Отправлено: 30.07.10 20:43. Заголовок: Vae victis - Галата, 30 мая, полдень

 Отправлено: 30.07.10 21:23. Заголовок: - Слушайте, слушайте..

- Слушайте, слушайте, и не говорите, что не слышали! Люди Книги, правоверные, да станет известна вам воля великого султана Мехмета Победоносного! Слушайте волю великого султана!

... Глашатай кричал так, словно своим старанием решил доказать свою преданность не только покорителям вечного города, но и самому Аллаху - во всяком случае казалось, что его хриплый рев вполне способен достигнуть самих небес. Это был уже третий или четвертый чауш, который сменился сегодня возле башни Христа, дабы на трех языках оповестить и беглецов и завоевателей о фирмане, дарующем свободу и неприкосновенность тысяче счастливцев.
Фирман Мохаммеда...
В этом было что-то символическое. Первая грамота о помиловании, дарованная Пророком монастырю Святой Елены в Синае - и сегодняшняя, ограждающая жителей города, носящего имя ее сына...

Когда выдохшийся чтец смолк, чтобы уступить свое место товарищу, и принялся осторожно спускаться со сделанного наспех возвышения у подножия башни, его взгляд скользнул по группе расположившихся неподалеку всадников. Они представляли собой странное зрелище: роскошные плащи, накинутые на боевые доспехи, белые тюрбаны с драгоценныем эгретами вперемешку с островерхими шлемами, еще не отчищенными от пороховой копоти. Половина из них были греками и теперь с равнодушием наблюдали, как стремительно катится к закату эпоха их последней империи.
Чуть впереди всех, окруженный телохранителями-делейли, восседал на нервном арабском скакуне воспитатель нынешнего султана, вдохновитель сегодняшней победы, глава янычар - неумолимый Заганос-паша. Сегодня он изменил своему любимому синему цвету и был облачен в красное - цвет знамени, все еще развевавшегося по ветру над невидимыми отсюда воротами Керкопорты.

 Отправлено: 30.07.10 22:19. Заголовок: Анна горячо молилась..

Анна горячо молилась о божьей милости к побежденным и спасении если не тела, то души, как до того много дней жарко молилась о том, чтобы защитники города выстояли перед султанским войском. Но пал Константинополь, великий город, первый камень в венце византийском. Пал, и вместе с ним пала сама древняя Ромея, в агонии лежа у ног победителя. Окончено существование между западным волком и восточным львом, когда каждый хищник беспощадно норовил вырвать из тела слабеющей империи кусок живого мяса. Нет и не будет спасения Византии, ибо отреклась она по малодушию от истинного бога...
Нет, нельзя о том думать и повторять слова отца, ибо теперь это несправедливость и грех.
Взметнулись тонкие руки в стремлении закрыть уши, чтобы не слышать воплей гибнущего города. Анна знает, что это напрасно, потому что Золотой Рог своими водами надежно отделяет Галату от Константинополя, и, значит, слышит она голос собственного страха, а его не заглушить так просто.

Дверь тихонько отворилась, и в комнату неслышной тенью проскользнула женщина. Анна не повернула головы: она знала, что верный Бальтазар не пропустил бы беспрекословно в покои ее временного обиталища, превращенные сейчас в подобие гинекея, никого, кроме ее служанки, Филомены.
Дочитав молитву о здравии родных – почти скороговоркой о далеком брате с невесткой и племянником, и с отчаянием о родителях, оставшихся в разоряемом Константинополе, – Анна нетерпеливо спросила:
– Ну? Что узнала? Говори!
Три раза на день посылала она Филомену узнать хоть что-нибудь, но на самом деле высмотреть, вдруг каким-то чудом объявятся в Галате Михаил и Мария Варда. Каждый раз напрасно, но сегодня запыхавшаяся служанка едва сдерживалась, и Анну охватила безумная надежда.
Филомена без слов поняла вспыхнувший блеск глаз хозяйки и покачала головой.
– Ох, нет, госпожа, ничего, что вы ждали, – проговорила она, пытаясь отдышаться. – Но там, у Христовой башни, турок читает указ о помиловании…
– Помиловании? – переспросила Анна. – Для кого? Перескажи слово в слово, что слышала!
– Пересказать? – испугалась Филомена. – Да я…
Но Анна уже передумала.
– Нет, лучше я сама пойду туда, – решительно произнесла она и встала. – Подай накидку.
В другой раз Филомена не преминула бы возразить, остеречь, а то и запретить, но теперь лишь молча повиновалась.

Пробираясь среди толпы на площади у Христовой башни вслед за могучей фигурой Бальтазара, Анна вслушивалась в обрывки долетавшей до нее речи, улавливая только отдельные слова. Слишком далеко. Когда маленькая группка подошла достаточно близко, чтобы слышать, чтец уже умолк, и Анна с досадой топнула ножкой и воскликнула по-гречески:
– Опоздали!
– Нет, нет, – зашептала Филомена. – Будет еще. И не один раз, наверно.

 Отправлено: 30.07.10 23:24. Заголовок: Трудно описать восто..

Трудно описать восторг полководца, который видит, как покоряется ему недоступная твердыня, еще вчера, подобно красавице, отвергавшая устремленные к ней страстные взоры. Тот, кто слаб сердцем, уйдет и будет вздыхать в забвении, довольствуясь пустыми мечтами - очередное имя в списке пустых имен, любовник, не заслуживший ничего, кроме насмешки.
И только тот, кому достанет смелости переступить порог девичей спальни, преодолев сопротивление, не пощадив невинность - только тому дано насладиться каждым содроганием гибкого тела, упиться криками боли и выйти преображенным из пламени чужого стыда.

... Вчера, следуя за своим господином по опустевшим, залитым кровью улицам, Мехмет-паша чувствовал себя удовлетворенным любовником, покидающим в первый раз покой новой, еще не до конца покоренной наложницы. Словно неприрученная кобыла, она еще сопротивляется накинутой узде - но свобода ее уже утрачена, драгоценный сосуд невинности разбит, и первая кровь - ах! почему в любовной схватке кровь проливается только один раз?!- первая боль уже вывела на простынях имя торжествующего счастливца.
Трупный запах казался ему в этот миг слаще аромата персидской розы, проклятия и вой звучал музыкой, а неубранные трупы напоминали непристойные фрески огнепоклонников-персов и давно прогнивших в роскошных усыпальницах римлян. Словно любовники, навечно застывшие в пароксизме страсти, полуголые, они были сплетены в причудливые узоры - и наступавшая темнота одевала их плащом своих тайн.
Услышав, как молодой султан читает стихи, он торжествующе улыбнулся.


... Сейчас, озирая с высоты конской спины сбегающихся к площади обитателей Галаты, грек чувствовал, как эта же улыбка расцветает на его губах. Все они, все и каждый, были его наложниками, к которым он мог сойти на правах владыки, держа в руках жизнь и смерть. Пока они еще с боязнью жались к стенам домов, не решаясь взглянуть в лицо новым повелителям - но пройдет время, совсем немного времени, и они научатся подползать, заглядывая в глаза, чтобы взять хлеб из рук.
Глаза военачальника медленно скользили по лицам сбегающихся к площади людей, тревожными или полными надежды. Он был готов к вспышкам ярости, верные телохранители у седла почти поскуливали от напряжения, подобно тренированным цепным псам... О, он бы сполна наслаждался, если бы из-за угла вдруг появился отряд вооруженных горожан! Но увы, собравшимся была слишком дорога собственная жизнь, чтоб выразить свою ненависть к завоевателям даже взглядом.

Новый глашатай, видимо, из полковых муфтиев, начал свою речь восхвалением Аллаха и - о, наконец-то! - по рядам горожан пробежал легкий шепоток. Словно сладчайшая из любовных клятв, он коснулся слуха мужчины; толкнув коленом коня, он выехал из рядов делелей, направляясь к дрогнувшей толпе.

 Отправлено: 31.07.10 00:06. Заголовок: Зычный голос над пло..

Зычный голос над площадью выкрикивал слова на странном чужом языке. Языке, не совсем чуждом великому городу, но никогда прежде не звучавшем на его площадях повелительно и непреклонно.

Когда люди заволновались, Анна испуганно обернулась к охраннику. Бальтазар был мрачен, его обветренное лицо застыло, и на седеющих висках выступил пот, пальцы сжималась и разжималась, словно охватывая рукоять невидимого меча. Прежде, чем осесть в их доме, Бальтазар стараниями военной Фортуны немало поскитался по свету, то там, то здесь запоминая чужие наречия, и речь османов он знал в достаточной мере, чтобы понять, о чем кричит глашатай.

– Что случилось? – спросила Анна, вцепившись в локоть грека.
Тихий девичий голос будто вывел телохранителя из тяжелого оцепенения.
– Своего бога нахваливает, – отозвался он и со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы, проглотив при юной госпоже грязное ругательство.
Филомена сдавленно охнула где-то за спиной.
– Как же теперь? – беспомощно пролепетала она. – Грядет скорое пришествие Антихриста, если такое пришлось узреть. Не думала, что доживу… – в выцветших голубых глазах показались слезы, и Филомена трижды перекрестилась дрожащей морщинистой рукой.
– Не надо… – прошептала Анна, сглотнув горький ком в горле. – Может, это ничего и не значит. Давайте дослушаем.

 Отправлено: 31.07.10 01:42. Заголовок: Жители великого горо..

Жители великого города опасливо отступали перед надвигавшейся на них мускулистой грудью лошади; некоторые хмурились и упрямо наклоняли головы, другие стремились вжаться в стену, чтоб побыстрее избавиться от насмешливого взгляда всадника. Неторопливо, словно рыцарь, объезжающий почетный круг перед глазами разряженных в атлас и горностай дам, Заганос-паша направлял кохейлана боком по площади.
Его внимание привлек сурового вида мужчина, слуга или наемник, не сводящий с него застывших глаз. Привело ли его сюда желание услышать султанское благоволение? Вряд ли. Был ли одним из фанатиков-христиан, которые желали нанести запоздалый последний удар по врагу? Желал отомстить за погибших?
Гибкая фигурка рядом с ним была ответом на этот вопрос.

Вороной переступил на месте, когда рука всадника натянула поводья, украшенные серебряными подвесками. Делели сделали шаг, свита переглянулась - но правая рука и полководец Магомет-хана сделал сопровождающим и свите знак оставаться на месте. Несколько шагов - и кохейлан замер перед посмевшим выказать свое недовольство ромеем, а одетый в алую, сияющую парчу всадник наклонился с седла.
- Ты сказал что-то?- осведомился он на греческом.

 Отправлено: 31.07.10 07:16. Заголовок: Много отдал бы Бальт..

Многое отдал бы Бальтазар, чтобы вонзить в брюхо торжествующего турка свой меч, не единожды пробовавший на вкус кровь его единоверцев, но долг перед Михаилом Варда, повелевший пуще ока беречь его дочь, был превыше долга перед несчастной Ромеей. Он сделал полшага, чтобы заслонить Анну от глаз алого всадника.
– Ничего, – глухо ответил охранник и с трудом, как неохотно поворачивается давно не смазываемый замок, склонил шею, на которой тугими жилами вздулись вены красноречивым свидетельством подавленного гнева.

За его плечом Анна вспыхнула, и негодующим огнем зажглись глаза гречанки, устремленные на османа, потемнев, как Босфор вовремя бури. Как смеют они насмехаться над ними, утверждая свое превосходство! Воистину язычники не знают ни благородства, ни милосердия.

Перехватив дерзкий взгляд госпожи, Филомена до боли стиснула ей руку, перепугавшись за нее до смерти. Вспомнила, как в десятилетнем возрасте Анна тяжко заболела, и как они с Марией сильно боялась, что это оспа, которая изуродует девочку так, что ей будет только одна дорога – принять монашеский постриг и навсегда укрыть позор безбрачия в монастыре. Как ставили множество свечей Богородице, когда все обошлось. Но не станет ли эта былая милость теперь провозвестником новых испытаний, еще более горших?
– Опустите глаза, – выдохнула служанка рядом с ухом Анны. – Смирение и кротость нам заповеданы даже перед вражеским ликом…

 Отправлено: 31.07.10 12:43. Заголовок: Верной рабыне впору ..

Верной рабыне впору было вспоминать не божественное Евангелие, а басни Эзопа. Ибо, хотя их мудрость не принадлежит богу и не записана избранным из рода Израилева, она в ином случае куда как ясней и понятней для человеческого сердца.
Ястреб никогда не выпустит из когтей добычи, даже если размером она кажется меньше соловья.

Всадник лениво шевельнулся в седле, на мгновение кинув взгляд телохранителям. Этого оказалось достаточно: полдюжины анатолийцев сорвались с мест и, гремя доспехами, в мгновение ока очутились подле своего господина. Их руки лежали на рукоятях мечей, не воображаемых, а вполне настоящих - но куда верней сверкающих глаз и насупленных бровей было сознание того, что эти смуглые люди стали новыми владыками Нового Рима.
- Твое имя?- продолжал янычар-ага на языке покоренных, делая одному из чаушей знак подать себе список "избранной тысячи". Раскрыл свиток, украшенный многочисленными печатями с оттисками султанской тугры и, кинув на него взгляд, вновь повернулся к наемнику.
- Слышал меня? Твое имя!

 Отправлено: 31.07.10 15:25. Заголовок: Сухие губы нехотя ра..

Сухие губы нехотя разлепились, роняя:
– Бальтазар Фракидис.
Грек осторожно отвел назад левую руку и широкой ладонью легонько отпихнул от себя Анну, безмолвно приказывая поскорее уходить. Ничего хорошего от неожиданного внимания новых хозяев города он не ждал, но если повезет, то девушке со старухой удастся ускользнуть от стервятников, как бы ни был мал шанс.

Филомена поняла жест охранника скорее, чем Анна, и за локоть потянула хозяйку смешаться с толпой. Недоумевающая Анна заупрямилась, не желая бросать Бальтазара, уверенная, что стоит ей назвать имя своего отца, как их, по крайней мере, перестанут оскорблять.
– Пойдемте же, – горячим шепотом взмолилась Филомена.
– Нет, – отрезала Анна, чья неопытная гордость, возможно, оказалась сродни мудрости, поскольку двум пешим женщинам вряд ли удалось бы уйти от шести мужчин, если бы те задались целью остановить их.

 Отправлено: 31.07.10 16:19. Заголовок: Когда добыча бежит, ..

Когда добыча бежит, естественное желание хищника - схватить ее, пусть даже та размером с приснопамятного соловья. Ноздри на остром носу Заганос-паши дрогнули, словно у вставшей на след охотничьей собаки, а в глазах появился опасный блеск. Напускная покорность, выразившаяся на лице говорившего, словно глоток вина, вспенила его кровь - но еще больше, до головокружения, ударил ему в голову взгляд стоявшей подле него юной гречанки. Толкнув коня пяткой, всадник направил его на шептавшую что-то пожилую женщину, по виду - кормилицу или прислугу, оттесняя ее от зардевшейся от возмущенья девицы.
Горожане вокруг начали переглядываться.
- Имя!- повернувшись к своей новой жертве, выплюнул он, движеньем руки вновь разматывая свиток. Глашатай за спиною второго визира негромко крякнул: ответственность за сохранение бесценной грамоты лежала на нем, и малейшее повреждение свитка или одной из скреплявших его драгоценных султанских печатей могло стоить несчастному теплого места, если не жизни.
Но Заганос-пашу меньше всего сейчас волновали возможные неприятности чауша: пугающе улыбаясь, он наклонился с седла, ощущая, как кожа на лице начинает гореть под пронзающими ее, полными ненависти и едва не звенящими от унижения взглядами.
- Имя,- не крик, но почти сладострастный шепот слетел с его губ.

 Отправлено: 31.07.10 17:58. Заголовок: – Ф-ф-филомена, – по..

– Ф-ф-филомена, – почти онемев от ужаса, выговорила служанка, бросив всполошенный взгляд сначала на оказавшуюся вдали от нее госпожу, затем на Бальтазара.

Грек потемнел лицом и, нащупав рукоять заткнутого за пояс кинжала, подобрался, словно перед прыжком. В недобрый час вздумалось пойти на Галатскую площадь его хозяйке, но ни слова упрека девичьей неосторожности не сойдет с уст старого воина, быть может, в последние минуты его жизни.

Оставшись в одиночестве, Анна стояла, выпрямившись, как натянутая тетива. Тронь – зазвенит или оборвется. Глаза и щеки пылали, и лишь предостерегающий жест Бальтазара остановил полные негодования слова, уже готовые сорваться с гневных губ, а в сердце предательской змеей вполз былой холодный страх, мучивший Анну во время утренней молитвы.

 Отправлено: 31.07.10 20:36. Заголовок: Удобно устроившись н..

Удобно устроившись на седле, опершись локтем о высокую переднюю луку, мужчина откровенно разглядывал стоящую перед ним и прекрасную в гневе и смущении деву. Ни десятки пылающих глаз, ни рука раба, стиснувшая оружие, не остановили бы внезапный порыв похоти, огненной цепью опоясавшей бедра султанского советника. Его люди, словно пустые корзины, разметали бы перепуганных горожан... да и кто из этих жмущихся по стенам и дрожащих за свою драгоценную шкуру трусов осмелился бы подать голос, вздумай он надругаться над этой юной красавицей прямо посреди площади?
Но Заганос-паша не был бы собой, если б не подумал, в каком виде завтра - а, может, еще и сегодня вечером - дойдет до ушей повелителя. Подстрекательство к бунту жителей нейтральной Галаты, после стольких усилий, стольких денег и посул, розданных генуэзцам и их союзникам!
Нет, приручить эту дикую пташку можно иным способом - и временное отступление, как и перед стенами самого Великого Города, так и перед неуступчивой и надменной красотой одной из его обитательниц, обещало лишь продлить наслаждение от победы.

... Одной из древнейших уловок, известной человечеству за весь его век, является ложное отступление и засада - что оно в играх любви применяется едва ли не чаще, чем на полях сражений. Следовало показать, что дичи удалось обмануть гончего пса, птичке - избежать сетей ловчего; если красавица присвоит себе чужое имя, всегда будет возможность воспользоваться этим в своих целях.
Оскалив зубы, как леопард, нежащийся у ручейка среди благоухающих трав, Мехмет-паша обратился к гречанке, лицо которой могло бы затмить в этот момент красоту рассвета над Босфором.
- Филомена... А дальше?

 Отправлено: 31.07.10 21:38. Заголовок: Под взглядом турка р..

Под взглядом турка румянец стал еще гуще, охватывая не только лицо, но и шею, и дальше, спускаясь под покров одеяний. Однако взгляда Анна не отвела и презрела неловкую попытку Филомены защитить ее: не во лжи и хитростях надо искать укрытия, но в истине и в уповании на милость божью. Надменно воздев голову, она ясно и громко произнесла:
– Мое имя Анна Варда, дочь Михаила Варда, и от имени моего отца я требую… требую должного уважения к себе и моим людям.

Девичий голос все же предательски сорвался и дрогнул. Жив ли еще ее отец, чье имя она сейчас берет себе щитом? И впервые Анна подумала, что для османов имя Михаила может значить меньше, чем палый лист, уносимый водою.
В серых глазах гречанки мелькнуло сомнение и смятение.

 Отправлено: 31.07.10 22:52. Заголовок: Рука, держащая повод..

Рука, держащая поводья, слегка напряглась; жеребец, мотнув коротко стриженной гривой, переступил ногами, оттесняя прислугу еще дальше. Усмехающееся лицо османского вельможи наклонилось так низко, что аромат девичьей кожи, коснувшись напряженно дрожащих ноздрей мужчины, вынудил каждую клеточку его тела застонать.
Развернув пергамент и бросив на него быстрый, невидящий взгляд, визир произнес, нараспев, словно стих боговдохновенной "Шах-намэ":
- Ты свободна... сегодня, Анна Варда,- сквозь марево желания память мгновенно откликнулась на знакомое имя. Султанский приказ доставить к нему всех советников исчезнувшего Константина, словно глоток холодной воды, остудил полную жадных мечтаний голову водителя янычарского войска - и как знать, быть может, вернул бы ему хладнокровие окончательно, если бы развернувшийся край его чалмы, соскользнув с плеча мужчины, не упал на грудь юной гречанки.
Ленивым движением Заганос-паша вернул драгоценные списки чаушу, тут же прижавшему их к себе с таким видом, словно этот указ даровал помилование не покоренным грекам, а ему самому.
Рука визира скользнула по краю белоснежной кисеи, украшавшей его голову, и, опустившись, замерла почти на самом бахромчатом краю, словно монисто, украшавшем теперь высоко вздымающуюся, покрытую ярким румянцем грудь юной красавицы. Ласкающим движением пальцы несколько раз прошлись по камчатому краю, затем сомкнулись - и резким движением мужчина сорвал покрывало со вскинутой темной головки, обнажая перед своим взором сверкающую красоту Анны.
Ряды христианских пленников с глухим шумом дрогнули - но янычары в мгновение ока ощетинились шестью лезвиями, издав боевой клич - и со стороны площади громким эхом им ответил такой же воинственный звук.
Ухмыляясь, глава янычар выпрямился в седле, словно погонщик - аркан, наматывая на локоть расшитое покрывало гречанки.
- Ты свободна сейчас, Анна Варда!- возвестил он насмешливым, громовым голосом.- Слушай волю великого султана Мехмета Фатиха!

 Отправлено: 31.07.10 23:53. Заголовок: Когда турок наклонил..

Когда турок наклонился к ней, Анна с трудом заставила себя не отшатнуться с отвращением, как от ядовитого гада, выдавая овладевший ею страх. В этот момент лишь участившееся дыхание и бешеный стук сердца отличали гречанку от античной статуи. Впервые чужой мужчина осмелился приблизиться к ней так близко, прежде тщательно оберегаемой отцом, матерью и сонмом служанок от любого мало-мальски нескромного взора.

Но когда чужая рука безжалостно сдернула покрывало, выставив ее простоволосую на всеобщее обозрение и бросив взамен, как кость собаке, свободу, Анна не сдержалась и закричала.

Как мать, не раздумывая, мчится на крик раненого детеныша, так и Филомена метнулась к хозяйке, на ходу снимая с седых волос простое коричневое полотно, чтобы укрыть ею госпожу, отдав на позор себя самое.

Вся дрожа, Анна приникла к плечу служанки, а та кинула на турка свирепый взгляд, жаром не уступающий адскому пламени, куда непременно предстояло попасть предводителю янычар, склони сейчас Господь Бог слух к пожеланиям Филомены.

 Отправлено: 01.08.10 01:26. Заголовок: Даже нескольких крат..

Даже нескольких кратких мгновений, пока ткань, слишком грубая для столь изысканной красоты, не скрыла плачущую девушку, хватило правой руке Фатиха на то, чтоб впитать в себя ее нетронутую, свежую прелесть. Такому цветку место было не среди перепуганных рабов; как лилия долин, Анна Варда украсила бы собой цветник султана султанов - но впервые в жизни Мехмет-паша внезапно решился оставить ее для себя.
Прижав край накидки к лицу, он жадно вдохнул еще струившийся от тонкой синей ткани запах темных волос. Жар девичьего тела, волнение юной белой груди, по которой уже тосковали руки, стройный стан, гибкая шея - все, что только могла посулить своему избраннику и господину эта едва расцветшая в тайне и тишине византийских садов красота.
Не отводя горящего взгляда от женщин, прильнувших друг к другу так, будто грядущая судьба была уже предсказана им каким-нибудь астрологом или алхимиком, визир толкнул коня в бок и неторопливым шагом подал его прочь из толпы. Кохейлан пятился, встряхивая гривой, так что каждый его шаг звучал музыкой - и лишь, когда ряды горожан с почти грозным осужденьем сомкнулись, отгораживая от османа все стенающую от позора ромейку, тот резко дернул поводья. Арабский скакун затанцевал, выворачивая гибкую шею, и, управляемый твердой рукой, припустил обратно к подножию башни.

 Отправлено: 01.08.10 02:06. Заголовок: К Анне и Филомене по..

К Анне и Филомене подошел Бальтазар.
– Уйдем отсюда, – хрипло выговорил охранник, не смея посмотреть на женщин. Бесчестная обида, нанесенная хозяйке, легла позором и на его голову. Неважно, что он ничего не смог бы сделать, кроме как умереть под саблями янычар, его вина обсуждению не подлежит.

Поддерживая Анну за плечи, Филомена повела ее через толпу, которая сочувственно расступалась перед ними. Шествующий позади Бальтазар, в ярости стискивал зубы, то здесь, то там замечая полыхающий мужской взор, обращенный в сторону его госпожи. Когда очередной такой нечестивец, по платью венецианец или генуэзец, оказался в пределах досягаемости, телохранитель обрушил на лицо наглеца всю мощь своего кулака.
– Отойди прочь, пес! – прорычал он, отряхивая занывшую кисть руки и чувствуя минутное облегчение от терзавшей внутренней боли.
Итальянец только взглянул на искаженное лицо грека и предпочел раствориться в толпе.

 Отправлено: 01.08.10 02:34. Заголовок: Было еще как минимум..

Было еще как минимум две пары глаз, неотрывно следящих за покидающими площадь женщинами. Мехмет-паша, к тому времени уже вернувшийся на прежнее место, обменялся лишь одним-единственным взглядом с чернокожим невольником, стоявшим поодаль от основной группы и облаченным, подобно служителям Диониса, в пятнистую шкуру. Этого было довольно. Араб* тут же покинул свой пост - а янычар-ага, перебирая в пальцах струившееся до самой земли покрывало, кивком головы распорядился возобновить чтение фирмана.
Площадь тотчас же наполнилась дружными завываниями всех чаушей: передохнувшие, они стремились изо всех сил прославить имя Аллаха, Пророка и султана, как если бы восхваление могло умиротворить взволнованных горожан и как-то смягчить дерзость второго визира. Сам он напоминал каменное изваяние, запретное для правоверного изображение человека, столь распространенное у гяуров - и лишь немигающий взгляд, пылая, следовал за исчезающей в толпе стройной фигуркой.
Когда гречанка, а потом и чернокожий исчезли из виду, янычар-ага вновь ослепительно улыбнулся.

Открыть

* как ни смешно, но арабами в оттоманской турции называли негров.

С сожалением
ЗАВЕРШЕНО.