Флаг над замком

1. Имя, национальность/гражданство, социальное положение, вероисповедание персонажа
Мехмет эль Фатих, İkinci Mehmet, Мехмет Завоеватель, султан османской империи, мусульманин-суннит
(для удобства игроков достигнута договоренность писать имя султана только как Мехмед, а имя Заганос-паши как Мехмет)

2. Возраст
В конце марта исполнилось 22 года (в исламе считается, что ребенку в момент рождения один год)

3. Внешность

цитата:

Он был красив, невысокого роста, но крепкого сложения. На лице выделялись глаза с пронзительным взором под высокими дугами бровей и тонкий, крючковатый нос, нависающий над полными, яркими губами. В более позднем возрасте черты его лица напоминали попугая, который приготовился клевать спелую вишню. Манеры нового султана были полны достоинства и довольно сдержанны, за исключением тех случаев, когда он много выпивал: у него была наследственная чрезмерная приверженность к алкоголю.
Стивен Рансимен

4. Биография
Мехмед был четвертым сыном правящего султана Мурада и его турецкой наложницы Хюма Хатун. Быть четвертым сыном любвеобильного родителя – не бог весть что, тем более, что султану-отцу не было еще и тридцати лет, и он вполне мог еще жениться и наплодить новых детей, куда более высокого происхождения, чем сын рабыни. Будущему покорителю империи не исполнилось и полугода, как они с матерью были отосланы от двора, и жили очень уединенно, почти никем не навещаемые и, казалось, забытые Мурадом навсегда.
Единственным другом мальчика – и единственным человеком, к которому он до конца дней сохранил почтение и теплые чувства, была его старая нянька. К матери ревнивый, замкнутый мальчик то, казалось, вспыхивал страстной любовью, то испытывал нанавистью, за то, что своим низким положением она отдалила его от места, на котором положено быть султанскому сыну. Позже он сочинил легенду, бманувшую не только врагов, но и историков на несколько веков – о том, что матерью будущего победоносного султана была изгнанная неаполитанская, а то и византийская принцесса.
Детство нельзя было назвать легким, хотя семья не нуждалась,- но посторонний никогда не подумал бы, что мальчик, более похожий на дикаря, угрюмый, молчаливый и вспыльчивый, готовый броситься с кулаками на любого за один косой взгляд, плохо образованный и не слишком опрятно одетый – сын повелителя Османской империи. Трое старших братьев, красивые, полные сил принцы, куда более благородного происхождения, казалось, навсегда преградили ему дорогу к трону – пока чудесным образом не погибли один за другим, кто от несчастного случая на охоте, кто от неизвестной болезни,- а с ними погибли и те честолюбивые планы, что питала дворцовая верхушка семьи Чандарлы и ее союзников, уже успевших породниться с наследниками престола.
Десятилетний Мехмед был призван ко двору, и отец с удивлением обнаружил, что возможный повелитель правоверных не умеет даже читать и писать. Тогда-то в ускоренном темпе ему и дали то «хорошее образование», о котором твердят легковерные летописцы; впрочем, утверждать, что спустя два года юноша остался таким же невежей, каким ступил под дворцовые своды, было бы неверно. Евнух Шехабэддин и Заганос-паша, которым поручили воспитание наследника, постарались на славу, и шехзаде Мехмед по окончании этого ускоренного курса уже мало походил на дикаря; впрочем, многие современники подмечали, что манеры его до конца жизни оставляли желать лучшего.
Когда Мурад, утомленный бесконечными осадами и мятежами, да к тому же пораженный любовью к новой супруге, в 1444 году пожелал отойти от дел, двенадцатилетний юноша получил в свои руки почти неограниченную власть, которая ломала судьбы более опытных и мудрых людей. С самого начала он проявил непокорный характер, отказываясь следовать советам Великого визиря Халиля Чандарлы и прислушиваясь – насколько повелитель может прислушиваться – к членам «партии войны», и особенно Заганос-паше, которого султан подверг унизительному наказанию за агрессивную политику в отношении ромеев, лишив сана второго визиря.
Европа и сами османы отнеслись к новому владыке без малейшего уважения: мятежи следовали один за другим, и вскоре Мурад был вынужден вернуться на престол. Отстраненный и униженный наследник уединился в Манисе, где под руководством и с помощью своих новых сторонников продолжал образование и лелеял планы, о которых будет рассказано ниже.
Человеку, на котором лежало пятно низкого рождения, наследнику, признанному из необходимости, а после позорного провала ощущавшему опасность и вовсе лишиться отцовской милости, была лишь одна дорога доказать, что он достоин сидеть на троне предков: подобно богатырям прошлого, он должен был совершить какой-то великий подвиг. А что могло быть более желанным для сердец правоверных, и что больше привлекло бы их к новому владыке, чем взятие Константинополя, предсказанное еще Пророком Мохаммедом, чье имя носил юноша?
Однако, партия Халиль-паши не теряла время даром: с гибелью старших принцев утратились и родственные связи с султаном,- но положение спасла племянница Великого визиря, Хаджие, которой удалось покорить сердце владыки, стать его наложницей, потом законной женой, а в 1445 году подарить ему еще одного сына. Положение юного Мехмеда стало шатким, как никогда, но он сумел обуздать свой нрав и снова сблизился с отцом, на сей раз проявляя куда более похвальные качества: почтительность и терпение, а, когда тот начал брать сына с собой в военные походы – несомненную отвагу.
Усилия его увенчались успехом: Мурад вновь стал выказывать юноше знаки расположения, но держать продолжал в Манисе, в западной Анатолии.
Там застало его и известие о смерти отца, который за два месяца угас от неизвестной болезни в феврале 1451 года.
Первые же шаги нового султана не оставили сомнений: он не откажется от своей идеи завоевания Константинополя, разве что его похоронят под стенами города. Несмотря на то, что новый султан оставил на старом посту Великого визиря, он отослал в дальние провинции его ближайших друзей и союзников, а места в Диване раздал сторонникам "партии войны". Не забыт был и "пострадавший" Заганос-паша: ему не только вернули должность, но и дали под начало янычарский аджак, что позволило султану полностью контролировать и подчинить самую надежную силу в империи.
Но была у этих блестящих успехов и оборотная сторона: заключив видимое перемирие с Халиль-пашой, Мехмед отыгрался на своем семилетнем брате, его внучатом племяннике. Когда убитая горем вдова Мурада, мать наследника, пришла к нему с соболезнованиями, двадцатилетний политик занимал ее более двух часов непринужденной беседой - в то время как янычары, проникшие в покои женщины, утопили нежелательного претендента в дворцовом бассейне. Убитая горем и едва не повредившаяся в уме мать была приказом выдана замуж за друга своего дяди, Исхак-пашу, которому было даровано почетное звание правителя Анатолии. Подальше от дворца.
Обретя уверенность, Мехмед бросил все силы и средства на подготовку к грядущему завоеванию: даже когда вспыхнул очередной мятеж в Карамане, Мехмед, всегда такой воинственный, помирился в беями, раздав им богатые дары и должности; умело играя на их конфликтах, двадцатилетний владыка, чьи помыслы были совершенно непроницаемы для окружавших, добился перемирия и сделал вчерашних врагов своими союзниками.
Эти его старания тоже принесли блестящие плоды: менее чем за год ему при помощи верных советников удалось подготовить ужасающее по размерам вторжение; за четыре с половиной месяца была построена крепость Богаз-кесен, отрезавшая остатки Византии от торговых путей и давшей туркам власть над проливом - и вот теперь, немногим менее чем за два месяца осады, взят, наконец, Город, бывший древнейшей христианской столицей мира.

5. Характер:

цитата:

Мехмед был на редкость скрытным. Трудное детство научило его не доверять никому. Было невозможно угадать, о чем он в данный момент думает. Он не стремился завоевать ни любви окружающих, ни популярности у народа. Однако его ум, энергия и решительность вызывали уважение. Мехмед всегда был благосклонен и даже сердечен с теми, кого уважал за ученость; он также любил общество людей искусства.
Никто из знавших Мехмеда не мог и помыслить о том, что этот внушающий страх молодой человек позволит кому-либо отвратить его от задуманных целей, первой и главнейшей из которых было завоевание Константинополя.
Стивен Рансимен

Upd. Mehmed II spoke eight languages (including Turkish, Greek, Hebrew, Arabic, Persian, French, Latin and Serbian) when he was 21 years old (the age at which he conquered Constantinople).
Norwich, John Julius (1995). Byzantium:The Decline and Fall. New York: Alfred A. Knopf. pp. 413–416.
Runciman, Steven (1965). The Fall of Constantinople: 1453. London: Cambridge University Press. pp. 56.

6. Состав семьи
сын Баязид, 7 лет
гарем

Сюжетная линия
Гороскоп имени себя, любимого

Ну, не будем кривляться. Султан был заявлен.