром и даже не трубный глаз, а старческий, человеческий голос.

Неужели?
Это было похоже на совпадение оттиска с оригиналом: мгновение и видения отступили, вернув раненого в реальный, еще более пугающий, чем они, мир.
- Августа...- прошептал ромей, чувствуя, как перехватывает дыхание одновременно от боли, радости, отчаяния, что он принес весть о смерти сына той, что склонилась над ним самим, подобно матери, и вызванной данным словом необходимости причинить боль. Горло Антония, и без того пересохшее, издало лишь неясный хрип, когда он, подняв руку, попытался поймать сморщенные старческие пальцы.
- Августа,- пытался произнести он сквозь водоворот боли, что заливала тело и душу. Пальцы лихорадочно захватили край черной одежды - и спустя мгновение Антоний прижался лицом к руке императрицы.

 Отправлено: 22.09.10 17:34. Заголовок: Молодой мужчина мета..

Молодой мужчина метался по скромному ложу, сбивая постель в бесформенный комок. Елена почти бесстрастно смотрела на него, объятого пожаром лихорадки. В утомленном мыслями мозгу складывался четкий план действий.
Дрожь уже оставила августу, когда она, склонившись над мужчиной, приложила руку к его щеке, стараясь остановить метания. Монашка, наблюдавшая за госпожой, вышла, повинуясь кивку императрицы. Одному Господу было известно, как эти две женщины понимали друг друга, будучи настолько малословны. Старуха отправилась на поиски священника, который мог понадобиться несчастному.
Боль, горе, потери. Вот, что несет война, и она несет это всем – и завоевателям и побежденным. Но утраты победителей смягчены победой, а что же остается жертвам? Елена поводила ладонью перед глазами воина, стараясь понять, видит он ее или нет.
- Августа… - еле слышный шепот возвестил о том, что мужчина различает предметы и даже знает, кто стоит перед ним.
- Это я, дитя, - прошептала утвердительно Елена, слыша, как за ее спиной отворилась дверь и в комнату ворвалось двое девчонок из местной прислуги, таща таз с водой и тряпки. Об остальном должна была позаботиться старуха монахиня.
Горячая щека несчастного прижалась к руке императрицы, заставляя ее вздрогнуть. Когда она ходила меж раненых пару дней назад, занимаясь врачеванием защитников у стен Константинополя, ей не так были заметные страдания, как сейчас.
Служанки поднесли таз к кровати, и одна из девушек намочила тряпицу перед тем, как положить ее на лоб воину.
Рассматривая мужчину, годившегося ей во внуки, Елена думала о Константине и о том, что, быть может, и он ранен и также умирает где-то в безвестности среди чужих ему людей. Последний император империи, сбитой на колени перед мусульманами...

 Отправлено: 22.09.10 19:02. Заголовок: Это было похоже на о..

Это было похоже на обрушившуюся плотину. На обвал конницы, летящей в атаке на стройные, сверкающие новенькими панцирями ряды врагов. Наверное, на что-то еще - Антоний не мог бы подобрать сравнение. Казалось, что ярость и боль внутри него разом прорвались, хлынув из глаз ядовитым дождем.
Отбросив тряпицу, он уже мертвой хваткой вцепился в сухую ладонь женщины, с неизвестно откуда взявшейся силой поднявшись и сев на своем ложе.
То, что он должен был ей сказать, не вместило бы ни одно сердце.
- Императрица,- горькие капли еще катились по его щекам, но глаза уже высохли; теперь он смотрел на Елену, как, вероятно, смотрел ангел Господень на Авраама, объявляя ему Волю Божью: пожертвовать собственное дитя ради любви и смирения. Наверное, такое по силам лишь одному богу: отправить сына возлюбленного на смерть, во искупленье людских грехов.
- Радуйся, Августа, Господь с тобой. Вседержитель наш выбрал для тебя тяжкий крест - и дал сыну твоему, рожденному в багрянице, долю равную со своим собственным сыном, Господом нашим Иисусом Христом!

 Отправлено: 22.09.10 22:51. Заголовок: Камень позавидовал б..

Камень позавидовал бы сейчас твердости Елены, тому, что сковало ее старое тело. Сердце исчезло из груди сербки, перестав биться. Страшный взгляд адресовала она двум девчонкам, с любопытством разглядывающих мужчину на постели и старуху императрицу, такую дряхлую сейчас, что они уже мысленно дали клятву не дожить до старости. Попятившись перед августой, каталонки выбежали вон, запечатлев мимо воли в своей памяти картину этой комнатушки: раненый воин на постели, бьется словно птица в силках, прижимаясь к руке старой женщины, которая за эти два дня стала настолько уродливой, насколько даже не может себе представить очарование юности.
Черное покрывало обрамляло лицо Елены Драгаш, ставшее белым от слов нежданного вестника, губы почти не выделялись, а взгляд покрасневших глаз прожигал насквозь своей безумностью. Будь силы в этом хрупком теле, кто знает, что ожидало бы гостя. Быть может, не дождавшись конца вести, августа тряхнула бы в нетерпении молодого мужчину, а может швырнула бы на пол, закричав: "Этого не может быть! Нет!"... Или зажала бы ему рот своими белыми пальцами, покрытыми пятнами старости... Может быть. Быть может.
Но Елена была слаба и тверда одновременно. Страшное пламя пожирало сейчас ее нутро женщины, чья слава принесла ей имя матушки Ипомонии. Слова раненого скользнули в пожарище души, став новыми языками огня отчаянья. Вот он, страшный миг, который не должен был настать. Что сказал распростертый на постели? Согбенная спина выпрямилась, хотя это и стоило немалого труда. Но она молчала, уподобившись камню в твердости. Слушала, как глыбы ворочаются внутри души, как колеблется вера, как стучит в висках кровь и молчала. Словно закончились слова в этой женщине. Словно исчерпала она свои запасы речи, которых к ее годам и так осталось немного. И только в глазах закипала скупая слеза, призванная стать последней на веку вдовы Мануила II.

 Отправлено: 23.09.10 11:50. Заголовок: ... От начала веков,..

... От начала веков, с самых древних времен высшим счастьем считалось быть принесенным в жертву кровавым богам, умереть молодым, очнуться по правую руку Одина на полях Вальхаллы. Менялись боги, но жажда эта оставалась неизменной: принадлежать чему-то большему, чем ты сам, сложить голову во имя Всепрощающего отца. И Антоний, хотя и был сыном другой веры, и счел бы величайшим оскорблением, если бы кто-то посмел сравнить его с язычником, хранил в своей душе искру того же пламени, что раздували его предки перед жертвенниками Зевса и Артемиды.

Бесчувственность Елены казалась ромею сейчас отблеском иного, божественного терпения, и та, что еще недавно представала его глазам в виде темного пятна, теперь была словно бы залита горним светом. В ней слились воедино боль матери, родины, боль ушедшего безвозвратно величия, веры, надежд... Старуха, хоронящая детей своих - что может полнее отразить окончание мира? Мужчина возьмет в руки оружие, юноша вырастет с мыслью в сердце, женщина может взрастить для мести дитя... а этой, почти отжившей, оставалось лишь плакать и призывать Ангела Смерти, коря себя за то, что дни бессилия затянулись, и никто, кроме Бога, не защитит теперь ту, что отдала всю себя, все свои силы и молодость - им, легшим из колыбели, из материнских рук в сырые могилы.

Никто, кроме бога? Ну, нет!
- Мать Елена,- прошептал Антоний, словно мощи святой, заключая в ладони неподвижную, бестрепетную руку императрицы.- Прикажи мне, и я стану твоим защитником. Кровь всех сыновей Византии вопиет о возмездии! Только скажи - и я стану мечом, который не будет знать ни колебания, ни усталости!

 Отправлено: 24.09.10 21:26. Заголовок: Прикосновение ранено..

Прикосновение раненого вернуло Елену в сознание. Перед глазами императрицы проносились, сменяя друг друга, картины павшего города, последние дни осады, богослужения и шествия в честь Девы Марии и Иисуса Христа. Она пыталась вспомнить, каким был ее сын в эти дни, что он говорил, но память подводила августу. Память подсовывала ей искаженные схваткой лица солдат, крики боли, кровь, блеск оружия, панику жителей... Но ни одного воспоминания о Константине.
Устало присев на край ложа, августа печально взглянула на вестника смерти. У нее не осталось сил плакать, не осталось сил страдать. Внутри зияла огромная пустая рана, в которую, как в черную дыру, сейчас могло попасть, что угодно, не оставив следа на изрубцованной душе Елены Драгаш.
Положив руку на лоб раненому, императрица медленно произнесла:
- Ты бредишь, мальчик. Я помогу тебе. А после... Мы все, кто верит в будущее Византии, покараем нечестивцев, посмевших осквернить святой город.
Голос старой женщины был глух и полон скорби, но в глазах уже загоралось опасное пламя. Елена трезвела и пьянела одновременно, мысленно рисуя картины последствия смерти императора. Это была последняя надежда вдохновить людей на борьбу. Что теперь? Идти на поклон к захватчикам и лобзать их сапоги?! Нет...

 Отправлено: 25.09.10 15:35. Заголовок: Если перед глазами Е..

Если перед глазами Елены стояла дающая сил похвала господу, сопровожденная ангельским песнопением и освященная мощами святых защитников, то глаза ее собеседника видели лишь удары мечей, проникающих в человеческую плоть, и заставлявшие содрогаться душу. За каждый удар, вогнавший некогда гвоздь в руку Спасителя, вчера было заплачено тысяче-, а, может быть, сто тысячекратно было заплачено ударами, принятыми православными от язычников.
Казалось, что все эти лезвия, все клинки и стрелы, упавшие на его братьев, теперь вошли в его тело,- но куда больше поразил его ответ императрицы, настолько спокойный, что ему не было места здесь и сейчас, под этим небом, на этой земле, где грудами лежали еще не остывшие трупы.
Теперь, когда светоч мира угас, все что оставалось им - ненависть и отмщение.
На мгновение Галидису представились темные, искаженные гнусным торжеством лица знатных турок, виденных им вчера на площади. Что ж, по крайней мере добраться до этих двоих он сможет.
- Благослови меня, мать Ипомония. И пусть сын твой, которого назовут мучеником за веру Христову, последним воителем господним, охранит и направит меня! Укажи мне врагов твоих, врагов нашей святой веры - и они станут моими врагами.

 Отправлено: 05.10.10 22:59. Заголовок: Усталость и черная б..

Усталость и черная безнадежность сетью легли на душу женщины. Сейчас обычной старухи, оставшейся на дороге жизни с разбитой чашей. Словно нелепая ошибка. Ее дети умирают на ее глазах, народ вот-вот будет стерт с лица земли, она теперь обречена на скитания, императрица без империи... А где же спасительная смерть? Когда придет черный ангел и протянет свою длань? Она так устала... Искать утешение, черпать колодец своего терпения, порождать надежду.
Не было боли, не было страданий, только черная дыра безнадежности и пустоты. Никуда не нужно идти, никто не ждет. Все закончилось. Но она еще жива.
Перед глазами плыли картинки прошлого. Как молодой Елене сообщили про отъезд в другую страну, как она стояла на коленях, молясь, как вошла в супружеский покой... Прах. Прикрыв глаза, вдова медленно и тяжело дышала, сжимая худые руки в кулаки.
Здесь молодой красивый мужчина просил ее благословления, а Константин где-то лежал без дыхания и кто коснулся грязной рукой василевса? А этот парень был жив, тогда как император мертв...
Елена открыла глаза, вперив их в пустоту перед собой. Едва шевеля губами, словно безумная, она шептала бессвязные слова, перебирая край покрывала в сухоньких пальцах.
- Нет, нет, нет... Нет. Святая Дева Мария.. Свет и терпение. Благодетель. Наш приют и спасение. Нет, нет. Да. Господи помилуй...
Шепча и вздыхая, императрица повернулась к молодому человеку, вцепилась в его руки и горячо проговорила:
- Что ты видел?! Скажи!
Полустон, полукрик вырвался из старческой груди, вздымаемой страданием.

 Отправлено: 06.10.10 08:44. Заголовок: Наступила минута, ко..

Наступила минута, которой Антоний боялся больше всего. Крушение мира не в том, когда падают стены, и не в том, когда армии отступают, оставляя на своем пути поле, засеянное трупами. Крушение всего наступает, когда после боя наступает прозрение, а в душе прорастают семена первых сомнений: а нужно ли было делать то, что ты сделал? Скольких слез, скольких смертей можно было бы избежать, если принять условия завоевателей! Обреченным - принять свое обречение, испить до дна чашу из Гефсиманского сада, не противясь тому, что рано или поздно произойдет.
Всю жизнь ходить, опустив глаза, покориться тому, что твоих детей будут называть рабами, а твою жену - ощупывать глазами точно шлюху? Забыть родной язык, перестать молиться своему богу, не иметь права на имя, на род, на саму жизнь - иначе, как с позволенья чужого, решающего судьбу твоей земли. Стоило ли покориться?

Один раз он уже выбрал для себя ответ на этот вопрос.

Когда старушечьи руки впились в него, а голос сорвался на крик, Антониос вздрогнул. Сейчас в его власти было решить, убить императрицу или оставить жить. Именно так. Не мать, потерявшую любимого сына, не женщину, видящую, как угасает ее род. Сейчас Антоний видел в ней только носительницу царской порфиры, последний осколок империи, символ и светоч, оставшийся ромеям. Не ищущий дружбы турок Дмитрий, ни ставший почти латинянином Фома - именно эта старая женщина навечно останется для всех фигурой, вечно простирающей руки на фоне кровавого заката великой державы.
Поэтому он ответил то, что ответил.

- Мы... мы стояли слишком далеко. Он приказал моему отряду отойти к площади перед храмом Святых Апостолов, призвать на помощь последний резерв. Потом мы услышали крик - прорвались турки. Возвращаться было поздно. Нам оставалось лишь выполнить приказание.

Прости, отец. Вера живых иногда важнее памяти мертвых.

 Отправлено: 07.10.10 14:49. Заголовок: Сюда он должен был я..

Сюда он должен был явиться на исходе дня прошедшего, дурным вестником, провозглашающим снятие последней из печатей, ибо что может быть страшнее для матери, чем гибель того, кого она выносила под сердцем. С этим горем не сравнится никакая иная утрата, даже та, которую накануне пережил сам Андреа.

Скорбь по дяде, должному восседать среди мучеников, притупилась, но тяжесть в груди, сменившая резкую, как взмах отсекшего голову Карло клинка, боль, была во много раз хуже. Кто-то невидимый выскребал из груди венецианца сердце и легкие проржавевшим черпаком, затрудняя дыхание и опустошая голову. Чем лучше он делался мертвецов, оживленных богопротивными заклинаниями... Всюду гибель и разрушение, и праведники, скорбно стеная или смиренно молясь, восходят на жертвенный алтарь.

Лишь одно видение тоненькой ниточкой привязывало клирика с погрузившейся в хаос землей, неизвестно откуда взявшееся в кровавом месиве и судном огне, с огромными глазами и ласковым, как журчание ручья, голоском. Торнато хотелось еще хотя бы раз увидеть это чудо, чтобы, вновь уверовав в всеблагость Господа, со спокойным сердцем принять Его святую волю.

Но нынче ему предстояло встретить не юную гурию, а старую женщину, схоронившую не один плод чрева своего, но которой предстояло оплакать не только свое чадо, но и последнюю надежду, что подкрепляла ее мир, мир, павший под победоносным полумесяцем.

Служанка-каталонка, не знавшая, стоит ли ей удивляться появлению очередного мужчины с обезумевшим взглядом, была обрадована тому, что этот визитер оказался латинским священником. Длинное одеяние и прятавшийся в его складках крест внушали доброй католичке доверие, особенно сейчас, когда ромеи и нехристи посходили с ума. Тараторя что-то на своем наречии, из которого венецианец понимал едва ли треть, она незамедлительно провела его к дверям кельи, где находились императрица и Галидис, стоило клирику настойчиво повторить: "У меня послание для Августы".

 Отправлено: 09.10.10 14:18. Заголовок: Вглядываясь в лицо м..

Вглядываясь в лицо молодого мужчины, Елена не произвольно с силой сжимала руки. Она искала в чертах вестника то, что могло подарить ей надежду. Его голос, глаза, слова - все это сейчас должно было дать ей надежду, молящейся о жизни. Старикам тяжело воспринимать перемены, а прошедшие дни стали силой, разбившей в дребезги привычный мир. И ко всему прочему новости о смерти сына...
Как гадалка, Елена всматривалась в Галидиса, а ее уставшее от горя сознание, отчаянно хваталось за нити надежды, пораждая лживую, но такую счастливую реальность.
- Так значит ты не видел его! - с торжеством прошептала старуха, не замечая, что покрывало сползло с ее седых кос на плечи, - Не видел моего сына на земле, поверженного, павшего под копыта мусульман. Не слышал его последнего крика. Не смотрел в его очи перед тем, как он закрыл бы их навсегда!
Задыхаясь от волнения и боли в сердце, Драгаш обхватила руками мужчину за шею, приподымая его лицо к своему.
- Так слушай, несчастный! Император не мог пасть! Нет! Господь не допустил бы это! Он покарал Константинополь за дружбу с турками, но он не мог убить раба возлюбленного и покорного своего! Все это, - в экзальтации Елена вскинула дрожащую руку с вытянутым пальцем в сторону окна, - наша кара за грехи! Но мой сын жив и только он может спасти нас. Молись, несчастный! Молись со мной и будет спасен твой господин, мой сын, наш город восстанет из пепла и звезда вновь воссияет над Константинополем! Молись! - страшно прошептала вдова, чувствая, как неизвестно откуда взявшиеся силы пронизывают ее старческое тело, недавно, казалось бы, изнуренное донельзя.

 Отправлено: 09.10.10 15:59. Заголовок: Антоний, готовый ко ..

Антоний, готовый ко всему - поношению и покорам, и сознательно избравший удел лжи во спасение, которая, как говорят, некоторыми считается за святую - покорно склонил голову, словно прося у матери прощения за то, что своей неосторожностью растревожил ее покой. Его рука медленно поднялась, коснувшись лба, но замерла, так и не решившись начертить на теле святой знака креста.

 Отправлено: 12.10.10 09:50. Заголовок: Дверь в покой приотк..

Дверь в покой приоткрылась и каталонка, бормоча извинения на ломаном греческом, тенью скользнула в затененный покой. Она испуганно сжалась, когда обоняния коснулся запах крови и грязи, идущий от раненого - вестник нового, рождающегося на том побережье мира. Гарь из Перамы едва достигла вчера вечером "европейского побережья", но вселила в сердца ни с чем не сравнимый ужас. Шептались, что турки сжигают трупы казненных, чтоб расчистить город, что они швыряют в пламя новорожденных, что топливом для их костров стали священные книги. Когда блики огня легли вчера на быстрые воды Рога, почти вся Галата приникла к окнам, ожидая, охватит ли пожар остальные районы города, и гадая, постигнет ли та же участь и их самих.
И теперь этот смрад, въевшийся в одежды Антония, и эхом повторенный темной рсой католического диакона, заставлял сердце каталонки замирать.
- Госпожа моя... Ваше величество... - проговорила она, склоняясь в поклоне и стискивая руки на груди от волнения.- Там пришел человек... с известием от благородного сеньора Константина.

 Отправлено: 13.10.10 11:37. Заголовок: Елена словно загнанн..

Елена словно загнанный зверь дернулась при звуке голоса женщины. Ее помутившийся рассудок был покрыт пеленой отчаянья и горя. Имя сына, которого перед ней только что похоронил раненый воин, вонзилось стрелой в воспаленный мозг, утонуло монетой на дне сосуда, попало в пламя, сжирающее душу, и ускользнуло…
- Что? Впусти..- хрипло прошептала императрица, поворачиваясь к каталонке.
Она была на грани смерти и жизни, на черте безумия и полной истерики, когда человек полностью отрешается от окружающего мира, с головой погружаясь в свое горе, кажущееся ему таким огромным, что его и не переплыть. А что можно сказать о старухе, чья судьба теперь предопределена? Она даже не сможет умереть спокойно и быть похороненной с положенными почестями…
Была бы воля, была бы возможность и эта старая женщина уподобилась бы с таким удовольствием простолюдинкам. Каталась бы по полу, рыдала бы, шептала молитвы и проклинала небеса и жестокий Рок. Седые косы спутались бы, покрывала сбились, а худое старческое тело покрылось бы неисчислимыми кровоподтеками от ударов о пол. Соседи сочувствовали бы горю, крестились и перешептывались, поглядывая на старую Елену Драгаш, приносили бы ей еду, чтобы после выкинуть – она бы не притронулась к ней, упиваясь горем, захлебываясь болью и отдаваясь несчастью, как самому страстному и желанному мужчине своей жизни. Нет ничего страшнее пустоты, может потому часто люди и страдают, предпочитая боль несчастья, пустой душе.

 Отправлено: 13.10.10 16:27. Заголовок: При виде императрицы..

При виде императрицы Андреа невольно замер, и причиной тому было не только высокое звание этой женщины, не только венец, самый древний в христианском мире, красовавшийся на ее челе до того, как его покрыл апостольник. Нынче весь облик Елены Драгаш выражал одно страдание, безграничное, глубокое, сдерживаемое величием той, что знала истинную цену золота и багрянца, - и оттого казавшееся еще страшнее.

- Августа... - италиец, впервые видевший перед собой особу такого достоинства, низко поклонился. Он не смел поднять глаза на императрицу и оттого отвел их в сторону, что стало причиной открытия, потрясшего его не меньше встречи с матерью покойного Константина.

- Кир Антониос?! - воскликнул дьякон, увидев мечущегося в лихорадке ромея. Как мог человек, состояние которого не позволяло даже переносить его из одной комнаты в другую, переместиться из Перамы в Галату, минуя вражеские патрули и заставы, было загадкой. Только чудо Божье, преданность клятве и испепеляющая ненависть к османам, в которой Галидис не мог раскаяться, могли придать ему сил, не иначе.

Присутствие экскувира означало также и то, что страшная весть уже достигла нужных ушей. Подтверждением этому служил помертвевший взгляд Елены

- Августа... Да простит меня ваше величество за беспокойство в этот час скорби, - Торнато поник головой, а голос его задрожал от страха повторить то, что сотнями раскаленных кинжалов пронзает сердце всякой матери. - Кир Антонис, ваш преданный слуга, да ниспошлет Господь ему здравия, просил передать вам то, что... Он сам сказал. Августа.

Торнато не без труда сглотнул. Горло пересохло от волнения и сделалось непросто говорить, а говорить приходилось, хотя лучшей доли, чем пребывать в молчании, как можно дальше от этой кельи, от убитой горем императрицы, он не мог себе пожелать.

- Вчера турки вошли в Пераму, учинили казни... Я не мог пересечь Золотой Рог. Да простят меня ваше величество и вы, кир Антониос...

 Отправлено: 13.10.10 16:41. Заголовок: Лицо и голос нового ..

Лицо и голос нового посетителя казались греку смутно знакомыми, но где он видел того - вспомнить было невозможно. Католик, говорит о Пераме. Вчера, в полубреду? Прости Господь, что же с ним было такое, что он решил довериться латинцу! Воистину, тот не торопился, если умирающий сумел обойти его, миновав все козни, чинимые турками!
Перама! С внезапной ясностью, объяснимой разве что помраченьем рассудка, он вдруг вспомнил картину, виденную в окно дома венецианца. Такого роскошного, спокойного дома. Эти люди смеют причитать по своим мертвым? Десяток казненных - это все потери "союзников", униатов, поборников римского креста, который не сохранил и не спас!
Он был безумен, что доверился латинцу.
И будет безумен, если оставит эту тайну ему во второй раз.

- Мы оба ошибались, отец,- призвав на помощь все свои силы, проговорил грек, кусая губы в попытке побороть боль и дурноту.- Августа получила сведения от верных людей. Ее сын, наш государь, надежда православного христианства и поборник истинной веры - жив.